Или я

Даша смотрела в пол широко раскрытыми глазами. Они были стеклянные и пустые, словно в этом теле сейчас не было души.

– Он и есть Лола…

Все верно, – вдруг громко выдал Кузнецов, откинувшись на стуле. – у Ильи серьезное диссоциативное расстройство, за которым я и моя команда наблюдаем уже много лет. У него в моей клинике даже есть своя комната, в которой на самом деле, он проводит большую часть времени.

Даша продолжала сидеть неподвижно. Это все было слишком для нее. Она оглянулась на Карпова, который так и стоял позади нее. Слезы наворачивались на глаза.

– И Вы? Вы все знали?

Он кивнул.

– Не стоит из-за этого обижаться, Даша. В Бизнес центре, которым владеет мой брат, все руководители компаний это знали.

– И Елена? – Даша чувствовала, как темнота, сбивавшая ее с толку, начинает отступать и картина становится отчетливее.

– И Елена. Иначе у Ильи могли быть проблемы, ему приходилось иногда отсутствовать, сама знаешь.

– Он пропускал работу, потому что был здесь? – Даша уже и сама понимала, что так оно и было, она не могла заставить свой мозг работать, чтобы найти действительно нужные вопросы, она тяжело дышала, чтобы справиться с подступающей истерикой

– Так и есть. С тех пор как погибли его родители, мои хорошие друзья, я взял опеку над Ильей. Наблюдал за его недугом, пытался его купировать. Я много раз общался с Лолой, – в этот момент Кузнецов сделал паузу, – это абсолютно самостоятельная личность, и в определенный момент я стал замечать, что Лола стала приходить все чаще и чаще. Последней попыткой ее загасить стало трудоустройство Ильи, была вероятность что его сознание станет сильнее за счет активной мозговой деятельности и взаимодействием с людьми. Чтобы он был под присмотром, я попросил моего брата – тут он снова взглянул на Карпова – устроить Илью к себе. Чтобы понаблюдать. И мы увидели положительную динамику на какое-то время.

Даша молча достала сигарету и закурила. Кузнецов поднял брови, завидев это действо, однако ничего не сказал.

– Летом Илья пробыл в клинике месяц.

Даша сразу вспомнила про «отпуск», о котором Илья обмолвился за пару дней до его «отъезда».

Кузнецов продолжил:

– Затем мы заметили, что Лола практически перестала появляться. Илья с ней начал ругаться, откровенно уничтожая то, что она делала: картины, записи, деловые связи. Не знаю, известно ли Вам, что Лола рисовала картины под заказ. Не буду скрывать, это талантливая женщина.

Даша не могла поверить своим ушам. Врач отзывался о ней, как об отдельно взятом человеке.

– Сергей Петрович, – с этими словами он указал на Карпова – очень мне помог, понаблюдав лично за Ильей, посмотрев по камерам что он делает. И мы выяснили, что причина – в тебе.

Даша выдохнула дым. Все сошлось. Но что дальше? Где Илья? Ей захотелось поговорить с ним наедине, сказать, что ей плевать на его недуг, что она поможет ему с ним справиться и будет рядом, что бы ни произошло. Но Кузнецов продолжал:

– Но увы, Лола снова стала приходить, и Илье требуется изоляция и, вероятно, на эту работу он больше не вернется. Мы решили раскрыть Вам, Дарья, все карты, какими бы печальными они не были, когда увидели, что вы сблизились. Это не очень хорошо ни для Ильи, ни для Вас.

Даша уже ничего не слышала. Все смешалось у нее в голове, одно она знала точно, они не дадут ей увидеть его.

Все трое вышли из кабинета в коридор. Даша выглядела и чувствовала себя так, словно сама является пациентом этой клиники. Она смотрела в пространство прямо перед собой и быстро соображала, что она сейчас может сделать.

– Спасибо, Дарья, что пришли, – спокойно сказал Кузнецов, – Сергей Петрович проводит Вас до выхода. Если нужна будет помощь, у Вас есть мой номер.

Даша ничего не слышала, в эту секунду она устремила взгляд в конец длинного больничного коридора, где за угол сворачивал Илья. Совершенно не раздумывая, Даша рванула по направлении к нему, она бежала, а где-то сзади раздавались голоса Карпова и Кузнецова: «Дарья, остановитесь, Вы заблудитесь здесь» Она слышала их быстрые шаги где-то позади себя. Добежав до поворота, она свернула направо, куда ушел Илья и увидела его, стоящего у какого-то стенда. Подлетев к нему, она быстро затараторила:

– Мне все равно, слышишь, я обещаю быть рядом, если ты позволишь, уйдем со мной сейчас…

В этот самый момент человек развернулся, и Даша осознала, что ошиблась. Вместо ее любимых зеленых глаз, она увидела карие и равнодушные. Парень снисходительно смотрел на нее.

– Могу вам чем-то помочь? Вы из какой палаты?

– Это не пациентка. Пока. – раздался до боли знакомый голос сзади. С этими словами Кузнецов подошел к ней и взял под руку. – Вы не найдете его здесь, Даша. Не стоит даже пытаться.

К выходу все трое шли молча.

–Вам вызвать такси? – любезно спросил Карпов.

–Нет – Даша продолжала смотреть на него, как на врага.

– Дарья, прошу, не злитесь на меня, я лишь делал то, что должен был.

– Я знаю… До встречи.

Она даже не оглянулась, ушла в темноту незнакомой ей улицы. Даша не знала даже, сколько она прошла пешком в тот вечер. Около полуночи она обнаружила себя, сидящей у порта на Васильевском, где когда-то они были с Ильей. Понимая, что в ней больше нет сил, она вызвала такси и отправилась домой. В машине она думала о том, насколько она беспомощная. Ей совершенно не хотелось мириться с тем, что она больше не увидит Илью, она так много еще не сказала. Все планы по проникновению в клинику разбивались в ее голове об здравый смысл. Она смотрела на проплывающий за окном город, облокотившись лбом на окно, затем с горечью закрыла глаза и уснула.

Глава 15

Стоит ли намеренно забывать людей, которых любил когда-то? Из-за которых ты испытал боль, по которым безмерно скучал. Можно, ведь столько способов есть сделать это. Страшно только однажды проснуться через много лет и понять, что все было напрасно и никого ты не забыл. Ты пронес этого человека в сердце сквозь время, и вот чертова память бьет тебя, словно током, напоминая о том, что ты, ничтожество, не властен над ней. Возможно, этого не случится. Никогда не знаешь. Если в той точке, где вы разошлись, оставалась нежность, зажимы в подреберье и несказанные слова, то, скорее всего, будет, как в одном замечательном стихотворении:

Но боюсь я рано или поздно

Памяти тяжелой на подъем

Мне напомнят музыка и звезды

О существовании твоем.

И тогда я возвращусь к долинам,

Где прошли минувшие года,

И пойму, что свет сошелся клином

На тебе одном и навсегда.

Спустя год Даша вернулась к прежней жизни. Все ее сообщения, отправленные Илье и Лоле так и остались без ответа. Где-то месяцев шесть назад она перестала их писать. Снова был конец лета. Даша прошла курс у психотерапевта, конечно же не у Кузнецова. Она чувствовала себя лучше, рядом постоянно был Вадик, с которым месяц назад они таки сходили в Mill’s. Упертый оказался парень. Даша так и не рассказала ему, в чем была причина ее поведения, и что вообще произошло у нее в жизни. Маринка ни разу даже не обмолвилась об Илье в их разговорах, за что Даша была ей безмерно благодарна. Карпов, встречая Дашу в бизнес центре, делал вид, что ничего не произошло, и все так же вежливо ей улыбался. Все как будто вернулась на круги своя.

В тот вечер она собиралась на встречу с Вадиком. Стоя в коридоре уже готовая к выходу, она ковырялась в телефоне с улыбкой на лице, отвечая ему на очередные забавные сообщения. Он был добрым, честным человеком и очень хорошо относился к Даше. И в ее душе наконец стал наступать покой. Вдруг она услышала какую-то возню за дверью. Не обратив особого внимания, Даша надела туфли, сложила в сумочку все необходимое и открыла дверь. Что-то вдруг упало с грохотом, который отозвался эхом по всему подъезду. Она с любопытством заглянула за дверь и обомлела: на полу лежала запакованная рама. Холодок пробежал по коже, Даша уже присела, чтобы поднять ее, как вдруг услышала, как где-то внизу захлопнулась дверь подъезда. За долю секунды в ней что-то щелкнуло. Она быстро сбросила туфли и, даже не закрыв дверь, побежала, как сумасшедшая, вниз по лестнице. Выбежав босиком на улицу, она стала оглядываться вокруг себя, когда увидела в конце дома человека в шлеме, садящегося на мотоцикл. Было уже достаточно темно, она не могла рассмотреть в деталях ни его, ни сам байк. Не помня себя, она побежала к нему. Поняв, что он ее не видит и вот-вот уже уедет, она крикнула что есть сил:

«ИЛЬЯ»

Он даже не оглянулся. В момент ее крика, он завел мотоцикл и в ту же секунду умчался.

Даша вернулась домой, еле волоча ноги. Оказалось, что она наступила на какое-то стекло, пока бежала, даже не заметив этого. Дверь ее квартиры оставалась открытой нараспашку, Даша подобрала брошенные туфли, взяла картину за угол и втащила внутрь. Сев на пол прямо в прихожей, Даша развернула ее. Это была та самая картина, которая когда-то давно была замечена ей в офисе Ильи. В последний раз она видела ее разодранной у него в квартире, но сейчас она была отреставрирована. Никакой записки не было, только надпись сзади оставалась прежней: «С чего все начиналось, к тому все вернется. Люблю.» Даша помнила, что там должна была быть авторская «Л» в качестве подписи, но сейчас ее не было. Может, это была другая картина?

Она не сказала никому про то, что случилось в тот вечер. В понедельник Даша вышла на работу. По дороге она зашла в магазин за сигаретами, хотя не курила вот уже несколько месяцев. Вот уже несколько месяцев она не спускалась в коридор техобслуживания. Весь день пачка так и оставалась лежать закрытой в ее сумке.