Сумка с истиной

– Женя!

Женя не слышит, Женя идет по мосту. Тогда Женя тоже шла по мосту, в ту ночь, как вообще до магазина добралась, кукуша, это же на другом конце города…

– Женя-а-а-а-а!

Женя оборачивается – тогда Женя тоже обернулась, когда Оксана к ней бежала, и грузовичище вот этот прогрохотал по мосту, на нем еще что-то по-китайски было, и толстенный китаец на картинке шел куда-то с узелочком…

Тогда тоже было вот так. И Женя вот так же кувырком подлетела вниз, с моста, Женя-а-а-а-а-а-а-а…

– Дочка ваша?

– Пятого года.

– Дочка ваша, спрашиваю? – не унимается следователь.

– Ага… да… да…

– Евгения… а по отчеству?

– Ильинична…

– Год рождения? А, да вы сказали, пятого…

Здесь нужно залиться слезами, только слез уже не осталось, ничего не осталось, пустота какая-то…

Оксана бросается к витрине, где Женя, вот она, на витрине стоит, и ценник, семьсот рэ…

– Ну, куда ты! – мама тянет за руку, Оксана даже не думает, как мама, почему мама, мамы же нет давным-давно…

Оксана не понимает, тянет руки к витрине.

– Там же Женя! Женя!

Даже не спрашивает себя, как это Женя на прилавке оказалась в красивой коробке, разве людей в красивых коробках продают…

– Денег сейчас нет ни на какую Женю, я тебе что, станок печатный?

Оксана не понимает, как нет денег, Женя же, там же, спасать же надо, пока не купил никто…

– Ну, зайчоночек, ну давай завтра, а? Никуда она твоя Женя не убежит, пойдем уже, завтра с работы поеду, куплю.

Оксана ждет.

Оксана умеет ждать, Оксана здесь уже сколько веков Женю свою ищет, ждет, а тут мама сказала – завтра.

То есть, нет, завтра уже наступило, уже сегодня, Оксана домой из школы вернется, а мама с Женей уже ждать будет…

Оксана наскоро одевается, наскоро выбегает из школы, Кирюхин, идиотище, снежками кидает, Оксана ему снежком по морде залепливает, девчонки визжат, ай, молодца, Окся, Кирюхин догоняет, бросает еще два снежка…

Оксана торопится. Неужели, все, неужели вернут Женю, сегодня вернут, они, там, наверху, решили вернуть, не век же Оксане маяться…

Оксана распахивает дверь квартиры, оглядывается.

– А… а Женя…

Жени нет. Мама сидит, телек смотрит, там очередная Изаура с очередным доном Педро…

– Ма, а Женя?

Мама артистично кривляется, разводит руками.

– Ой, извини, зайчоночек, я забыла…

Оксана не понимает, как забыла, почему забыла, это же Женя, Женя, как можно Женю оставить…

– Это же Женя! Мы её забрать должны, Женя же!

Мама смеется.

– Я завтра специально еще раз не куплю, посмотрю, как долго ты злиться будешь…

Оксана распахивает дверь, бежит на улицу, Женю забрать, любой ценой забрать, за дверью расстилается мост, Оксана бежит по мосту, громыхает грузовичище, Оксана кувырком летит с моста…

…просыпается.

Коротко всхлипывает, и хочется плакать, и не плачется. Встает, одевается, даже не окликает никого в пустой квартире, знает, что Жени нет.

Выходит на улицу.

Оглядывает витрины, ищет одну-единственную куклу, такую в черном платье и рожки у неё на голове, рожки…

Что-то мелькает впереди, в потоке людей, что-то до черта знакомое, что-то… Так и есть, девушка идет в черном платье, и рожки у неё на голове. Оксана расталкивает толпу людей и нелюдей, догоняет девушку, хватает за руки, думает про себя, что она делает, что делает…

– Вам чего?

– Вы… вы кукла моей дочери. Вы… я вас купить должна была для дочери…

Чертовка смущенно отступает назад.

– Вы меня с кем-то путаете.

Оксана извиняется. И правда путает, уже в каждой чертовке с рожками куклу видит, вон их сколько, собираются, танцуют у костров, как на картинках Босха…

Оксана торопится. По-детски сжимает в кулаке семьсот рубле1.

Может, сегодня потратит.

Может быть…