Соленые часы

– Так… это же… запись…

– А, брось.

– Да как брось? Это же… Кому-то там ракеты нужны… атакует кто-то.

– Э, пацан, кто атаковал, от того уже косточек не осталось… уже лет двести как. Это же вон оттуда, со звезд приходит…

– С каких… звезд?

– Хрен пойми, с каких… Все по-разному говорят… Звездочеты хреновы. Было там что-то… империи какие-то… корпорации… когда было… Может, лет двести назад, может, мы тогда еще на хвостах на пальме висели… может, и Земли тогда еще самой не было… Так что забей, еще и не такое тут услышишь. Хочешь, записывай, потом ученым нашим скинешь… ученым… моченым… фигней занимаются, лучше бы лекарство от рака сделали… моя вон сгорела… молодая баба, сорок лет… жить бы еще да жить…

– Алло, станция? Станция? Сто седьмая вызывает станцию… повторяю – сто седьмая вызывает станцию! Топливо на нуле… повторяю – топливо на нуле!

С проклятиями скатываюсь с кровати, снова смотрю на динамики, да пропади оно все… отключить бы все к чертовой бабушке, и спать, как у Христа за пазухой, да как выключишь, а если реально сообщение с базы придет… Потом посплю как у Христа за пазухой, только уже в отставке… если вообще не в одиночной камере….

– Сто седьмая вызывает станцию… повторяю – сто седьмая вызывает станцию!

Сто седьмая… Хрен пойми, кто такая – женский голос, до черта похожий на человеческий, может, это и есть человек… Хотя откуда взяться там человеку – там, за тысячи световых лет, в такой неведомой дали, что она сама про себя ничего не ведает… Снова смотрю на запись голоса, слежу, как ползут по экрану прямые и кривые, высчитываю тембр, частоту… Язык непонятный, компилятор с ума сходит, расшифровывает слово за словом. Но голос, черт его дери, так похож на человечий…

Глотаю успокоительное, морщусь…

– Станция! Станция! Ответьте! Ответьте! Топливо на нуле. Повторяю, топливо на нуле. Диктую координаты… район (не переведено), третий квадрант. Повторяю – район (не переведено) третий квадрант! Запасов (не переведено) осталось на трое суток. Повторяю…

Повторяй, повторяй… Давно уже кончились у тебя твои запасы не поймешь чего, и сама ты кончилась, и станция твоя. Страшно так, от какой-то планеты уже и праха не осталось, а голоса все летят, летят из ниоткуда в никуда…

Да пошли вы все…

– Станция! Сто седьмая вызывает станцию!

И чувствую – не засну, не успокоюсь, и никакое успокоительное здесь не поможет, ничего не поможет, бросить все, эту дурацкую базу, этот Роскосмос, прыгнуть в челнок, лететь, лететь в никуда, спасать эту сто седьмую, хрен пойми, какое топливо ей нужно…

– Я не понимаю, Альясов, вы это специально делаете? Вы как… под трибунал хотите?

– Не хочу.

– Ну а какого черта вас опять нелегкая принесла?

– Так дозвониться до вас не мог.

– И что? И еще бы позвонили… Вам, Альясов, русским по белому сказано, пост не покидать. Или устав не для вас писали, для вас какие-то особенные правила? А?

Я посмотрел на сержанта – самодовольного, вот-вот лопнет от радости, что заловил меня, его хлебом не корми, дай кого-нибудь под трибунал отправить. Ну, ничего, сейчас ты у меня попляшешь, тут тебе крыть будет нечем. Посмотрю я на твою рожу… ой, посмотрю…

– Вот… запись…

– Что у вас там, опять очередной заговор таукитян против альтаирцев?

– Да нет… вот…

Включаю запись – долго не включается, шипит, фыркает, давится сама собой, наконец, тишину прорезает мой собственный голос:

– Мой сержант, они окружают.

– Да быть того не может… они нас третьи сутки окружают, а вы только сейчас спохватились… быстро, быстро…

– Мой сержант… связаться с Москвой?

– Проснулись, Альясов… Москвы уже сутки, как нет… разбомбили, сволочи. Еще бы про Пекин вспомнили… и про Европу…

– Да… еще же Вашингтон есть, это америкосам можно сигнал послать… пусть подкрепление вышлют, раз такое дело…

– Ага, потом будем этим америкосам сапоги чистить…

– А куда денешься… тут речь-то о человечестве идет, не о конкретной стране…

– Ну звоните, Альясов, своим америкосам… только не Вашингтон, а Денвер, там у них ракетная база… вот, координаты…

Тишина… гудки, шорохи, грохот чего-то, как кажется мне, – погибающего мира.

– И что же… Денвер ваш?

– Там же… где Москва.

– Что и требовалось доказать… Ох, черт, здорово вдарили…

– Это что… конец человечества получается?

– Ну… Чего вытаращились, Альясов, табельное доставайте… патрон стратим… не хочу видеть, как эти слизнелапые нас придушат…

Тишина… щелчки в эфире…

– Что скажете? – я торжествующе посмотрел на сержанта.

– Что скажу… грустная история.

– Да нет… это же в правительство звонить надо… это же… вторжение…

– Я таких вторжений повидал, – кивнул сержант, – до черта… Прут и прут сигналы… Два раза так страшно было, вот как у вас сейчас, сигнал пришел, что земля погибла… А так постоянно… Марс, алло, Земля вызывает… я на Землю давай сигналить, вызывали? Они пальцем у виска крутят… Только тут спохватываюсь, что сигнал-то не с Земли пришел, а откуда-то из ниоткуда… хрен пойми, из какой галактики…

– А… что это?

– А хрен пойми… кто-то говорит, из будущего сигналы… из разных вариантов будущего этого самого… Одному академику в Оксфорд писал, он говорит – из параллельных вселенных. Где-то там… – сержант ткнул пальцем в небо, – там тоже Земля, тоже я и ты… хрень всякая… Наш этот… как его… академик РАН… вообще сказал, из прошлого сигнал… Что это уже не первая Земля, на этом месте этих земель было до хренища… каждая земля рождалась, жила, динозавры по ней топали, гунны скакали, Колумб Америку открывал, спутник первый запускали… А потом все… кидрык земле… Марсиане там нападали, или мор какой, или комета какая… и все по новой… снова Земля зарождалась… снова динозавры топали…

– Что-то об этом в учебниках не пишут.

– А на хрена… Так что забей, парень… Хочешь, академику какому пошли… он тебе спасибо скажет… низкий поклон…

– Да, страшно у вас тут работать.