Академия божественных жен

– Шу! – выпалила я. – Нам поможет Шу!

– Все, веди ее к Шу. С моих глаз подальше! – раздраженно выпалила богиня.

– Да-да, сейчас.

Сердце разрывалось при виде рыдающей Шелли. У нее психологическая травма, а над ней, бедняжкой, еще поиздевались!

Мы в отвратительном положении. Причем все. Все жены, кто здесь оказался.

Я снова приобняла Шелли за плечи и повела к выходу. Стоило только переступить порог – и мы очутились в лечебном крыле. Шу тут же подлетел, на его лице отразилось беспокойство.

– Бедная девочка! Бедная… как же так… – забормотал он. На этот раз магией на нее не воздействовал. Призрак обратился к магии, чтобы перенести сюда стол со стульями и три чашки. Помог мне усадить Шелли за стол. Попытался дать девушке чаю, но, видя, как дрожат ее руки, принялся поить сам.

– Вот так… все хорошо… Этот чай поможет тебе успокоиться. Все будет хорошо. Не переживай. А это тебе, Алена, – он кивнул на вторую чашку. – Не стой столбом. Тебе обычный чай.

Я послушно присела и тоже взялась за чай. Фруктовый, как выяснилось.

Спустя какое-то время Шелли успокоилась. Перестала рыдать и смогла пить самостоятельно. Шу отстранился от нее. Тоже присел за стол, взял свою порцию чая.

– Я… я должна рассказать, что произошло? – тихо спросила Шелли.

– Не должна, – мягко сказал Шу. – Если тебе станет легче – можешь рассказать. Мы выслушаем и поддержим. Но не осудим.

Шелли сделала еще пару глотков, поставила чашку на стол и, судорожно вздохнув, сказала:

– Я расскажу.

Мы не торопили ее. Шелли говорила медленно, с остановками.

– Я родилась в гареме. В нашей стране так принято. Мой отец – правитель Шедонии. У него… сорок семь наложниц и одна жена. Когда я появилась на свет, мама была одной из наложниц. Но… меня, как дочь правителя, воспитывали отдельно. До семи лет я видела только маму, папу и служанок. Я… я не знала, что они наложницы моего папы! – воскликнула Шелли.

Судорожно вздохнув, уже тише продолжила:

– Поначалу не знала. Мама стала второй женой папы, когда родился Альчен – мой младший брат. Мне тогда исполнилось семь. И мы перебрались в другие покои, поближе к папе. А когда умерла его первая жена, стали настоящей семьей. Но… позже ему привезли новых наложниц. И я снова не знала, кто они такие! Думала, просто служанки. Не понимала тогда, почему мама плачет по ночам. Почему с каждым днем становится все несчастнее…

Шелли снова замолчала, чтобы сделать глоток чая. Затем продолжила:

– Мне было двенадцать, когда я познакомилась с ней. А ей… ей было шестнадцать. Она показала мне гарем. Как сейчас вспомню… – Шелли задрожала. – Они тогда купались в ароматных маслах. Даже запах похож! Такой же… такой же… развратный, как сегодня на занятии. – Замотав головой, зажмурилась. Но говорить не перестала: – Подруга уговаривала меня раздеться и купаться вместе с ними. Хотела унизить. А я ничего не понимала и была напугана. Потом появился папа. Наказал. Их… и меня… мне нельзя было в гарем. А это… их купание… до сих пор стоит перед глазами, – Шелли стиснула чашку так сильно, что пальцы побелели.

Я погладила ее по плечу. Что сказать – не знала.

А что тут сказать? Что все будет хорошо? Что все страшное позади? Мы оказались почти в таком же месте, из которого она выбралась! Да, у каждого бога своя жена. Но нам предлагали вместе купаться, и это всколыхнуло страшные воспоминания. А что дальше? Что ее ждет? Быть женой мужчины, который ни во что ее не ставит, как ту же наложницу. Жена одна. А любовниц, как сказала Архэя, может быть много.

Мне нечем утешить Шелли.

Бросив на меня понимающий взгляд, Шу снова повернулся к Шелли. Утешение призрак взял на себя.

– Ну что ты, не расстраивайся. Тебя не пытались унизить. У тебя есть муж, у других девушек академии тоже есть мужья. Вы жены богов. Никто не будет относиться к вам, как к гаремным наложницам.

– Да… да, я понимаю, – выдохнула Шелли. – Просто… воспоминания… Это так тяжело. Я совсем не понимала, что делала и что говорила. Мне просто было очень страшно.

– Это была паника. Но теперь все хорошо. Ты обязательно справишься, – увещевал Шу. – Допивай чай, он поможет успокоиться. А потом ты пойдешь отдыхать. Думаю, я смогу договориться, чтобы тебя отпустили с занятий.

– Нет! – испуганно вскрикнула Шелли. – Если я пропущу занятия, меня накажут. А это… это так страшно. И больно…

– Тебя не накажут. Больше – нет. Илона ошиблась, это ее вина. Никто тебя не тронет, если ты пропустишь остальные занятия.

Я думала, Шелли удивится, откуда Шу знает, что это именно Илона ее наказала. Но нет, Шелли не заметила. Упрямо повторила:

– Я пойду на занятия. Я справлюсь. Я… я стану лучшей женой, чтобы муж мог гордиться мной.

– Как скажешь, девочка. Как скажешь.

Я хотела расспросить о наказаниях. Узнать, глядя Шу прямо в глаза, как часто к нему приводят несчастных девушек, истерзанных этими садистами? И как он лечит душевные раны, когда физических не остается. Но… при Шелли я не могла задать этот вопрос.

Мы встретились с Шу взглядами. Он понимающе кивнул.

Да, прочитал мои мысли. Будет ждать, когда я приду одна, чтобы задать этот вопрос.

Шелли посмотрела на часы и тут же вскочила.

– Нам пора на занятие! У нас сейчас танцы! Алена, ты идешь?

Быстро пришла в себя. Тихая и скромная, но упрямства ей не занимать.

Я поставила чашку на стол, тоже поднялась.

– Конечно, иду. Меня от занятий никто не освобождал.

Мы подоспели как раз к началу Культуры Богов. М-да, следовало бы догадаться, что если занятие проводится не в аудитории, а в зале, значит, сегодня мы будем танцевать.

Девушки встретили нас вопросительными взглядами, но расспросить не успели. Потому как всех нас встретила Саламэя в компании с восемью големами, готовыми послужить на благо обучения.

Я передернула плечами, пробежавшись взглядом по одинаковым, бесчувственным лицам.

– Не стоим на месте, разбираем големов! – бодро заговорила преподавательница. – У меня для вас прекрасная новость. Боги объявили, что в скором времени состоится бал. Так что мы должны тренироваться как можно больше! Чтобы вы не опозорили своих мужей и показали, как прекрасно умеете танцевать.

Интересно, если у меня сейчас начнется истерика, Саламэя тоже шандарахнет артефактом?

На негнущихся ногах вместе с остальными направилась к голему. Встала напротив одного из них, замирая от нарастающего внутри ужаса.

Что со мной происходит, почему они пугают так сильно?

Да, глина. Да, в форме человека, но какой-то его грубой имитации. Да, шевелится. Но почему меня так трясет? Почему я не могу выдержать это испытание? А ведь остальные девушки не боятся. Неужели я на самом деле трусиха?

Я сжалась, напряглась всем телом, когда рука голема опустилась мне на талию. С трудом заставила себя вложить свои пальцы в раскрытую ладонь.

Зазвучала музыка.