Три вершины

Внезапно Айдар остановился и шагнул ей навстречу.

– Давай! – Не дождавшись ответа, он стащил с нее рюкзак и набросил на второе плечо.

– А не надорвешься?

– Надорвусь – завтра меня в походе понесешь! О-о-о-ой, косметики набрала, не поднять. – Алтаец картинно прогнулся под вторым рюкзаком и, уже не обращая внимания на вскипевшую было Алису, снова пошел впереди компании. – Вон мой дом, где уазик стоит.

Только зашли в ворота, под ноги им бросилась черно-белая лайка. Егор скинул рюкзак, присел на корточки и сразу стал легкой добычей. Здоровый пес тут же свалил его с ног и расцеловал в обе щеки.

– Кутай, ой! – Хозяин топнул на собаку ногой, та отскочила, поджав хвост и виновато улыбаясь. Но далеко не отошла.

– Что-то Кутай у вас совсем не сторожевой, – засмеялся Егор, поднимаясь и отряхивая штаны.

– Так он и не должен. – Айдар скинул рюкзаки у крыльца и захлопал по карманам в поисках зажигалки. – Он охотник. Во дворе любому рад, продажная душа. Но в тайге цены ему нет. С барсуком один на один бьется, видишь, сколько шрамов на носу.

– Я думал, ваши собаки только выслеживают. – Денис тоже кинул рюкзак на крыльцо и хотел было присесть на ступеньки, но тяжелая дверь дома со скрипом отворилась. На пороге появился седой невысокий алтаец.

– Здра-а-авствуйте, гости дорогие! – Улыбка у него была такая же открытая и заразительная, как у Айдара. А глаза добрые и лучистые.

– Батя мой, дядь Юра, – представил отца Айдар]. – Вон у бати две лайки были. Тайга, мамка Кутая, и Пума. Так они вдвоем барсука выслеживали, одна в нос вцеплялась, другая в зад. И так ждали охотника.

– А как так научили?

– Собаки друг у дружки учатся, сами. Молодых берут с опытными на охоту. Но эти две шибко умные были, сами как-то такую комбинацию придумали…

Солнце уже скрылось за горой, и хотя еще было светло, воздух как будто стал гуще. Дымок над баней, далекий звук бензопилы, редкие окрики с соседних дворов… Все это успокаивало и погружало в приятное бездумье. Алиса стояла чуть поодаль, привалившись к какому-то навесу, и наблюдала, как отец и сын в одночасье завладели вниманием остальных. Изначально она сама была настроена к местным осторожно, но в компании этих двоих, к удивлению, почувствовала себя легко.

– Дай-ка, доча… – Алиса вздрогнула от непривычного обращения. Даже отчим никогда так ее не называл. Дядя Юра легонько отодвинул ее за плечо, открыл дверь, у которой она стояла, и нырнул в сарайку.

– Баню-то я вам натопил, можете уже идти! – донеслось из глубины. – Сейчас веник только новый достану.

– Пойдемте, покажу, где спать будете. – Айдар затушил сигарету и потащил рюкзаки в дом.

Банька была жаркой, с дурманящим ароматом горных трав и живого дерева. Уставшие девчонки наскоро смыли дорожную пыль и вернулись в дом, уступив место ребятам. В комнате Алиса сразу рухнула на диван, а Катя уселась сортировать вещи.

– Катюх, да брось суетиться, завтра утром все и соберем. Айдар сказал, все равно перекладывать надо будет в конные сумки. – Алиса приподнялась на локте, глаза ее вдруг сверкнули. – Расскажи лучше, как у вас с Егором. Он вроде классный.

– Так, минуточку… – Катя бросила очередной пакетик, уперла руки в бока и метнула подозрительный взгляд на подругу.

– Но я серьезно. Почему ты нас раньше не познакомила?

– Потому и не познакомила, – буркнула Катя и снова принялась перетряхивать вещи.

– Орешина, ты шутишь? Нет, ну-ка, посмотри на меня! Ты правда думаешь, что я стала бы уводить у тебя Егора? Да даже если бы он был в моем вкусе, я что, совсем, по-твоему, берегов не вижу? Вот это, знаешь, обидно, подруга.

– Лиска, ну прости. Но ты же сама видишь – мужики от тебя балдеют. Я знаю, что Егор не твоего уровня кавалер, но…

– Здрасьте! Я тут вообще при чем? Егор в твоем вкусе, ты – в его. Кстати, для программиста он очень адекватный, и шутки у него прикольные. Не то что у некоторых. Зачем вы вообще позвали с собой этого… Дениса?

– Ну, во-первых, он организатор тура. – Подруги как по команде прыснули со смеху. – А во-вторых, Лис, я с Егором, а ты?

– Боги-и-и-и… – Алиса закатила глаза. – Ну зачем? Зачем мне обязательно кто-то нужен, тем более сейчас?

– Я просто хочу помочь тебе найти нормального парня…

– Он нормальный? Держу пари, у него свой секретный пикап-канал на ютубе и сводная таблица, в которую уже попали все его однокурсницы.

– Не передергивай.

– Ну хорошо. Тогда скажи, я просила тебя мне помогать?

– А ты и не попросишь. И останешься одна. Красивая, но одинокая дура с километрами ног и третьим размером. Ну или найдешь себе очередного Мишу и будешь опять грызть подушки ночами.

Последняя фраза разорвала воздух как свисток закипевшего чайника. Алиса резко встала с дивана.

– Михаила Александровича не надо трогать, хорошо? – Ее голос непривычно дрогнул, словно горло царапнула льдинка. – Что-то здесь дышать уже нечем. Пойду на воздух.

– Лиска-а-а… – заныла Катя.

Она поняла, что перегнула палку, несмотря на то, что Алиса была, пожалуй, единственной, кто мог хоть сколько-нибудь терпеть ее навязчивую заботу и прямоту. Но Михаил Александрович, похоже, все еще был неприкосновенной темой…

Алиса вышла во двор. На перилах кто-то оставил пачку сигарет. Проскочила мысль закурить, но девушка тут же отогнала ее, вдохнув поглубже чистый вечерний воздух. В нем смешались чуть резкий аромат луговых трав, разбуженный ночной росой, запах дымка от березовых дров и теплых вздох только что испеченного хлеба. Должно быть, именно так пахнет покой, точка начала, отчий дом. Ничего этого Алиса прежде, конечно, не чувствовала в стенах своей городской квартиры…

Нежно-розовый цвет закатного неба постепенно сдавался, сжимаясь под тяжестью фиолетовой мглы, ползущей с востока. Кое-где уже поблескивали первые звездочки. Деревня успокаивалась, распадаясь на отдельные звуки: лай собак и мычание коровы вдалеке, скрип ворот и глухое уханье топора.

Из бани доносился плеск воды и улюлюканье. Ребята, похоже, отрывались по полной. Алиса прислонилась к дверному косяку и закрыла глаза.

Михаил Александрович преподавал психологию в университете, где учились подруги. Практически вся группа сразу запала на молодого симпатичного преподавателя. Психолог, казалось, был готов к специфике «женского» факультета. Элегантно острил, добродушно отшучивался, делал аккуратные комплименты, но не забывал при каждом удобном случае ловко вворачивать слово «субординация».

Алиса не планировала поддаваться всеобщему безумию, но шарм Михаила Александровича был настолько силен, что она приняла эти чувства как временную неизбежность. История так и осталась бы в зарисовках на партах, если бы уважаемый преподаватель и примерный муж сам не воспылал страстью к самой эффектной студентке курса.

Несмотря на природную красоту и отточенные кошачьи манеры, Алиса в свои двадцать лет, как это ни парадоксально, еще не имела опыта в любовных отношениях.

Она как-то автоматически приняла мамину точку зрения, что одноклассники «недотягивают до ее уровня». В университете уже по привычке отшивала ровесников. А тем временем претендентов на ее сердце и все остальное было немало.

Но со временем однокурсники, один за другим получая отказ, пришли к выводу, что птица такого полета общается исключительно с «папиками». А будущие журналистки, захлебываясь от зависти, этим же объясняли наличие брендового гардероба и каникулы исключительно за границей.

Но на «папиков» у девушки была стойкая аллергия – цену себе она знала лучше, чем предполагали недоброжелатели. А вещами и путевками щедро одаривал отчим – в благодарность за это Алиса не лезла в их отношения с матерью.

Разумеется, внимание Михаила каждую лекцию путалось в огненных кудрях. На беду, Алиса искренне заинтересовалась психологией, поэтому семинары превращались в пытку. Надо отдать ему должное – преподавал он захватывающе, с авторским подходом. Любознательная студентка с жаром бросалась в дискуссии, задавала кучу вопросов, а после звонка закидывала его своими инсайтами, сопровождая до самого деканата.

Казалось, девушка решила сублимировать чувства к преподавателю в изучение его предмета. Даже Катька заподозрила неладное, наблюдая, как обычно безразличная к образованию Алиса с головой углубилась в новую дисциплину. Бросила курить и даже дерзить перестала.

Михаил держался как мог. Закрутить роман со студенткой было не только выше его моральных принципов – год назад он расписался с племянницей ректора, и карьера шла в самом лучшем направлении практически без его участия. Нет, жену он, разумеется, любил, хотя отношения у них были специфические. Детей она не хотела, с его друзьями не общалась, отдыхать предпочитала в Азии, тогда как Михаил сходил с ума по горным лыжам. Но как ни странно, она и не настаивала на совместном отдыхе.

И надо же было такому случиться, что после зимней сессии он купил билеты именно в Австрию, именно в Гальтюр. И в первый же день столкнулся у подъемников со своей любимой студенткой.

Ну, а дальше как по нотам. Белоснежные горы, скорости на виражах, иностранная речь вокруг и бесподобные коктейли в местных барах – когда так кардинально меняются декорации, быстро забываешь, кто ты есть на самом деле. На вершине горнолыжного спуска слово «субординация» казалось таким же нелепым, как исполнение «Гаудеамуса» в бане.