Пустой

Только спустя минуту я поймала себя на мысли – почему вчера мне было абсолютно наплевать на человека за дверью, и даже немного не приятно оставить у себя нежеланного гостя, а сегодня я не хочу отпускать его?

Я выхожу из-за двери проверить, не сошла ли я с ума. Впрочем, была к этому совсем близка. Хм, точно, близка…

– Доброе утро, – он широко улыбнулся мне.

– Доброе, – улыбнулась я в ответ, но совсем потерянной, сонной и не понятной улыбкой и так же растерянно спросила: – Яичницу?

– Можно.

Мы отправились на кухню, где я сделала нам кофе и завтрак.

– Ты такая милая, когда сонная, – улыбнулся Серёжа.

– Спасибо, – тихо поблагодарила я и отвернулась к холодильнику, пытаясь собрать мысли по полкам. – Я совсем забыла, – опомнилась я, – у меня ведь в холодильнике банановый пирог. Хочешь попробовать?

– Пирог? С удовольствием!

Я положила ему самый красивый кусочек, думая о том, что вряд ли повара можно удивить своими кулинарными способностями, но пусть хотя бы это будет «неплохо» выглядеть.

– Маш, – попробовал он моё изобретение, – это нереально вкусно! Дашь мне рецепт?

– Эмм… Тут не сложно. Но раз тебе правда нравится, конечно, – растерялась я.

Так смешно я мямлила, перебирала слова и неловко щёлкала пальцами, сжатыми за спиной.

– Я такого не пробовал.

– Приятного аппетита, – пожелала я, всё так же растеряно и, словно, крадясь на пятках, села рядом с ним.

А потом мы разговорились. Мы ещё пол дня были вместе. Всё это время мне было очень непонятно моё состояние. Странно испытывать в некотором роде тёплые чувства, совсем ничего не зная о человеке. Он что-то рассказывал, а я слушала. Слушала, а не слышала. Он улыбался, а я в ответ самой искренней, как ни к кому, улыбкой. Мне было интересно наблюдать, как он двигается, что говорит, как реагирует на мои вопросы. Его жесты, мимика, то, как он оборачивался на меня, улыбаясь и то, как он поднимал брови от удивления, походка – всё свело меня с ума. Я не могла убрать из головы мысль о том, какой он в постели постели. Желание было безудержное. Но до тех пор, пока он не ушёл, мы разговаривали обо всем и мне было хорошо. А потом он всё же ушёл. Под вечер. С той минуты мне стало действительно очень грустно. Так грустно, что будто чёрные полосы меня окутали с ног до головы. И вроде ничего плохого не произошло. Он. Просто. Уехал. Домой. Но, Боже, как я не хотела его отпускать. Захлопнув за ним дверь, я выглянула в окно балкона в надежде ещё раз его увидеть. Хотя бы издалека. Но больше я его не увидела. Остальные пол дня прошли в смятении.

Я ходила по квартире, как сумасшедшая, туда-сюда. То пела песни, то хотела разреветься навзрыд, пила кофе, курила одну за одной и так не смогла найти себе места и ответа на вопрос «как?». Как это произошло? В какой момент это щёлкнуло, перемкнуло и вырубило пробки?

Я прекрасно помню этот момент…

Одеваюсь. Сажусь в автобус. Нет, этого лучше не делать. Но мне так хреново на душе и непонятно почему. Остановись, – шепчет голос внутри меня. А я не слушаюсь. Я выезжаю. Это не поможет решить мои проблемы, я знаю, что завтра мне будет плохо. Но я слабачка. Хорошая отмазка, правда?

Скрутка купюры, трек, вдох.

Так вышло, что наш с Сергеем график совпадал, на моё счастье. Каждый свой рабочий день я окрылялась мыслью о том, что сегодня встречу его. Мне так хотелось узнать его ближе. Я просыпалась в четыре утра и приводила себя в порядок. Макияж, причёска, кофе. Я хотела быть для него особенной. И мне казалось, что я была такой для него. С ним мне вообще многое казалось особенным. В том числе и он сам.

Свою работу я любила. Скорее не так, я любила в своей работе его присутствие. Я заряжалась настроением от его улыбки с утра. Странно, правда? Я, как маленькая, влюблённая девочка с пока ещё ветром в голове крутила его в своих мечтах. Наверное, я всё же маленькая влюблённая девочка. С ветром в голове.

Представляете, открываю дверь, захожу в ресторан, спускаюсь в раздевалку, а там он. Стоит улыбается, гладит рубашку, надевает её на обнаженное тело. Пока он застёгивает пуговицы, я стою, оперевшись на стену и нагло наблюдаю за ним. Он поворачивается ко мне, улыбается и я захожу внутрь. Раздевалка маленькая и мне так хочется, чтобы она была ещё меньше, чтобы нам было совсем тесно. И я расплываюсь в самой искренней улыбке, смотрю в его глаза и мечтаю видеть их каждый день.

– Привет, – говорит он.

– Привет. Как дела? – я стараюсь не показывать того, что растворилась в этой минуте, в его глазах, улыбке и заставляю его ответить мне на вопрос.

– Хорошо, Маш. А твои?

– Отлично, – ответила я.

Спустя минуту, когда он вышел из раздевалки, я быстро переобулась и скрылась в уборной, достав из лифчика пакетик. А дальше – работа. Я принимаю заказы, спешу пробить их и время от времени поглядываю на него. Улыбаюсь. Он тоже улыбается мне в ответ. А в сердце зажигаются все огоньки и я наполняюсь энергией. Меня словно подогревает с обеих сторон. Обе стороны – не нормальные. Не правильные. Одна сторона совсем дьявольская –  порошок. Другая – менее обидная, страсть. И не понимаю, что хуже, ведь последствия ожидаются дерьмовые от обеих сторон.

Час-пик прошёл и Серёжа собирается на перекур.

– Выйдешь? – приходить мне эсэмэска.

И мы снова выходим в нашу арку, я, немного его стесняясь, пытаюсь поддержать разговор, но практически не могу связать и двух слов.

– Ты и сейчас работаешь стриптизершей? – вдруг спросил он.

– Нет, пока нет, – быстро ответила я, глядя в пол.

Он задумчиво закурил сигарету:

– А как это вообще происходит? Я пришёл в клуб, ты меня встретила и что потом?

– Я начинаю раскручивать тебя на деньги, – уверено начала рассказывать я, выдохнув дым, – просить угостить алкоголем, а после того, как ты напился, позову тебя в приватную комнату.

– Приватная комната, – усмехнулся Сергей, – и что же, хочешь сказать, ты не ублажала своих клиентов чем-то большим, чем просто танец?

– Нет, я никогда не работала с интимом, – ответила я честно, немного затаив обиду внутри, потому что он так подумал.

Но чего я ожидала? Рассказать всем вокруг о своей ночной жизни, о том, как я зарабатываю, крутясь на пилоне, разводя мужчин и доставляя им удовольствие приватными танцами, а потом ждать, что ко мне будут относиться, как к невинной девушке? Уж точно нет. Но я не боюсь рассказать правду про себя. Мне не стыдно и не было стыдно сказать, что я – стриптизерша.

– Хочешь сказать, что у тебя ни разу не было клиента, который тебе предложил бы больше денег за то, что ты с ним переспишь?

– Были, конечно, были. Но это не значит, что я спала с ними, – я честно наставила на своём.

– Но ведь были те, которых ты хотела?

– К каждому гостю я относилась как к очередному кошельку, они не возбуждали меня и я не рассматривала этих мужчин в качестве объекта для секса. Я привыкла так.

– Хм… Ну понятно, – недоверчиво ответил он, но я и глазом не моргнула, хоть и не хотела, чтобы он думал обо мне плохо.

Потом мы заходим в ресторан и я вижу укоризненный взгляд шефа в нашу сторону. Своим взглядом она окинула меня с ног до головы, сделав недовольное лицо. Да, шеф у нас девушка. Приятная на внешность, симпатичная и на первый взгляд, очень милая.

– Добрый день, – поздоровалась я.

– Здраст-т-т-ть, – ответила шеф.

Если бы не её укор в мою сторону, возможно, у меня не появилась бы к ней неприязнь с самого начала. Но я, как человек с глубокой душой, тонко чувствую людей. Так что эта нелюбовь была совсем личной.

Позже, когда я уже включилась в работу, обслужила несколько столиков и убралась, я получила эсэмэску от Серёжи:

– Маш, шеф злая. Она говорит, нам нельзя общаться с официантами. Это было адресовано в мой адрес, как я понял. Хоть и говорила она это при всех.