Нежизнь и несмерть Октахора Симплекса

– Боюсь, я не доеду…

– А что такое?

– Он не позволит мне… не позволит.

– Хорошо… вы можете встретить меня в переулке… возле вашего дома?

– Постараюсь…

Анастрой торо… э-э-э, нет, Анастрой не торопится, Анастрой готовится к бою, понимает, бой может оказаться нешуточный. Берет пистолет, берет веревки, зачем-то берет нож, никогда нож с собой не брал, а тут вот берет.

…и берет такси.

Детектив приезжает в нужный переулок, оглядывается, никого нет, – похоже, ошибся переулком. Да не похоже, а ошибся, переулков-то вокруг дома четыре, и вот теперь ищи-свищи…

Что-то падает Анастрою на спину, швыряет героя на асфальт, Анастрой пытается вырваться, не успевает, получает лезвие между ребер, прямехонько в сердце. Н-да-а-а-а, не один Анастрой нож с собой взял…

Автор смотрит, автор не понимает, как так, быть не может, чтобы героя убили. Герой же, а герои не умирают. Вот так. В середине книги. Сейчас бы выволочку детективу сделать, куда вы смотрели, о чем думали, только некому уже выволочки делать…

– Что ж вы его убили-то? – спрашивает автор у Милана.

– Да кто ж знал, что он увернуться не успеет?

– Не успеет… вы на него как зверь бросились…

– А что я должен был делать?

Автор уже хочет закрыть файл, а что еще делать – когда что-то происходит, детектив поднимается с асфальта, выдергивает лезвие, тихонько чертыхается…

Автор спохватывается:

– Вам… врача?

– Нет-нет, не стоит…

Милан взмахивает руками, Анастрой привычным жестом перехватывает руки врага, связывает Милана, Анастроя драться учили, кто учил, автор не знает, но – учили.

– Развяжите меня. Ана… как вас там… Развяжите, слышите?

Анастрой замирает на мгновение, тут же спохватывается.

– Нет… нет.

Детектив догадывается:

– Нет… это не вы говорите. Не вы. Это он… вирус ваш.

– Да откуда вы знаете, где вирус, где не вирус? Может, это я с вами сейчас говорю… Не верьте ему! – кричит Милан. Видно, что в сознании Милана идет борьба, борьба двух противоположностей, настоящей личности и мертвого вируса…

– Постойте-постойте! – не выдерживает автор, – как… как вы остались живы?

– Как я… слушайте, сам не знаю… хотя… вот что, вы меня кем придумали?

– Как кем? Человеком, кем…

– А у вас в планах раньше не было меня, например… киборгом сделать?

– Было, потом переду… э-э-э, постойте, хотите сказать, вы у меня с искусственным телом получились?

– Получился. Ну да ладно, некогда, некогда, давайте с этим разберемся… – детектив поворачивается к Милану, – расслабьтесь. Слышите меня? Расслабьтесь, даже не пытайтесь победить его. Дайте мне поговорить с ним!

– Мне… мне кажется, я умираю.

– Это нормально. На самом деле вы не умрете… нет, нет.

– Х-х-орошо… сейчас… попробую…

Взгляд Милана меняется, становится горящим, безумным, в то же время уходит привычная твердость.

– Вы меня хотели видеть?

– Да. Хотел.

– Кто вы такой?

– Вы детектив, вы и разберитесь.

– А если начистоту?

Гримаса пробегает по лицу, видно, что вирус пытается ответить, не может, что-то мешает ему, да не что-то – Милан мешает… мешает… наконец, вирус выжимает из себя:

– Колер моя фамилия.

– Кто… кто вас убил? Почему вы вселились в его тело?

Милан или кто он там выключается. Полностью. Обмякшее тело валится на руки детектива, Анастрой растерянно оглядывается, видит крыльцо с красным крестом, бросается туда, волоча за собой бесчувственное тело.

– Вы… вы можете ему помочь?

Какие-то люди склоняются над Миланом, люди бесчувственные, безликие, закрытые белыми марлевыми масками.

Милана увозят. Анастрой ждет.

– Всё в порядке, – говорит кто-то Анастрою, – жить будет.

– Я могу поговорить с ним?

– К сожалению, это невозможно. Состояние ещё тяжелое.