Парочка хороших мыслей

– Парень, судьба у тебя тяжелая… – продолжал плотный мужчина, шагая ко мне, – ты смотри, я тебе помочь могу… за так… а то что такое, славный такой парень, и пропадает…

Я посмотрел на него, узнал – только что этот мужичок отбивался от полиции, только что допытывались, откуда у него пять тысяч лет жизни…

– Откуда, откуда… вот оттуда… парень, я тебе судьбу подправлю…

– Ну давайте, – я сделал вид, что верю, сжал его руку…

Я набросился на него раньше, чем он на меня, на какие-то доли секунды раньше, этих-то долей мне хватило, чтобы открыть канал, выкачивать из него жизнь. Годы, десятки, сотни лет текли и текли в мое будущее… Ага, отбиваться вздумал… врешь, не уйдешь…

Три тысячи лет… пожалуй, хватит… нет, еще немножко, там у него в будущем что-то хорошее… что-то…

И не отобьешься, не ожидал ты, мужик, что наброшусь на тебя… выигрывает тот, кто нарушает правила игры…

Еще…

Человек обмяк, рухнул к моим ногам… обморок, что ли… я повернул к себе его лицо, отшатнулся, глядя в стеклянные глаза, на тонкие струйки крови на губах…

Я прислушался к себе, не сразу поверил своему счастью – не просто удачная судьба мне досталась, не просто хорошая… Я и не думал, что так бывает, не какие-нибудь там двадцать-тридцать лет – в запасе у этого человека были века, века, мне даже казалось, переходящие в тысячелетия…

И судьба… какая там удача, какое там везение, большой доход и мировая слава – там было что-то большее, много большее, какое-то величие, о котором я даже не мог мечтать, не знал, что так бывает…

Торопливые шаги сзади так и подбросили меня на месте – черт, стою посреди улицы в двух шагах от трупа, и руки в крови, и одежда заляпана… Я свернул в проулок, в другой, в третий, шаги не отставали, кто-то спешил за мной, именно за мной, догонял, настигал, вот ведь черт…

– Постойте! Да постойте же! Камышов? Вы?

Черт, этого еще не хватало… Она как издевалась надо мной, эта Вера, чертовка эдакая, еще чего доброго, видела, как я убивал… Нет, не может Вера этого видеть, дура она и есть дура, увидит и то не поймет…

– Камышов! – она выпала из сумерек мне навстречу, тоненькая, хрупкая, в тонкой курточке, – здравствуйте. Вы… я не помешала?

Меня передернуло. Тут, главное, не сорваться, не накинуться на нее, держим марку, держим марку, футуролог, проанализирует ваше будущее…

– Девушка… я домой иду.

– А, вы не работаете сейчас? А можно я к вам завтра зайду? А у вас где офис сейчас? слушайте, я вас еле нашла, сказали, вы в Воронеже, в Воронеж приехала, говорят, вы в Саратове, а там сказали, в Москву улетели, а оттуда в Лондон…

Я еле удержался, чтобы не фыркнуть – денег у тебя, что ли, куры не клюют, голубушка, за мной по всему свету колесить… Посмотрел на драненькие колготки под замызганной юбкой – да, голуба, с деньгами у тебя туговато, и судьба у тебя не ахти, всю судьбинушу свою хорошую мне отдала…

– А то я к вам зайду, понимаете, ваши пророчества не сбылись, может, вы не учли что-то? – бормотала она, щелкая за мной на оббитых каблучках.

– Ну… это много от чего зависит, есть ряд факторов, которые необходимо учитывать, и которые в комплексе могут дать не ту картину, которая ожидалась…

Сказал… сам не понял, что сказал, главное, что-то умное. Да уйди ты от меня, уйди, вот ведь, не отстает ни на шаг, с любопытством разглядывает кровавые пятна на моем пальто… еще чего доброго спросит, что это такое… как не замерзла только на улице, да и закоченела ведь, вон, мурашки по бледной коже…

– А может, попробуете сейчас? – спросила Вера, снова закашлялась, – шар-то у вас с собой…. Взяли бы у меня годик жизни, посмотрели бы…

Я обернулся на нее – кто-то как будто хлестнул меня по щеке. Эх, детка, жить-то тебе осталось как раз год, не больше, ты еще какую-то судьбу на себя примеряешь… В голове шевельнулась шальная мысль, забрать у нее последний год жизни, оставить в запасе день-два, уедет в свой Уфалей или где она там живет, там и свалится замертво на перроне…

Нет, что я делаю, сдурел, что ли… Конечно, не было никаких правил, но как-то старались последние годы из людей не высасывать, говорено же – последнее и вор не берет…

– Девушка… выходной у меня сегодня, – строго повторил я.

– Да я понимаю… я к вам, понимаете, только что с поезда… Может, для меня исключение сделаете, а то как-то странно получилось, ни одно ваше предсказание не сбылось…

Я почувствовал, что краснею. Вера, Вера, как ты вообще на этом свете существуешь, как дожила до таких лет, и все еще веришь во все, ты, наверное, на Новый Год не спишь всю ночь, сидишь с фотоаппаратом в углу, ждешь Деда Мороза… Думаешь, весь наш мир – одна большая сказка, да так оно и есть, только сказка очень страшная, и единственное, что отличает человека от животного – умение лгать. На лжи строили мы свою цивилизацию, во лжи родились, во лжи умрем…

– А то, может, вам проверить еще те года, которые вы у меня взяли? А то вы мне их не вернули, может, что-то не так?

– Да откуда ты такая взялась? – взорвался я, – ты что, не поняла, в каком мире живешь? Ты, может, в деда мороза веришь? В Бабайку веришь? Думаешь, детей аист приносит, да?

Она вытаращилась на меня – испуганная, удивленная, огромные глаза на худеньком, бледном до синевы личике, и тут я понял – она действительно не понимала. Сколько жила она на свете – двадцать пять, тридцать лет, и не понимала этого мира, такого темного, мира, грызущего и жующего самого себя тысячи лет…

– Пошли… – что-то как будто опрокинулось во мне, – пошли быстрее…

Я набросил на нее свое пальто, ледяной ветер бросил мне в спину горсть колючего снега, дохнула в грудь поздняя осень. Не помню, как вытягивал руки, как ловил такси, все придерживал Вилю, боялся, что испугается чего-то, сбежит, растворится в осени… Я как будто сам перестал понимать, в каком мире нахожусь, где я, кто я…

– А мне заплатить нечем, – спохватилась она.

– Ничего, ничего, я заплачу. Поехали…

– А вы судьбу мою посмотрите?

– Обязательно… и в качестве компенсации подкорректирую…

– Ой. Спасибо…

– Да не за что… Дайте-ка ауру вашу посмотрю… вот так…

Притворяясь, что смотрю ауру, я обнял ее худенькие плечики, прижал к себе, откуда ей знать, что никакой маг так ауру не смотрит, да и невозможно ее увидеть, ауру эту… Снова что-то перевернулось во мне, дохнуло чем-то давно забытым, из детства, когда весь мир казался таким большим и красивым, и делился на добро и зло, на людей хороших и плохих, на героев и злодеев. Тогда-то я верил, что у меня в жизни все будет красиво и правильно, я-то никогда не буду обманывать, делать кому-то больно, я буду защищать слабых…

Видишь, как нехорошо врать…

Голос матери – из бесконечного далека, мне тогда было года три, украл на кухне эскимо, спрятал под подушкой, потом вся постель была мокрой и липкой, а я все повторял – это не я, это не я…

Стыдно…

Первый раз за столько лет – стыдно…

– Пойдемте…

– Это вы здесь живете? Как красиво…

Да, красиво, Вера, на награбленные деньги построено… вот колонны эти, зеркала, витые лесенки, фонтаны… а у меня еще бассейн, зимний сад… Ты, девочка, и не знаешь, сколько так заработать можно…

Стыдно…

Первый раз за столько лет – стыдно…

– Да вы замерзли совсем… – я сжал в ладонях ее худенькие пальчики, – давайте, что ли, кофейку… у меня эклеры есть…