Ведьмина Кюля

Егор медленно разогнулся, а Никита поднявшись на локтях и, щурясь на солнце, проговорил.

– Нет, скажи, что я сплю и он не нанял тебя опять! – Белосиневский вздохнул и протёр лицо рукой. – Это просто страшный сон.

– Просыпайся малыш! Я реален! – Ходжин слегка пнул рюкзак Никиты и добавил. – Отрывай свою пятую точку, и пора устраиваться на ночлег.

Никита покачал головой и нехотя встал приговаривая.

– Надеюсь, что на этот раз тебя хотя бы сожрёт медведь.

Но Егор уже отошёл от него, подхватил нечаянно оброненную Фаиной сумку, улыбнулся походя Насто и похлопал в ладоши, призывая всех обратить на него внимание.

– Так! Все проходим в дом. – Мужчина показал, как раз на избу у себя за спиной. – Через десять минут собрание!

– Началась дедовщина. – Потянулся Никита, подхватил сумку и побрёл вперёд. Он прекрасно знал, что спорить с Ходжиным бесполезно. – Что б ты провалился! – Плюнул Белосиневский, когда Егор повернулся спиной и, внимательно слушая профессора, пошёл к крыльцу.

– Ну зачем вы так! – Проговорила Фая. – Это не правильно так себя вести.

– Поверь мне, детка. – Никита поморщился. – Это твой худший кошмар и скоро ты начнёшь его ненавидеть так же, как и я.

Люди медленно перетекали с душного пространства улицы в нагретые за день сени, а потом попадали в прохладное нутро избы. Фаина с интересом разглядывала внутренне устройство дома, мельком заметила худую темноволосую женщину с каким-то хищным лицом, которая сидела возле окна и что-то быстро набирала в телефоне, потом пошла дальше, в ту сторону, откуда слышался голос Ходжина.

В следующей просторной комнате, торцом к окну стоял длинный стол, вокруг него были расставлены разномастные стулья и гости, чуть смущаясь, рассаживались, слушая громогласные указания Егора.

– Итак, пока осваивайтесь, скоро будем обедать. Я сейчас приду. – Сказал Егор и, чуть наклонив голову, чтобы не стукнуться лбом о притолоку. вышел.

Профессор, протерев мягкой тряпочкой очки, стал разглядывать висящие на стенах фотографии. Он долго водил взглядом по старым карточкам, чуть ли не прикасаясь носом к стене, щурился даже под стёклами очков и спросил вошедшего в комнату хозяина дома.

– Простите, это все ваши родственники?

– Кто родственник, а кто просто сосед. – Пожал плечами старик. – Деревня-то раньше большая была. Так все уж на том свете уже.

– Сейчас же здесь всего домов десять? – Подала голос Фая, сидевшая в углу на колченогом табурете.

Старик медленно перевёл на неё взгляд, заставил девушку поёжиться под пристальным взором хрустальной синевы глаз и проговорил.

– Восемь! Мой девятый, но только он жилой.

– Понятно! – Коротко покивала девушка и встав решила выйти на воздух, потому что ей показалось, что в комнате стало как-то холодно.

Проходя мимо старика Фаю немного качнуло в сторону, она задела бедром коробку, стоящую на тумбочке, та слетела, шлёпнулась на пол и вокруг с громким шелестом разлетелись фотографии.

– Ох, простите. – Фая кинулась собирать глянцевые снимки, но вдруг остановилась и погладив пальцем отверстия, проделанные в районе глаз и ртов, запечатлённых на фото людей, подняла голову и спросила. – Ой, а почему лица проткнуты?

Николай Васильевич тоже подхватил пару карточек и долго разглядывал их, хмуря лоб и шевеля губами, а старик лишь пожал плечами и обронил.

– Так дети баловались, наверное. – Старик вздыхая поднял коробку с пола и взял из рук Фаины фотографии. – Подвигайтесь ближе к столу, а я сам соберу. Командир вон ваш идёт, – сказал дед, внимательно глядя на Фаю и кивая на входную дверь, в которую входил Егор.

Со второго входа в комнату потянулась вереница живущих здесь женщин, замыкающей шла Насто, и вместе они стали споро накрывать на стол, уставлять деревянную поверхность плошками со свежим салатом, дымящимся под влажной каплей масла и укропной шапкой картофелем, крупно наломанными кусками запечённой до золотистой корочки птицы и какой-то ароматно пахнущей домашней колбасы.

– Отобедайте и потом чай пить будем. – Проговорил старик. – Я выйду на минуту и к вам присоединюсь.

В комнате повисло неловкое молчание, как бывает, когда в одном месте собираются незнакомые люди и пока не нашли общих тем для праздной беседы. Фая вернулась в свой угол и читала потрёпанную книгу. Никита сидел возле подоконника положив голову на сложенные руки и смотрел, как сквозь тонкую преграду оконного стекла на улицу пытается прорваться муха. Кеша равнодушно водил взглядом по обстановке и на лице его всё больше и больше проявлялся некий сарказм и брезгливость.

– И всё-таки здесь красиво. Да, Кеша? – В комнату вернулся профессор, который выбегал на минутку во двор.

– Ох, Николай Васильевич. – Выдохнул аспирант Иннокентий, которому до окончания его мучений на кафедре оставалось всего ничего, но подвернулась поездка, от которой он просто не имел права отказаться. – Красиво – это когда прохладно и рядом есть кофемашина, например, как у нас в институте. А здесь жарко, летают неизвестные мне и даже может быть науке насекомые. Так что не могу с вами согласиться. – Иннокентий покачал головой и со вздохом присел к столу.

– Как же вы батенька собираетесь быть учёным? – Подтрунивал над молодым человеком профессор, зная патологическую ненависть Конского к любому проявлению живой природы вне городских условий.

– Быть учёным-теоретиком, меня вполне устраивает! – Парировал тот со смесью грусти и смятения на лице. – Но я понимаю, что аспирантура, это то чистилище, которое пройти нужно обязательно, чтобы открылись уже наконец врата рая и все оставили меня в покое в моем уютном кабинете. – При этом Конский размашисто стукнул себя по шее и поморщился, размазывая след от убитого комара по красновато-белой коже.

– Ох, Кеша! В полях надо работать, в полях! – Мечтательно с улыбкой заметил Николай Васильевич, вдохнул полной грудью и проговорил. – Это к старости уже нужно насиживать мозоль на пятой точке! А сейчас вливать молодость, энергию, если позволите, мальчишество в свою страсть! То есть в работу!

– Полностью с вами согласен! Но чтобы было чего вливать – это надо сохранить, а с таким провожатым как у нас, – он сделал ударение на последнем слоге, – я боюсь, что мы все не доживём до возвращения обратно. Он нас замучает ранними побудками и километровыми марш-бросками.

Белосиневский поднял голову, выгнул вниз нить губ и уважительно произнёс.

– Иннокентий, я вас мало знаю, но вы мне уже определённо нравитесь!

Кеша слегка кивнул и перевёл взгляд на вход, где в этот момент появилась женщина, до этого сидевшая в другой комнате. Она медленно обвела взглядом помещение, так словно не замечала людей, подняла телефон сделала несколько фото и снова удалилась.

– О, как! – Крякнул Никита и быстро пробежал пальцами по монитору смартфона. – Сама НеттлМ.

– Кто? – С любопытством спросил профессор.

– Милена Крапивина, – не отрываясь от созерцания экрана, произнёс Никита, – блогерка с почти миллионной аудиторией. Жёсткая, циничная, – он щёлкнул языком, – ну и такая, даже несколько развратная.

Кеша, дернувшись от слова «блогерка», всё же заинтересованно заглянул за плечо Никиты, и они вдвоём стали дальше рассматривать блог Крапивиной. В доме хлопнула дверь, энергичным вихрем ворвался Ходжин, на ходу выдернул из рук застывшего от негодования Белосиневского телефон и проговорил:

– Так, давайте за стол, быстро проведём собрание и поеди?м. – И, обращаясь к Никите, добавил. – Игрушка пока побудет у дяди! Будешь себя хорошо вести и внимательно слушать, верну!

– Придурок, как есть! – Прошептал Никита и поплёлся за стол.

– Милена! – Прокричал Ходжин, оборачиваясь через плечо. – Милена, давайте быстрее!

Крапивина, поджав губы и подобрав полы длинного сарафана, переступила порог, поискала глазами для себя место и величественно опустилась рядом Фаей.

– Разрешите представиться! – Егор подождал, пока все займут свои места. – Меня зовут Егор Ходжин! Я руководитель группы и проводник!

– По прозвищу заноза в одном месте, – тихо прошипел Никита.

– Радует, что шута нам тоже прислали. Будет не скучно. – Не глядя в сторону Белосиневского, парировал Егор. – В принципе, Андрей Андреевич, мне эту подлянку в последних трёх экспедициях подкладывает. Андрей Андреевич – это заказчик этой экспедиции. Никита Андреевич – чадо его. Но это я так, для справки. – Егор посмотрел на часы. – Итак, сначала регламент, потом будем знакомиться, потом ужин, потом отбой. Сегодня ночуем в деревне. Идёт гроза!

– Белосиневский удивлённо вскинул на него глаза и изобразил на лице смесь удивления и скепсиса.

– Чего это? Время – деньги, а небо ясное. – Никита разводит руками.

– Можешь идти! – Егор указал на дверь. – Балласт нам не нужен, а все остальные ценные члены команды останутся.