Изнанка

По рассказам Сони и Мэри-Энн я знала, чему и как обучаются в таких школах. И родители даже водили меня в кружок при магической школе – его организовали именно для детей, – чтобы я нашла друзей и среди них до поступления туда. Но каждое столкновение с детьми других специализаций приносило мне болезненные воспоминания. В основном из-за предвзятости: некоторые считают экзорцистов чем-то промежуточным между медиумами и некромантами. А последние еще и относятся с пренебрежением, потому что среди одаренных из тех, кто имеет дело с изнанкой, некроманты могут практически все. После того, как в соседний дом к нам переехала семья некромантов, которые при каждом удобном случае твердили о своем превосходстве (на мой взгляд, очень мнимом), окончательно возненавидела и их, и весь магический мир в целом.

И сейчас меня будто опять подталкивали к этому выбору. Словно всего, что происходило со мной за все эти годы связанного с магией недостаточно для принятия решения. «Это только ради Ви, – подумала, пытаясь отвлечься от тяжелых мыслей. – Плевать, что считают родители. Я не найду подсказки, если буду дальше прятаться. Чтобы со мной делились редкими знаниями, меня должны признать своей. Если так нужно, то я притворюсь».

– Ладно, – с трудом выдавила из себя. Несмотря на свое решение, соглашаться вслух с родителями очень не хотелось. – Я пройду это. Но только потому, что меня пометили против воли и не оставили выбора!

Выходной был безвозвратно испорчен, весь день я сидела в комнате и думала о предстоящем «посвящении». Всеми силами выпытывала у отца подробности, однако он не пожелал делиться своим опытом, уверяя меня, что к такому все равно невозможно подготовиться. После того как обнаружила себя наматывающей в задумчивости третий или четвертый круг по комнате, приняла волевое решение сосредоточиться на чем-то полезном и отправилась повторять структуры формул призыва и изгнания. У меня почти не было сомнений, в нужный момент я их вспомню, но если речь шла о встрече с древними духами, то, что бы ни говорил отец, к ней надо быть готовой.

Спустя три часа я вышла из дома налегке, прихватив с собой только полученный лист с приглашением. Его положила в самую глубь одного из карманов пальто и следом спрятала в них ладони. Зелень постепенно исчезала с деревьев, и под ногами теперь то и дело попадались яркие листья с красными и желтыми оттенками. Мой путь лежал к старому особняку, расположенному на самой окраине города – однажды нас водили туда с экскурсией, но внутрь мы не заходили. Как нам тогда рассказывали, здесь раньше проходила граница разных владений, и земли вокруг считались спорной территорией. Спустя века междоусобиц в конце концов создали небольшой город, в который могли бы приезжать торговать люди с обеих сторон. А когда он разросся, то обрел автономию. По легенде, особняк, куда я сейчас направлялась, построили там же, где располагался промежуточный пункт, с которого и началась история города. Его использовали солдаты при подготовке наступления на армию соседа, желавшего захватить себе эти земли. «Для проведения обряда очень важен выбор места и контекст. Невозможно пережить события прошлого там, где ничего не случалось», – так сказал папа. Объяснение совсем не успокоило – он сам мне когда-то говорил, что в старых местах легче встретить нежить, – но добавило немного деталей к этому ритуалу.

Большую часть пути я прошла по улицам, а остаток пришлось проделать вдоль дороги. К дому миссис Мадлен лежал похожий маршрут, что не особо удивляло – тогда я оказалась в не менее старом районе, полуразрушенном и почти совсем пустом. Правда, в этот раз не требовалось сильно удаляться от города.

Я увидела особняк издалека, стоило мне свернуть на нужную дорогу. Широкое двухэтажное здание, построенное на старый манер из огромных каменных блоков, за несколько лет не поменялось. И выглядело так, словно застряло во времени. Единственное отличие, которое заметила – вместо серой черепицы теперь сделали новую бордовую крышу. В трех окнах из шести на обоих этажах горел свет. Дорога к нему больше напоминала аллею в парке: вокруг росла лишь густая трава и высокие деревья с широкой кроной, корни которых распространились почти до асфальта. «Они наверняка стояли здесь еще до того, как появился этот особняк. А возможно, и сам город», – невольно подумала я. Как и в случае с могилами на кладбище, почувствовала своим даром заметные колебания потустороннего, пронизывающие это место. Даже в глубине кладбища я не ощущала их настолько сильно. По рассказам бабушки, которая когда-то обследовала древние захоронения, такое можно встретить в очень старых, насыщенных энергией местах на протяжении долгого-долгого времени. Я даже не могла догадываться, что тут происходило, если ее отложилось так много.

Возле особняка в паре шагов от входной двери заметила мужчину. Под длинным черным пальто, висевшем на его широких плечах, виднелись рубашка и джинсы. Он стоял практически неподвижно, у меня даже начали появляться сомнения, а настоящий ли он, или просто статуя. Едва я приблизилась, как он тут же бросил в мою сторону цепкий сощуренный взгляд, и его небольшие глаза приобрели сходство с соколиными. От неожиданности опешила и даже на мгновение остановилась, но затем нахмурилась и все же подошла к нему.

– Здравствуйте, – увидев, что мужчина не стремится со мной заговорить, сама сделала первый шаг. – Я получила сегодня приглашение…

– Покажи метку.

Его грубый голос еще сильнее меня смутил. Я закатала рукав пальто и продемонстрировала ему темные и отчетливые песочные часы. Мужчина коротко махнул ладонью, подзывая подойти, и я придвинулась к нему с протянутой рукой. Он сделал над запястьем незамысловатый пасс, как будто смахивая что-то, и рисунок растворился, словно его и не было никогда. После этого догадалась – передо мной некромант.

– Можешь зайти внутрь. Потусторонняя активность очень высокая, необходимые меры предосторожности. Здесь могут появляться маскировочные миражи лемуров.

Сосредоточенно кивнула, но из-за грозного вида мужчины не решилась задавать вопросы. Преодолев пару широких каменных ступеней, обхватила длинный металлический стержень, согнутый наподобие ручки и приделанный к небольшой ржавой пластине на двери, и попыталась толкнуть внутрь. Та не поддалась.

– Сильнее толкай, заедает.

Оглянулась на некроманта: он продолжал стоять ко мне спиной и внимательно следить за дорогой. Снова повернулась к двери, увереннее ухватилась за ручку и со всей силой ударила плечом. Раздался звук трения дерева о дерево, и приоткрылась небольшая щель. Еле протиснувшись в затхлый коридор, уперлась ладонями с другой стороны двери и снова толкнула. На этот раз она поддалась намного охотнее, и, как только встала на прежнее место, я очутилась почти во мраке. Внутри пахло сыростью, деревом и чадящими черными свечами. Их воткнули по три в прибитые к стене подсвечники с обеих сторон, и слабые огоньки служили единственным источником света в этом темном пространстве. Коридор оказался пуст, даже без намека на мебель, но в его конце я с трудом разглядела широкую лестницу. Откуда-то слева доносились голоса, а по верхнему этажу слышались чьи-то быстрые шаги.

– Проходи, – раздался женский голос. Не зная толком, обращались ли это ко мне или все же нет, поспешила на него. Стоило показаться в дверном проеме, как мне положили руку на плечо, заставив вздрогнуть.

– Рада, что ты пришла на торжество Единения, – сказала женщина, чья ладонь не слишком крепко, но достаточно настойчиво держала меня за ключицу. Она оказалась выше почти на две головы, на ее губах притаилась вежливая улыбка, из-за которой лицо выглядело более моложавым. Возраст выдавала лишь небольшая паутинка морщин в уголках светло-карих глаз и старомодная прическа из собранной в круг косы, закрепленной на затылке. – Меня зовут Алейна. Я буду провожать вас в мир душ. Приготовления еще не закончены, поэтому пока присоединяйся к остальным и жди.

– А как будет проходить ритуал? – уцепилась за возможность узнать подробности.

– Мы расскажем все перед самым началом. Если у тебя останутся вопросы, ты сможешь их задать.

Напоследок ободряюще сжав мне плечо коротким жестом, Алейна отпустила меня и быстрым шагом удалилась куда-то прочь, а я тем временем решила осмотреться. Комната оказалась огромной гостиной, большую часть мебели занавесили тканью, но проглядывающая через нее резьба на дереве каштанового цвета снова напомнила мне дом миссис Мадлен. Блеклые старые серые обои с подтеками поверх вертикальных узоров сильно портили вид, но комната выглядела намного светлее коридора благодаря массивной люстре с такими же черными свечами и двум широким окнам, через которые пробивались тусклые дневные лучи. Следующее, что мне бросилось в глаза – огромная пентаграмма на полу. Над ней трудились две девушки в светло-бежевых юбках до лодыжек и приталенных кофтах графитового цвета с длинными рукавами. Одежда роднила их одновременно и с прислужницами монастыря, и с балетными танцовщицами, и – совсем отдаленно – с ученицами традиционных женских магических школ, которых хоть и осталось очень мало, но они все еще встречались. У центра комнаты девушки уже закончили два внутренних круга, и теперь шла работа над внешним, явно последним: они соединяли линии, завершали повторяющиеся узоры и дорисовывали между ними элементы. Перемещались все время практически синхронно друг напротив друга, их движения напоминали танец. В свободных от мела руках я заметила у каждой по свече. Вокруг них тут и там стояли небольшими кучками девушки и парни моего возраста и о чем-то говорили вполголоса. При быстром взгляде никого не узнала, но не сомневалась – это ученики единственной магической школы, которую с трудом смогли открыть у нас в городе. Но зато у длинного книжного шкафа неожиданно заприметила знакомую фигуру и поспешила подойти.

– Привет, – отрывисто поздоровалась я и сразу перешла к сути: – Что ты здесь делаешь?!

– Привет, – Джей оторвался от корешков книг, чтобы взглянуть на меня. Сегодня вместо рубашки под расстегнутой курткой заметила белую толстовку с какими-то символами. Его лицо казалось бледным в свете свечей. – Решил посмотреть, что здесь стоит. С этими детьми говорить неинтересно, – он указал головой куда-то за спину, где шептались остальные будущие участники ритуала, и снова повернулся к книгам. Почувствовав, что я продолжаю выжидающе на него смотреть, он спросил: – Что?

– Я имею в виду, – произнесла с нарочитыми паузами между словами, опуская всю невысказанную часть, что собравшиеся в основном мои ровесники, – что именно ты делаешь здесь, на ритуале?

– А. Они отбирают для Единения раз в семь лет. Я свой год пропустил, поэтому воткнули сегодня.

По его отстраненному тону поняла: вопрос затронул в нем что-то личное. Во мне проснулось совершенно неуместное любопытство. Джей ни разу не говорил о себе, и уж тем более ни о чем из своего прошлого не рассказывал. А судя по тому, как быстро он перевел взгляд на книги, и не собирался начинать. Тихо вздохнув, повернулась к нему боком, в сторону девушек.

– Что они делают? – указала на них кивком.

– Пентаграмму рисуют.

Снова посмотрела на Джея.

– Ты это серьезно сейчас?

– Да.

Он достал с полки книгу, раскрыл посередине и погрузился в текст. Внутри меня поднялось раздражение. «Он ведь прекрасно знает, что я ничего в магических традициях не понимаю. Специально надо мной издевается», – подумала со злостью. До того как успела это осознать, уже отошла на другой конец комнаты и встала рядом с одной из кучек, прислушиваясь к их разговору. Взглядом я старательно цеплялась за девушек: те вместе опустились на пол и теперь рисовали наиболее мелкие части. Судя по проделанной работе, они уже приближались к ее концу. На Джея, который оказался прямо напротив, старалась не смотреть. Хотя краем глаза все равно увидела, что он на секунду взглянул, куда я ушла, и снова уставился в книгу.

– О, Мона, ты тоже тут, – обернулась на оклик и встретилась глазами с одной из девушек из круга, брюнеткой с волосами до плеч и короткими прядями челки. Удивилась, признав в ней знакомое лицо.

– Привет, Элис, – я слегка приподняла раскрытую ладонь в приветственном жесте.

– Ребята, это Мона, – представила меня Элис остальным троим из круга – двум парням и девушке. Пришлось подойти и встать рядом.

– Откуда ты ее знаешь? – поинтересовался один из парней, стоявший ближе всех.

– Мона живет через два дома от меня. И мы раньше дружили, – охотно пояснила Элис. Она сказала правду: в детстве мы много играли вместе, но, как и в случае с Соней, после средней школы наши пути разошлись. Общение с тех пор ограничивалось тем, что иногда мы здоровались, если встречали друг друга на улице или в кафе. Будто с поступлением в магическую школу у нас исчезло общее прошлое.

– Ты ведь не учишься в Эверстоуне? – от этого вопроса захотелось скривиться, но я сдержалась.

– Нет.

– Какой у тебя дар? – поинтересовался другой парень.

– Экзорцизм, – как можно спокойнее ответила я. Мне не нравилось, что меня рассматривают как неизвестную зверушку, которая будто только выползла из глубокой пещеры, ни разу не засветившись в магическом мире, но я понимала – в моей ситуации это неизбежно, и пыталась призвать на помощь все свое терпение, чтобы не огрызаться. Новых вопросов не последовало, каждый из них смотрел на меня внимательно и даже немного с подозрением. А у Элис на лице еще проступило легкое смущение. Эта бесполезная игра в гляделки мне очень быстро надоела, и я решила использовать возможность узнать хоть что-нибудь о ритуале до того, как он начнется.

– Что именно они делают? – снова указала рукой на девушек у пентаграммы.

– Это называется одновременным формированием, – пояснил один из парней. Про себя радостно выдохнула: я боялась, что вопрос может оказаться слишком очевидным. Но, судя по тону объясняющего, это не считалось широко распространенным знанием. – Они объединяют свои магические энергии и создают синхронный поток, который закрепляется внутри пентаграммы, пока ее рисуют.

– И что это означает? – с любопытством поинтересовалась я.

– Не они рисуют пентаграмму. А пентаграмма рисует сама себя, – с усмешкой добавила одна из девушек. – Из-за этого работают так слаженно. Потом ее нельзя будет развеять, пока не кончится ритуал.

Вновь посмотрела на рисующих, но уже изумленно. После объяснения их действия предстали в совершенно новом свете.

– Они тоже для этой пентаграммы используют дар экзорцизма? – рискнула спросить я. На лицах появились улыбки – в этот раз с вопросом облажалась.

– Нет, на это способны только ведьмы, – снисходительно объяснила Элис.

– Ведьмы? – я внимательно посмотрела на нее, чтобы проверить, всерьез она говорит или шутит. Не заметив никаких признаков насмешки, с недоверием переспросила: – То есть эти девушки – ведьмы?!

– Если точнее, они будущие ведьмы. Алейна – верховная их ковена и наставница, – пояснила Элис.

На какое-то время я задумалась, пытаясь осмыслить полученную информацию. Хотя ведьм существовало немало, они до сих пор обитали в закрытом ото всех своем мире, где обменивались древними знаниями, формировали ковены или особые «ведьминские школы». Среди одаренных все говорят о них с осторожностью, потому что никто точно не знает, как далеко распространяется их могущество и откуда они черпают свою силу. Бабушка мне рассказывала, у каждого ковена обычно есть специализация, обязывающая ведьм использовать только определенные чары и ничего кроме. Но в отличие от того, как было раньше, по слухам сейчас порядки смягчились. Многие ведьмы теперь на виду и не боятся колдовать. А еще они больше не обязаны примыкать к какому-либо ковену. Однако вокруг ведьм всегда ходили и более противоречивые слухи о темных ритуалах и особом колдовстве, которые никто не спешил развеивать. Я знала, что иногда ведьмы соглашаются сотрудничать с другими одаренными – так было и во время бабушкиной практики – но я никак не могла понять, зачем они здесь?

– Они играют роль проводников, – объяснили мне, когда я озвучила свой вопрос вслух. – Им нет необходимости проходить этот ритуал, но с их помощью можно связаться с Прародительницами. Алейна тебе не сказала?

В голове наконец сложилась понятная картина: как бы красиво это ни называли, но Прародительницы давно были мертвы, и после смерти попали в изнанку. Я знала, что к особо древним духам обратиться не так просто: для этого нужно очень большое количество магической энергии. По одной из теорий, со временем все неживое начинает вплетаться в некую ткань, разделяющую пространство изнанки и мира живых. И чтобы вытащить «наружу» то, что вплелось в само мироздание, потребуется немало усилий. «А некромант будет сдерживать нежить, если она почувствует, что где-то образовалась дыра», – наконец поняла я. От неприятного предвкушения сердце забилось чаще: если долго взаимодействовать с одним и тем же духом, он становится чем-то похожим на демонов. Он перестает подчиняться приказам, и у него даже могут проявиться особые магические свойства – например, телекинез. Те же повадки встречаются и у привидений, но главное отличие в том, что привидения исчезают после исполнения своей воли, которая их держит в мире живых (такое случается в результате насильственной смерти или злого умысла, настигшего умершего при жизни). У тех, кто ушел достаточно давно, не может возникнуть физической оболочки, отличающей духов от призраков и привидений, но им она была и не нужна. И это делало их еще опаснее.

– А что… нам придется… делать? – спросила, старательно подбирая слова. На меня уставились восемь пар глаз с одинаковой долей изумления. Тяжело вздохнув, попыталась объяснить: – Я имею в виду, что произойдет во время ритуала? Нам скажут читать формулы, с ними разговаривать или..?

Не встретив должного понимания и отклика во взглядах, я облизнула нижнюю губу и решила признаться:

– Мне никто не захотел говорить, как именно проходит ритуал. Отец сказал, что к этому невозможно подготовиться.

– Это чистая правда, – наконец сказал один из парней. – На самом деле, насколько тебе придется ритуал по вкусу, зависит от того, что ты больше предпочитаешь: убивать или быть убитой.

Быстро втянутый воздух застрял у меня где-то в горле. Я собиралась задать следующий очень важный вопрос, который никак не хотел формулироваться в моей голове и состоял из множества других «как», «зачем» и «кто», но вдруг Алейна заговорила, и внимание автоматически переключилось на нее.

– Итак, еще раз хочу поприветствовать вас на торжестве Единения, – наставница обнаружилась у входа. Она положила одну ладонь на другую и обвела всех красноречивым взглядом, заставив подойти ближе и встать теснее. Слева за ее спиной теперь стояли девушки, – судя по всему, они наконец завершили рисунок пентаграммы, – а справа опирался о проем тот самый некромант, с которым я говорила на улице. Девушки смотрели на свою предводительницу, а некромант опустил взгляд, словно выжидая. Я нашла глазами Джея: он все еще стоял с книгой в руках на том же месте, но теперь его голова была повернута вправо, в сторону Алейны. – Это очень важная часть в изучении вашего магического наследия. Все приготовления уже почти завершены.

Она кивнула своим ученицам, и те, стараясь не шуметь, проскользнули мимо некроманта и скрылись в коридоре. Раздался скрип двери – я поняла, что они вышли на улицу. Это вызвало еще больше вопросов, но Алейна продолжила говорить и не дала мне времени на размышления.

– Многие из вас знают, зачем мы здесь собрались, но все равно скажу пару слов, – «Можно сказать и побольше», – мысленно подогнала ее. – В давние времена, когда магия только начинала формироваться, мало кто знал, что она действительно существует. Наши предки обнаружили в себе способности, но мир еще не был готов к их открытому проявлению. Все вокруг них верили, что те одержимы неведомыми силами, помогавшими им творить зло, чем признать существование магически одаренных.

На этой фразе я позволила себе слегка улыбнуться, опустив глаза: истории про одержимых были моими любимыми байками. В детстве они меня очень сильно пугали, а когда я уже повзрослела и узнала больше про духов и экзорцизм, заставляли смеяться до слез.

– Это были ужасные времена. Из-за наговоров и предубеждений многие встретили свой трагический конец. И чтобы не допустить повторения истории, Прародительницы завещали нам устраивать торжество Единения, и передавать память о тех днях.

«Интересно, как они могли что-то кому-то завещать, если уже давно умерли? – скептически подумала я. – Или ведьмы умеют общаться с духами без призывов? Но с другой стороны, пентаграмму же как-то нарисовали…»

– Сегодня кому-то из вас придется испытать себя в роли охотника, а другим – в роли добычи, – тем временем продолжала Алейна. В районе лопаток что-то засвербило, и я повела плечами. «Так вот что они имели в виду!» – до меня дошел глубинный смысл фразы про убийц и тех, кого убили. Вот только я все еще не понимала, как это будет выглядеть. – Никто не знает, кем из них вам придется стать. Советую подготовиться к любому исходу.

Из коридора послышался знакомый резкий звук с силой открытой двери, которую тут же быстро и аккуратно закрыли, и через пару секунд за спиной Алейны снова появились ее ученицы. Она бросила на них короткий взгляд и, дождавшись их одновременного кивка, сказала некроманту:

– Защитный круг готов.

– Замечательно, – негромко, но достаточно разборчиво отозвался некромант.

– Итак, осталось совсем немного, – объявила Алейна. Послышались вздохи и шепот. Я обернулась на компанию Элис, стоящую чуть позади меня – они перебросились несколькими словами и снова повернули головы к верховной. Другие тоже тихо переговаривались с одинаково напряженными лицами. Бросив короткий взгляд на Джея, заметила, что он поставил книгу и теперь, прислонившись к шкафу, внимательно наблюдает за происходящим. На долю секунды его спокойный вид внушил мне надежду, что все не так уж мрачно, но я сразу же вспомнила, как он вел себя в доме у Сони, и как его внешняя невозмутимость на деле может означать все что угодно. Это возымело противоположный эффект и заставило сильнее нервничать. Он бросил на меня ответный взгляд, когда почувствовал мой, но я быстро отвела глаза в надежде, что он не заметил, насколько долго и внимательно на него смотрю.

Тем временем Алейна с некромантом поменялись местами, и тот без лишних предисловий сразу сказал:

– Я дам вам несколько инструкций, что нужно и не нужно делать, пока вы будете проходить ритуал, – слова «нужно» и «не нужно» он особенно подчеркнул. – Считайте это базовой техникой безопасности.

Все как по команде замолчали, что немало удивило. После разговора с компанией Элис создавалось впечатление, будто каждого, в отличие от меня – спасибо, папа, – буквально с пеленок готовили к сегодняшнему дню. Это дало мне почувствовать небольшое облегчение, что не одна себя ощущаю выкинутой на берег рыбой.

– В момент установления связи нужно максимально раскрыть свое сознание. Если кого-то из вас обучали медитации, или любым другим техникам, помогающим войти в транс, – не стесняйтесь ими воспользоваться. Будет неприятно, но чем быстрее вы погрузитесь в нужное состояние, тем легче для всех. Дальше. Мы искренне верим и надеемся, что наши уважаемые ведьмы обеспечили достаточную защиту этому месту, но во время ритуала образуется огромная дыра. Она может создать дополнительные разрывы рядом с ней, и мы станем очень хорошей приманкой, если оттуда вдруг кто-то вылезет. Поэтому, если это произойдет посреди погружения, – ради всего живого, ничего не делайте и следуйте моим указаниям. Джей, тебя особенно касается. Я знаю, каким ты можешь быть любопытным

От такого неожиданно личного обращения я с поднятыми бровями перевела взгляд на Джея. Он не ответил, но на лице обозначилась широкая улыбка одними губами. Раньше не видела его таким, при мне он лишь слегка усмехался, и то, что он может так искренне улыбаться, меня изумило до глубины души.

– Если вы почувствуете, что во время связи вмешались посторонние, произнесите вслух свое полное имя, – добавила Алейна. – Я вас услышу и верну сюда.

– В остальных случаях просто доверьтесь происходящему, и все закончится быстро, – некромант сделал шаг назад, чтобы снова уступить место Алейне.

– В начале ритуала вам придется лечь на пол. Макушка должна смотреть прямо в центр пентаграммы, – объяснила Алейна. – Дальше все будет так, как сказал Саймон. Я соединю вас в одну цепочку, и вы погрузитесь в воспоминания прошлого. Когда все закончится – проснетесь и сможете уйти домой. У вас есть еще какие-то вопросы?

– Уже нет времени. Круг долго не простоит, пора начинать, – прервал ее некромант.

– Хорошо, тогда начнем, – согласилась Алейна.

Я слегка раскрыла рот и нахмурилась, готовая задохнуться от возмущения. А как же все обещания ответить на вопросы потом? Меня, например, очень интересовало, есть ли у нас план на случай постороннего вмешательства. И нужно ли проходить ритуал еще раз, если он сорвется. И то, что будет во время самого ритуала, волновало далеко не в последнюю очередь. Но помимо меня никто задавать вопросы, видимо, не спешил, и поэтому передумала устраивать сцены и, молча нахмурившись, отправилась к одному из полюсов пентаграммы, куда указала Алейна. Там я оставила свое пальто и в ожидании встала вместе со всеми.