Соленые часы

– Тогда-то меня и посетил некий человек, который забрал у меня… м-м-м… одну ценную вещь. К сожалению, я сейчас не могу сказать тебе, что именно это было.

– Но дядюшка, разве вы не могли догнать и наказать негодяя?

– Мой дорогой Лэнди, ты забываешь, что в те времена мы еще не могли ходить.

– Разве были такие времена?

– Представь себе, Лэнди, представь себе.

– А как выглядел этот человек?

– Друг мой Лэнди, теперь это не имеет никакого значения – ведь он мог передарить украденную вещь миллион раз и даже больше.

– Мы должны найти её, дядюшка.

– Мы? – насторожился Египет, – ты сказал – мы?

– Да, дядюшка, я не я буду, если не помогу вам в поисках.

– Что же… я очень благодарен тебе, мой дорогой Лэнди. Думаю, самое время отправляться в путь.

Мне показалось, что я ослышался.

– Прямо сейчас? В канун Рождества?

– Ну конечно, когда же еще случаются всякие чудеса, и находятся потерянные вещи? Собирайся, друг мой Лэнди, нас ждет дальний путь…

    2015 г.

Тек думает

Пролог

«Это смерть» – думает Тек.

Это он может. Думать. Это у Тека хорошо получается. А что еще осталось, когда смерть приходит.

Смерть. Жуткая, чудовищная, не похожая ни на что, привычное Теку. Смерть – единая во многих лицах. Обступает, подкрадывается, принюхивается. Немыслимые чудовища, будто вышедшие из ночного кошмара. Так и хочется ущипнуть себя, да побольнее, да посильнее, проснуться – за полчаса до будильника, вытянуться на постели, подумать о чем-то таком…

Подумать…

Это Тек может. Думать.

А вот отбиться от смерти не может, где ему, хоть бы пушка была, а откуда у Тека пушка. Пушка только випам положена, а Теку до випов еще как до луны пешком.

Обступают твари. Принюхиваются. И пахнет от них как-то не по-человечески, ни от кого так не пахнет. Огромные, холодные, обступили.

А сам виноват, было же какое-то мнговеньишко, когда еще можно было бежать – вон туда, в проход, на заваленную сором лестницу, уж как-нибудь спустился бы Тек по лестнице, сам не знает, как. И дальше – до города, до города, к людям, к людям, прочь от погибели.

А теперь – все.

Тек не верит себе. Ослышался, что ли…

И все-таки…

Нет, так и есть, говорят, говорят твари, четко, по-человечески, один повернулся к другому, бормочет:

– Не трожь, это этот… как его…

– Тот самый, что ли?

– Тот самый.

Сгибаются – в низком поклоне…

1

Звонят – резко, нетерпеливо, кого там черт принес…

Тек прислушивается. Звенит в коридоре мелодия ветра. Кто-то просится в дом. Да кто там просится в такое-то время, ночь на улице, пошли все вон…

Звенит мелодия ветра, колокольчики в дверях.

Что-то прорывается в душе Тека. Так-то Тек незлобивый, злобу свою оставляет на экране, когда расстреливает зомби из бластера. Но вот если доведут…

Бывает.

Дать бы еще пушку Теку, только пушка випам положена, а Теку до випов как до луны пешком.

Жмет на кнопку, распахивает дверь:

– Достали уже, я щ-щас полицию…

Слова застряли в горле, не выдавить, не выкашлять.

Полиция на пороге.

– Именем Конфедерации.

– Именем.

– Извините, что так поздно, – матерый патрульный вваливается в коридор, за ним пробираются помощники, помельче, помоложе.

– Да н-ничего.

– Да как ничего, ясно же, разбудили… ввалились среди ночи… Ну извините, мил человек, обыск.

Обыск.