Стеклянный занавес

И тут Голубева превратилась из милашки в валькирию и привстала с кресла, чтобы почти прокричать старушке:

– А вам известно, что коммунисты исчерпали валютные резервы и золотой запас? Что продовольствия к августу девяносто первого года оставалось на тридцать два дня? Что даже зерна своего не было и муку делали по мере поступающего импортного? Мэр Попов готовил спецотряды для борьбы с голодными беспорядками! И депутаты предоставили Ельцину и Гайдару чрезвычайные полномочия, потому что были напуганы до смерти!

Голубева налила в стакан ненавистной воды «Лесной источник», вволю напилась, и Валя представила, как навязчиво держат сейчас камеру на бутылке.

– Извините, очень жарко,?– оправдалась Голубева и продолжила с прежним запалом: – Был выход – превратиться в Северную Корею, выдавать по корочке хлеба и бить прикладами тех, кому её не хватило! Никто не предлагал другого выхода! Ни белые, ни красные, ни зелёные!..

– Куда дели деньги? – гаркнул пьяный мужчина в широком галстуке, который его беспокойные пальцы зачем-то скатывали снизу вверх в трубочку.

И Валя ужаснулась, что всё это сейчас на крупном плане.

– Деньги при СССР истратило правительство Павлова, а Россия после девяносто первого года признала долги перед Западом, сделанные коммунистами, и стала их в одиночку выплачивать! – ответила Голубева, словно он мог это понять на своей дозе.?– Без признания долгов нельзя было получить кредиты, выйти на финансовые рынки, вступить в МВФ, во Всемирный банк и так далее.

– И бог с ними со всеми! На что они нам тут? – выкрикнула старушка в бархатном платье.

– Если у них не занять, из чего было платить вам пенсию? Где взять на зарплату госслужащим, врачам, силовикам, учителям и остальным? – спросила её Голубева.

Она говорила без тягомотины и многозначительности. И то, что напротив друг друга сидели блондинки в похожих юбках с птичьими фамилиями Лебедева и Голубева, снижало пафос и делало тему домашней и касающейся каждого.

Когда передача закончилась, подкладка костюма была насквозь пропитана потом, а Валя – выжата как лимон.

– Не ожидала, что буду кричать,?– повинилась Голубева в Адином кабинете за накрытым столом.?– Но эти люди ведут себя хуже студентов.

– Они подсадные, у вас же нет подсадных студентов,?– объяснила Валя.

– Выпить, подкрепиться, дорогая Елена Георгиевна! Вы сделали в этом формате невозможное и пробили зрителя током по кончикам пальцев! – Ада тряхнула пачкой газет.?– Только почитайте заголовки наших противников: «Беловежский преступник», «Главарь оккупационного режима», «Алкан в Кремле», «Ельцин и его жидовская свора», «Борух Элькин»!

– Да, штаб у них убогий,?– кивнула Голубева и повернулась к Вале:?– С вами очень комфортно в студии. Только жарко, как в бане.

Катя протянула ей салфетки, промокнуть лицо.

– Спасибо, но это моя последняя передача,?– громко сказала Валя, скорее Аде, чем Голубевой.

Все на секунду застыли. Удивлённая Голубева хотела было задать вопрос, но Ада напала на неё с трескотнёй:

– Ваше появление – приз нашему каналу! Когда на переломе эпохи носители нравственности оглашают свою позицию, это становится для общества камертоном!

Было ясно, что эта патока неисчерпаема; Голубева посмотрела на часы, протянула Вале визитку и перебила Аду:

– Извините, у меня учёный совет!

Когда за дверью стих стук её каблуков, Рудольф выдохнула:

– Доверенное лицо с возу, кобыле легче! Катя, Лариса, почему в студии столько провокаторов? Если эти грёбаные кондиционеры не заработают, будете стоять всю следующую съёмку с опахалами! У меня от перегрева пульс сто! Лебёдка, ты открыла тему, как Колумб Америку, и сделала эту лису живой и честной.

– Она и без меня живая и честная,?– откликнулась Валя.

– Голубева – лучшая из доверенных лиц. Олигархи на программу не пойдут, артистам никто не верит, остальные как заезженные пластинки. Не скажу тебе, с кем эта Голубева спит, но выбор правильный. С такой мёртвой хваткой дорастёт до министра или сенатора,?– резюмировала Ада.

– Мне неинтересно, с кем спит она и с кем спишь ты. Но сценарий нулевой. А креатив туалета в парке даётся Ларисе лучше, чем креатив президента,?– не удержалась Валя.

И Катя ей подмигнула.

– Я, Лебёдка, так замоталась, что туалет в парке из-под носа увели,?– с досадой призналась Ада.

А Лариса стала обиженно запихивать в сумку шаль, словно не решалась надеть её после Вали.

– Не хочешь мне ничего сказать? – вкрадчиво спросила Ада.

– Всё уже сказала,?– равнодушно напомнила Валя.?– До свидания.

И пошла в артистическую снимать пропотевший песочный костюм.

Зазвонил сотовый, на нём вспыхнула надпись «Виктор». Понятно, что смотрел прямой эфир, хочет обсудить по горячим следам, но сил разговаривать ни капли. Не дожидаясь унизительного коллективного развоза на одной машине, Валя вышла из Останкино, остановила бомбилу и поехала домой.

Квартира благоухала сиренью, наломанной Викой в парке, и на душе у Вали потеплело. Бабушкин сад в мае утопал в сирени. Она настаивала цветки сирени от всех видов кашля, а промытые листья советовала класть на синяк и ранку, как подорожник.

– Что, доча, с этой пышкой кричали ровно агитаторы? – спросила мать.?– Так надо?

– Так надо,?– кивнула Валя.

– А пьяница там елозил, как вошь на гребешке, тоже так надо?

– Так получилось…

– Уж платком твоим налюбовалась. А что ж юбчонку тёмненькую под него не подобрали? Специально разножопицу сделали?

– Специально, ма.

– Реклама «Выбирай сердцем» – душевная. А всё ж Мавродий победил бы Ельцина, кабы на выборы пустили! Мавродий – голова! Да уж, бог своё, а чёрт своё,?– с сожалением добавила мать.?– Ключи на стол не бросай! Ключи на столе к ссоре!

И ушла в кухню.

– Ну-ка позырь на меня! – скомандовала Вика, она видела всё, чего не видела мать.?– У тебя глаза цвета кремлёвских звёзд! Опять температура?

– Перегрелась, перепсиховала,?– отмахнулась Валя и отправилась в ванную, полежать в прохладной воде.

Снова позвонил Горяев, взволнованно спросил:

– Что случилось? Ада сказала, ты час как уехала!

– О, ты меня не забыл? – решила покривляться Валя.

– Забудешь тут! Еду по городу, а ты отовсюду улыбаешься со своим «Лесным источником».

– Где? – По Валиному телу побежали мурашки.

– На Кутузе, например…