Большая книга по истории Ближнего Востока. Комплект из 5 книг

Панарабизм зародился в первой четверти XX века, когда Ближний Восток являлся частью Порты, а затем находился в колониальной и мандатной зависимости от европейских держав. Идеология панарабизма изначально предполагала наличие внешнего врага, против которого арабам надлежало объединиться. Но в 1950-х годах для Хашимитов такого врага не существовало – Османская империя давно рухнула, а с Великобританией были налажены дипломатические отношения.

Багдад и Амман достигли заметного уровня социально-экономического развития – и это произошло не без помощи Лондона. Насер же хотел избавить Ближний Восток от британского влияния. По его мнению, это был единственный верный путь для всех арабских стран.

Но главная причина противоречий между Хашимитами и Насером заключалась в том, что время мусульманских королей закончилось. Монархи не могли предложить подданным ни масштабных завоеваний, ни оригинальных идей, ни славы и богатства. Некогда могущественные династии ослабли и выродились (раньше всех это случилось с Османами). Хашимиты и Алауиты даже не сумели заключить взаимовыгодный брак (при этом обе семьи являются потомками пророка Мухаммеда). Летом 1952 года в результате военного переворота был свергнут король Египта и Судана Фарук I. Осенью 1962 года пала династия Ха-мидаддинов в Йемене. В сентябре 1969 года престола лишился ливийский король Идрис I из знатного рода Сануситов. Пехлеви в Иране правили до конца 1970-х годов благодаря серии радикальных реформ – но в 1979 году грянула Исламская революция, и власть захватили мусульманские фундаменталисты во главе с аятоллой Хомейни.

Странам Персидского залива повезло гораздо больше, но их монархи не совершали ничего выдающегося. Ибн Сауд, основавший Саудовскую Аравию, умер в 1953 году. Его сыновья лишь увеличивали благосостояние королевства. Сауду, Фейсалу, Халиду, Фахду, Абдалле и Салману не довелось столкнуться с теми трудностями, которые преодолел их отец. Кувейтская династия Аль Сабах воздерживалась от конфликтов и заботилась о доходах от разработки нефтяных месторождений. Катарские амиры из рода Аль Тани сотрудничали с Великобританией в сфере нефтедобычи и получали огромные отчисления. Шейх Али бин Абдалла, правивший в 1949–1960 годах, прославился неуемным расточительством – например, однажды он подарил саудовской делегации 60 «кадиллаков». Его наследник Ахмад бин Али (1960–1972) почти не бывал в Катаре – он пропадал в дорогих казино Ливана и Монте-Карло, а под конец жизни обосновался в Лондоне. Династии Аль Мактум из Дубая и Аль Нахайян из Абу-Даби до обнаружения нефти занимались коммерцией – благодаря им в 1960-х годах Дубай превратился в крупнейший центр торговли золотом и контрабандной техникой.

Иными словами, монархии на Ближнем Востоке изжили себя. Они сохранились лишь в тех странах, где имелась обширная ресурсная база, – и в виде традиционных систем, функционирующих, что называется, «по накатанной». В арабском мире началась эпоха диктаторов – и Гамаль Абдель Насер был первым из них. Вслед за Насером появились Ясир Арафат (Палестина), Абдалла ас-Саляль (Йемен), Саддам Хусейн (Ирак), Хафез Асад (Сирия) и Муаммар Каддафи (Ливия). Все они принадлежали к поколению арабских националистов-революционеров, имели военное образование (либо крепкие связи с армией) и пришли к власти в 1950-1970-х годах – на волне популярности панарабского движения.

Противоречия между египетским президентом и королевским домом Ирака носили принципиальный характер. Насер создавал для Хашимитов проблемы каждым своим действием. Его реформы подрывали основы традиционного общества – в то время как иракская монархия основывалась на традиционализме (в первую очередь – на непререкаемом авторитете короля). Кроме того, глава Египта критиковал Багдадский пакт, поддерживал Алжир в войне за независимость от Франции (1954–1962) и сотрудничал с СССР, чем вызывал недовольство Запада. Национализировав в 1956 году Суэцкий канал, Насер доказал, что с европейскими державами необязательно считаться. Египетский лидер пользовался колоссальной популярностью в арабском мире – и, в частности, в соседней с Ираком Сирии (которая в 1949 году отвернулась от Хашимитов после слухов о попытке захвата Дамаска). Быстрый рост числа сторонников Насера автоматически увеличивал количество врагов Хашимитов – хотя панарабизм и социализм были априори опасны для этой древней династии.

Египет представлял собой смертельную угрозу иракской монархии. Нури ас-Саид в 1956 году говорил Джеральду де Гори: «Насер всячески вредит нам. Если мы сможем пережить следующие 5–6 лет, все будет хорошо. К тому времени наш труд во благо народа наконец-то принесет плоды. Я гарантирую, что Ирак станет самой сильной и процветающей страной на Ближнем Востоке. Но только если мы переживем следующие несколько лет».

Абд аль-Илах тоже чувствовал приближение катастрофы. После воцарения Фейсала II он собирался уехать в Англию, купить особняк в сельской местности и заниматься любимым делом: охотиться, разводить лошадей, участвовать в скачках. Но отъезд постоянно откладывался. Сначала Абд аль-Илах планировал остаться в Багдаде в течение первого года правления Фейсала. Затем он решил дождаться свадьбы короля, потом – рождения наследника. Ситуация в Ираке ухудшалась, и регент не хотел бросать племянника на произвол судьбы. Будучи наследным принцем, Абд аль-Илах мог в критический момент спасти династию. Враги Хашимитов обвиняли его в излишней самоуверенности – но на самом деле Абд аль-Илах проявил редкое мужество. Он принял судьбу – и с достоинством ждал того дня, когда сможет выполнить свой долг перед семьей и государством.

Но время шло, и недостатки Абд аль-Илаха проявлялись всё отчетливее. В первую очередь он был склонен к фаворитизму, и состав избранных периодически менялся. Придворные, не удостоившиеся расположения принца, ревновали. Бывшие фавориты, отлученные от власти, впадали в ярость. Щедрые субсидии и дотации, которые Абд аль-Илах выдавал иракским коммерсантам, породили слухи о его жадности – якобы принц помогал только тем, кто предлагал ему взятки. В довершение всего, в Бейруте вышла книга, написанная братом полковника ас-Саббаха – лидера «Золотого квадрата», которого казнили за участие в перевороте 1941 года. Автор утверждал, что Абд аль-Илах и Нури ас-Саид убили короля Гази. Выход в свет столь провокационного издания подлил масла в огонь: иракцы по-прежнему обожали Гази, а каирское радио объявило книгу правдивой.

Абд аль-Илах и Нури подверглись жестокой критике. К тому же, принц и премьер-министр[36 - В период с 4 августа 1954 года по 20 июня 1957 года Нури ас-Саид возглавлял кабинет министров в седьмой раз.] были союзниками англичан и часто ездили в Лондон. Египетская (а вскоре и иракская) пресса считала британцев виновниками всех несчастий, выпавших на долю арабов. Как только журналисты в этом контексте связали имена Абд аль-Илаха и Нури с британским правительством, репутация обоих была испорчена окончательно и бесповоротно. Абд аль-Илах получил унизительное прозвище «империалистическая собака», а Нури – «лакей Запада». Постепенно иракская молодежь согласилась с мыслью, что они «тираны».

Ситуация осложнялась еще и тем, что Фейсал II воспитывался как будущий конституционный монарх. Он не был готов к абсолютной власти, не привык ни за что бороться и психологически не мог прибегнуть к насилию – даже ради собственного спасения. Молодой король всегда искал поддержки у ближайшего окружения и не принимал решения самостоятельно. Парламентские выборы 1953 года показали, что иракцы поддерживают руководство страны – но затем в течение года Месопотамию сотрясали антиправительственные демонстрации. Националисты добились проведения новых выборов в июне 1954 года и одержали на них победу. Перевес был незначительным, но все-таки был. Отныне большинство депутатов в главном законодательном органе Ирака являлось противниками монархии. Нури ас-Саид посоветовал Фейсалу распустить парламент и ввести прямое правление, что король и сделал. Разумеется, это не прибавило ему популярности. Теперь оппозиционеры называли «тираном» и «приспешником империализма» не только Абд аль-Илаха и Нури, но и Фейсала.

Нападки на ненавистных «империалистов» в арабской прессе имели и другую сторону. Британская империя распадалась, и 1956 год оказался для нее очень трудным. Сначала провалились апрельские переговоры между СССР и Великобританией в Портсмуте. Затем персы выбили англичан из иранского города Абадан, где находился нефтеперерабатывающий завод – на тот момент крупнейший в мире. Советский Союз был ядерной державой и огромной страной, победившей нацистскую Германию, – поэтому с ним приходилось считаться. Но Иран являлся участником Багдадского пакта и не имел ядерного оружия. Англичане контролировали добычу нефти в Персии с начала XX века. Однако немедленной реакции со стороны Лондона на события в Абадане не последовало. С одной стороны, все знали, что британцы заинтересованы в сохранности своих нефтяных установок на территории Ирана и, вероятно, поэтому воздерживаются от решительных действий. Но, с другой стороны, возможно, Великобритания слишком слаба, чтобы ответить ударом на удар?

Вопрос повис в воздухе. Однако национализация Суэцкого канала расставила все точки над «1». Слабость Туманного Альбиона больше не вызывала на Ближнем Востоке никаких сомнений. События 1956 года показали, что англичан можно изгнать – а значит, можно избавиться и от их союзников. От Хашимитов.

26 июля 1956 года Насер объявил о национализации Суэцкого канала. С этого дня Нури ас-Саид начал отчаянно призывать руководство Ирака к активным действиям против Египта – вплоть до убийства Насера. Иракское правительство заявило, что нет причин для беспокойства: наверняка через несколько месяцев египтяне опять совершат что-нибудь возмутительное и тогда уж точно спровоцируют Великобританию на военное вмешательство. «Для нас счет идет не на месяцы, а на недели», – резко сказал Нури.

Суэцкий канал – это судоходный канал в Египте, соединяющий Средиземное и Красное море. Пошлины, взимаемые за трансфер судов, составляют один из главных источников наполнения египетского бюджета. Главными акционерами Суэцкого канала во второй половине XX века были англичане и французы. Вывод британских войск из Египта в соответствии с Англо-египетским договором (1936) завершился 13 июня 1956 года – это значит, что Лондон не мог влиять на Насера с помощью оружия. Однако у англичан оставались экономические способы воздействия. В июле 1956 года США и Великобритания отозвали свое предложение финансировать строительство Асуанской плотины. Она была необходима, чтобы обеспечить Египет электричеством и создать сеть ирригационных каналов для сельского хозяйства. Насер осознавал важность Асуанской плотины – поэтому поступок англичан и американцев его глубоко оскорбил.

Каир вел информационную войну с Багдадом. Египетские радиостанции ежедневно обвиняли Хашимитов во всех мыслимых и немыслимых грехах. Однажды разъяренный Нури сам вышел в эфир и несколько часов убеждал народ в опасности панарабизма. 4 января 1957 года «The Times» опубликовала статью «Каирская пресса», в которой назвала действия египетских СМИ «частью кампании, проводимой Каиром, Дамаском и Москвой против правительства Ирака». Редакция «The Times» выразила надежду, что эта кампания не дискредитирует Хашимитов – и добавила, что при премьер-министре Нури ас-Саиде Ирак стал прогрессивным и процветающим государством.

Хуже рекламы Багдаду и придумать было нельзя.

Враги Хашимитов не брезговали ничем. Они приписывали Абд аль-Илаху фантастические любовные приключения и невероятные траты, которых он не совершал. Принц часто выезжал за границу. Минимум два раза в год он посещал Лондон, наносил визиты в США и Пакистан, путешествовал по континентальной Европе, побывал в Японии и на Тайване. В отличие от других арабских лидеров, Абд аль-Илах передвигался не на поездах, а на самолетах, что считалось нормой среди деловых людей Запада – но не Востока. Египетские и иракские газеты выходили с кричащими заголовками вроде: «Плейбой транжирит народные деньги!» и «Прихвостень империализма опять удрал к любовнице!» Но на самом деле принц знакомился с зарубежными коммерсантами и промышленниками, которые могли быть полезны Ираку.

Насер опасался конкуренции со стороны Хашимитов. Он предвидел, что через 10–15 лет Ирак может стать лидером арабского мира. Королевство имело солидный доход от добычи нефти (около 100 млн фунтов стерлингов в год), и на его территории в 1950-х годах обнаружили новые месторождения. В Ираке протекали две великие реки – Тигр и Евфрат, а в Египте – только Нил. Земли Месопотамии были гораздо более плодородными, а климат – более мягким, нежели в Северной Африке. Численность иракского населения быстро увеличивалась – во многом благодаря качественной медицине, которой в Египте не имелось.

Процесс консолидации разрозненных этнорелигиозных групп, начатый Фейсалом I, близился к завершению. Арабский язык стал единым для всей Месопотамии. Курдский сепаратизм сошел на нет, курды занимали важные государственные должности. Ассирийцы и евреи давно покинули страну. Христиане мирно соседствовали с мусульманами.

За 37 лет правления Хашимитов (1921–1958) жизнь рядового багдадца претерпела кардинальные изменения. Если в 1920-х годах горожане строго придерживались ислама, то в 1950-х годах они максимум держали пост в Рамадан. Лошадей и верблюдов заменили автомобили и автобусы. В Багдаде функционировал аэропорт. Ежедневно в столице выходило более 50 арабских газет, также были доступны зарубежные издания. Осуществлялось регулярное теле- и радиовещание. В кинотеатрах показывали вестерны, детективы и эротику. Рацион багдадцев уже не ограничивался рисом, финиками и кебабами – в продаже появился широкий ассортимент мясных, молочных и рыбных изделий, западных деликатесов и алкоголя. Иракцы уже не ели руками – они пользовались столовыми приборами, посещали кафе и рестораны. Многие столичные жители носили европейскую одежду и владели английским языком. Многоженство почти исчезло. Эмансипация набирала обороты, женщины участвовали в общественной жизни.

Багдад преобразился до неузнаваемости. На центральных улицах работали магазины, бары, клубы и кабаре. Однако все эти блага цивилизации были доступны высшему и среднему классу – знати, крупным торговцам, офицерам и чиновникам. Между богатыми и бедными разверзлась пропасть. За пределами столицы иракцы зачастую не могли позволить себе покупку плиты или холодильника. Крестьяне голодали, ибо практически вся сельхозпродукция шла на экспорт. В Междуречье появились западные товары, и иракские аналоги не выдерживали конкуренции с ними. Ремесленники нищали и разорялись. Багдад наводнили провинциалы, искавшие работу. Они пополняли ряды городской черни и селились в трущобах на окраине столицы. Эти трущобы пользовались дурной репутацией и были известны под поэтическим названием «ожерелье нищеты»: жившие там люди порой неделями не видели мелкой монетки.

Доходы от нефтедобычи утекали сквозь пальцы. На иракской нефти разбогатели все, кто имел к ней хоть какое-то отношение. В 19471950 годах американцы построили Трансаравийский нефтепровод (сейчас нерабочий), пролегавший от саудовского города Эль-Кайсума до ливанской Сайды. Нефтепровод способствовал экономическому развитию Ливана. В 1955–1956 годах Багдад заключил договор с британской «Iraq Petroleum Company» и американской «Trans-Arablan Pipeline Company» об отчислении в пользу Дамаска 50 % прибыли, получаемой компаниями за транспортировку нефти через территорию Сирии.

В этих условиях Египет постоянно твердил, что в Ираке царит тирания, которая коренится в самом режиме Хашимитов.

Незадолго до революции 1958 года Тахсин аль-Кадри грустно сказал: «Если бы только иракцы уснули и проснулись через 10 лет». Оппозиционеры и радикально настроенная молодежь требовали мгновенного прогресса. Правительство подвергалось разгромной критике. Любой журналист охотно ругал Хашимитов, не владея фактами и не давая себе труда разобраться в политике.

Однако верхушка Ирака отнюдь не бездействовала. Весной 1945 года ас-Саид задумался о социально-экономических проектах и обратился в Международный банк реконструкции и развития.[37 - Международный банк реконструкции и развития – учреждение ООН при Всемирном банке.] В 1949 году Багдад посетила комиссия банка – и спустя год был учрежден Совет по развитию Ирака. Его председателем стал сам Нури, а генеральным секретарем – опытный английский финансист, ранее работавший в Судане. Таким образом, в Ираке появился уникальный для Ближнего Востока государственный орган. Он имел автономный характер, сотрудничал с высококвалифицированными зарубежными экспертами и распоряжался 70 % нефтяных доходов страны.

В марте 1957 года в Багдаде состоялась грандиозная Неделя развития. В первый день король и принц Абд аль-Илах приехали к Южным воротам на открытие нового транспортного моста через Тигр. Этот мост обошелся Ираку в 1,5 млн фунтов стерлингов – самой дорогой валюты в мире в то время. Позднее был возведен еще один мост – пятый по счету в столице. В те радостные дни иракцы позабыли древнее суеверие, гласившее, что, когда в Багдаде будет пять мостов, город падет.

Темой второго дня Недели развития было доступное жилье. Ирак собирался возвести 25 тыс. домов к 1960 году и 400 тыс. – к 1982 году. На третий день Абд аль-Илах торжественно открыл электростанцию на Тигре стоимостью 25 млн фунтов стерлингов. На четвертый день Фейсал II объявил о начале строительства Иракского музея, где будут собраны памятники культуры и искусства всех государств Междуречья – от Шумера до Аббасидского халифата. Затем король и принц отправились на север страны. В Мосуле они заложили фундамент сахарного завода и открыли текстильную фабрику, в Сулеймание – открыли цементный завод и заложили фундамент плотины на притоке Тигра. Уже через месяц, в апреле 1957 года, в Багдаде заработал ядерный научно-исследовательский центр – первый на Ближнем Востоке. Национальная библиотека работала с 1955 года, а в 1958 году для студентов и преподавателей распахнул двери Багдадский университет. Стоимость всех задуманных проектов превышала 500 млн фунтов стерлингов. В эту сумму также входило освоение плодородных земель, заброшенных жителями Месопотамии еще 700 лет назад – во время монгольского нашествия.

23 октября 1957 года Нури ас-Саиду исполнилось 70 лет. Несмотря на почтенный возраст, он не утратил энергичности и бодрости духа.

В феврале 1958 года Египет и Сирия объявили о создании Объединенной Арабской Республики (ОАР). У Нури возникла идея в противовес Насеру сформировать ирако-иорданскую Арабскую Федерацию. Фейсал II и его родственник, король Иордании Хусейн, инициировали принятие федеративной конституции и образование федерального правительства, в котором Нури занял должность премьер-министра.

Нури ас-Саид превратился в настоящего свидетеля века. Он часто вспоминал славные дни своей молодости: османский Стамбул и Великое арабское восстание, генерала Алленби и полковника Лоуренса, триумфальный въезд в Дамаск 1 октября 1918 года и Парижскую мирную конференцию. Соратник Фейсала I, ныне служащий его внуку Фейсалу II, Нури видел, как приходят и уходят великие люди, как рушатся империи и меняется мир. Премьер-министр Ирака мог похвастаться воистину историческими знакомствами. Он сидел на диване с Эдуардом Греем, пил чай с Натаниэлем Керзоном, жал руки Дэвиду Ллойд Джорджу и Вудро Вильсону. Нури оказался хитрее, смелее и удачливее своих врагов: он пережил многочисленные заговоры и смены кабинета, трижды бежал из Месопотамии и трижды возвращался. Но Вторая мировая война породила новые идеи – и далеко не все лидеры на Ближнем Востоке сумели их оценить.

Кроме того, Нури был слишком занят политикой, чтобы давать советы молодому Фейсалу II. Он относился к королю с отеческой теплотой, но считал, что функции его советника должен выполнять Абд аль-Илах. Тахсин аль-Кадри, служивший Хашимитам с 1921 года и бывший личным помощником Фейсала I, собирался уйти на покой. В итоге рядом с юным монархом не оставалось никого, кроме наследного принца. Абд аль-Илах продумывал досуг племянника и организовывал бесконечные визиты в воинские части, учебные заведения и на промышленные объекты. Через пару лет король понял бы, как правильно распоряжаться временем – но пока этим занимался принц. Однако Абд аль-Илах изменился не в лучшую сторону. Он стал циничным и подозрительным, а также гораздо менее щедрым и отзывчивым. Каср ар-Рихаб напоминал корабль, обреченный на гибель и мчащийся навстречу буре.

Обстановка на Ближнем Востоке накалялась. Весна и лето 1958 года в Ираке ознаменовались двумя попытками покушения на короля, Абд аль-Илаха и Нури. В первый раз покушение должно было произойти на нефтенасосной станции возле Багдада, но Фейсал в последний момент отменил визит. Вторая попытка также оказалась неудачной. Преступники оставили у ворот Каср ар-Рихаб автомобиль, в котором находилась бомба с часовым механизмом. Однако в ожидаемый момент монарх и Нури не вышли из дворца. От взрыва погиб садовник.

В остальном весна и начало лета в Месопотамии выдались на удивление спокойными. По мнению некоторых иракцев, тишина была зловещей. Эти подозрения оправдались уже в июле, когда в Аммане провалился очередной заговор. Двенадцать иорданских офицеров были арестованы за госизмену и подготовку свержения монархии. Король Хусейн немедленно сообщил обо всем Фейсалу II в Багдад – и попросил срочно прислать военную помощь.

Ближневосточные страны всегда являлись сообщающимися сосудами. Ни одно событие не проходило бесследно. Шепот мог спровоцировать горную лавину. После провозглашения Объединенной Арабской Республики Сирия оказалась в подчиненном положении у Египта. Должность президента ОАР занял Насер – бесспорный лидер панарабского движения. В Сирии не имелось ни одного политика, способного с ним конкурировать. Столицей египетско-сирийской федерации стал Каир. Дамаск лишился привычного статуса – отныне он представлял собой провинциальный город. Элита Дамаска была недовольна.

Ближний Восток разделился на два лагеря – панарабский и монархический, причем монархисты находились в меньшинстве. Арабы испытывали злость, неудовлетворенность и желание сокрушить Запад. Насер подстегивал их агрессию. ОАР и Арабская Федерация олицетворяли две принципиально разные модели политического устройства и две диаметрально противоположные ментальности. Ареной их конфронтации стала Независимая Ливанская Республика.

Исторически в Ливане проживало множество христиан. Согласно ливанской конституции, президент должен являться христианином, а премьер-министр – мусульманином. Камиль Шамун – глава государства в 1952–1958 годах – ненавидел панарабизм и выступал против исламизации страны, за что получил прозвище «ливанский крестоносец». Но в 1957 году мусульмане потребовали от Шамуна наладить дружественные отношения с насеровской ОАР. Май и июнь ознаменовались массовыми антиправительственными демонстрациями. Над Ливаном сгущались тучи. Спустя год грянул гром.

События 1958 года известны как Ливанский кризис. Страна раскололась на две части – прозападную либеральную и антизападную националистическую. Сторонники Насера в Бейруте подняли восстание. В мае в Ливане началась всеобщая забастовка. Борьба между президентом-христианином и исламскими активистами грозила вылиться в гражданскую войну.

Шамун информировал ООН о том, что ОАР вмешивается в политику Ливана. Впрочем, международные наблюдатели не обнаружили никаких доказательств в подтверждение этих слов. Тогда Ливан обратился за помощью к Арабской Федерации. Фейсал II, король Хусейн и Нури ас-Саид решили перебросить в Иорданию – поближе к Ливану – крупную группировку иракских войск. Таким образом, в июле 1958 года в Багдаде почти не осталось военных: часть из них после раскрытия офицерского заговора была отправлена в Амман, а другая часть стягивалась к ливано-иорданской границе по просьбе Камиля Шамуна. Хашимиты собирались одолеть Насера хотя бы на территории Ливана.

Несмотря на международные проблемы, в Каср ар-Рихаб царила радостная и беззаботная атмосфера. Счастливый Фейсал II готовился к свадьбе. Его пышное бракосочетание с османской принцессой Сабихой было запланировано на октябрь 1958 года. Перед этим – в июле – монарх и Абд аль-Илах собирались в Турцию на совещание стран-участниц Багдадского пакта. На помощь Фейсалу приехал амир Зейд – младший сын шарифа Хусейна, брат Фейсала I. Зейд занимал должность посла Ирака в Лондоне. Он часто проводил лето в Багдаде – поэтому в 1958 году предполагалось, что принц останется в иракской столице, пока Фейсал, Абд аль-Илах и Нури будут в Турции. Но тем летом Зейд чувствовал себя очень плохо. Склонный к полноте и страдающий от гипертонии, 60-летний амир отказался управлять Месопотамией на время отсутствия своего внучатого племянника. Вместо этого Зейд с женой Фахронисой и сыном Раадом отправился отдыхать на итальянский остров Искья, где климат гораздо мягче, нежели в знойном Багдаде. Принц еще не подозревал, что принял судьбоносное решение, которое спасет его семью и отчасти – Королевский дом Ирака.

Фейсал должен был лететь в Турцию 9 июля, но по организационным причинам визит перенесли на 14 июля. Накануне – по просьбе короля Хусейна – в Амман были посланы иракские войска. Первыми приказ выдвинуться в Иорданию получили подразделения, расположенные в Баакубе (в 50 км от Багдада). Ими командовали бригадный генерал Абдель Карим Касем и генерал-майор Абдул Салам Мухаммед Ареф.

Касем и Ареф считались образцовыми офицерами. Они получили прекрасное образование (Ареф даже учился в Дюссельдорфе), участвовали в Арабо-израильской войне (1947–1949) и вообще были на хорошем счету. Но в Ираке главную опасность для монархии всегда таила в себе именно армия. В 1956 году на фоне внутренних и внешних проблем в вооруженных силах возникла тайная группировка «Свободные офицеры». За ее основу была взята одноименная египетская организация, созданная в 1949 году подполковником Гамалем Абделем Насером. Летом 1952 года Насер и его соратники осуществили в Каире военный переворот, свергнув монархию и провозгласив республику. Иракских «Свободных офицеров» возглавлял Касем – поклонник Насера. Помимо Касема и Арефа, в рядах «Свободных офицеров» числилось около 300 человек.

Участники «Свободных офицеров» неоднократно попадали в поле зрения полиции, но все они считались благонадежными. Нури ас-Саид беседовал с Касемом и нашел его слегка нервным, но исполнительным и законопослушным.

Утром 12 июля Касем и Ареф получили приказ на следующий день выдвинуться в Иорданию. Солдаты, расквартированные в Баакубе, должны были пересечь Багдад и затем выйти на дорогу, ведущую в Амман. Офицерский состав решил воспользоваться ситуацией, чтобы занять столицу и свергнуть Фейсала II.

Касем был уверен в успехе. Он регулярно посещал одно багдадское кафе и всегда заказывал лишь чашку кофе. Вечером 12 июля генерал, как обычно, пришел в заведение, взял кофе и заявил, что его переводят в Иорданию. Хозяин кафе сказал: «Хвала Аллаху, ты больше не будешь тут сидеть». Касем подбоченился и ответил: «Ты прав. Я буду сидеть в кресле премьер-министра».

Марш войск через Багдад разрешался в исключительных случаях – причем личному составу запрещалось иметь при себе боеприпасы. 13 июля Касем спросил у офицера генштаба, могут ли его солдаты пройти через столицу с боекомплектами для оружия – ради экономии времени и денег на транспортировку боеприпасов. Штабист ответил, что снять запрет может только премьер-министр. Вскоре Касем сообщил о согласии Ахмада Мухтара Бабана, занимавшего тогда пост председателя правительства. Разумеется, генерал не говорил с Бабаном.

По приказу Касема и Арефа солдаты взяли боеприпасы со складов в Баакубе, а также из багдадского полицейского управления и военнопехотного училища. Бабан, Нури ас-Саид и Хашимиты ничего не знали.

В ночь на 13 июля заговорщики предприняли еще один отчаянный шаг. Они освободили из баакубской тюрьмы политзаключенных, привезли их в Багдад и раздали им плакаты и флаги – дабы наутро после переворота «пострадавшие за правду» настроили должным образом багдадскую толпу.

Той же ночью министр связи Джамиль Абдул Вахаб сообщил Абд аль-Илаху, что военные явно готовятся к бунту. Особые подозрения вызывало поведение офицеров, находившихся в Багдаде. Абд аль-Илах объяснил это отправкой войск в Иорданию – но Джамиль не успокоился. Он был настолько убежден в предстоящем мятеже, что срочно покинул свой дом и укрылся в гостинице.

Разговор с Джамилем зародил подозрения в душе Абд аль-Илаха. Принц позвонил королевскому пилоту Джассаму Мухаммаду и попросил его перенести рейс в Турцию на час раньше. Джассам – который на следующий день станет министром авиации в правительстве Касема – ответил, что членам экипажа надо выспаться перед рейсом и предупреждать их слишком поздно.