Стеклянный занавес

Рачительная Эльза подчеркнула, что в переводе со шведских крон они всего по сто долларов и нет смысла доплачивать за окно – смотреть на море лучше с палубы.

– Без окна? Как в обезьяннике? – запротестовала Вика.

– В старом центре есть дома с нарисованными окнами. Когда-то у нас за каждое окно брали налог, ведь чем больше окон, тем меньше покупают свечей и меньше дохода в казну. И те, кто хотел показать богатство, рисовали на стене ложные окна.

– Налог на окна? Крезаторий какой-то,?– засомневалась Вика.

– Бабушка рассказывала, у нас был налог на печные и банные трубы,?– поддержала тему Валя.?– Из-за него строили бани без труб, их звали бани по-чёрному. У бабушки была такая баня.

– Бани без трубы? – не поняла Эльза.?– Можно умереть от дыма!

– Сперва на пол стелют солому и хвойные ветки для запаха. Потом четыре часа топят, выносят угли, золу, полтора часа проветривают. После этого парятся и вешают одежду, чтоб вытравить заразу, грибки, паразитов. Это же природный антисептик.?– Валя с удовольствием вспоминала бабушкину баню.?– Раньше и рожали в чёрной бане, там чище, чем в операционной! Считается, бани по-чёрному спасли Россию от чумы!

– Швецию чума опустошила. Вы интересуетесь медициной? – догадалась Эльза.

– Я – целительница, у меня свой кабинет. А телевидение – так,?– смутилась Валя.?– Волной вынесло.

– Большая волна, если вы представляете целый телевизионный канал,?– улыбнулась Эльза.?– Как вы лечите?

– Она глазами видит, где у чела болит, и лечит руками,?– встряла Вика.

– О, вы – h?xa? – вытаращила глаза Эльза.?– Это по-шведски ведьма…

– Бабушка передала дар. Но у меня диплом массажистки, ещё я училась в специальном университете другим техникам,?– уточнила Валя.

– Мой русский муж рассказывал о русском колдовстве. Шведы очень рациональны, но меня интересуют такие вещи,?– обрадовалась Эльза.?– Я покажу вам мистические места Стокгольма.

– Места, где жгли ведьм? – оживилась Вика.

– В Швеции сожгли много женщин.?– Эльза перешла на экскурсоводческую интонацию.?– Первой сожгли тринадцатилетнюю Гертруду Свенсен, она призналась под пытками, что летала с соседкой на гору Блокулу, где собираются ведьмы. Призналась, что ходит по воде и ворует детей. Из-за её показаний живыми сожгли семнадцать человек: двух взрослых и пятнадцать детей…

– Упыри! – выдохнула Вика.

– Теперь надо в банк, взять деньги,?– поменяла тему Эльза.?– Билет продают за шведские кроны, финские кроны или доллары.

– Зачем в банк? – хором переспросили Валя с Викой.

– Вы снимете деньги с карточки и передадите мне.

– Деньги со мной,?– призналась Валя.

– У русских так бывает,?– кивнула Эльза.?– Но если носить деньги, их могут украсть.

– Могут,?– согласилась Валя.?– Я зайду в туалет?

– Конечно, вон туда.

Было стыдно признаться, что доллары спрятаны в бюстгальтере. Валя зашла в просторный туалет, где тоже висели картины в Васином стиле, а возле раковины стояли горшки с цветами. Торопливо достала двести долларов, переложила в карман джинсов, спустила воду и стала мыть руки, вдруг Эльзе слышно.

В отель ехали на метро, Эльза объяснила, провожая их:

– Вечером у вас другой переводчик. Из Болгарии. Я поставила машину в гараж, еду в гости и там ещё неделю назад запланировала выпить вино.

Валя с Викой прыснули от такой конструкции фразы и такой конструкции жизни.

– Шведы планируют всё до мелочей. Мой русский муж тоже смеялся,?– добродушно ответила Эльза.?– Он резал весь пирог на куски, не понимая, что куски станут твёрдыми, если сразу не есть. Шведы всегда сами отрезают кусок, какой хотят съесть.

– Крохоборы,?– отозвалась Вика.

– Шведам важна справедливость, есть правило последнего куска. Кто-то может опоздать на вечеринку, и последний кусок мяса или торта не ест никто.

– Вот тут уважуха,?– согласилась Вика.

– Это наша новая линия метро, она красиво оформлена. Газеты писали, в том лифте, над вестибюлем в час пик изнасиловали женщину. Она кричала, но никто не вызвал полицию. Шведы отстраняются от чужих проблем. Это большая проблема.

– Последний кусок важней человека? – ехидно спросила Валя.

– Шведы привыкли защищать свои границы, из-за этого не всегда понятно, куда можно вмешаться, куда нельзя. Например, если взрослый обижает ребёнка, надо вызвать полицию, а не делать замечание,?– объяснила Эльза.

Некоторые станции метро показались странными, а в одной своды из необработанного камня нависали над людьми и поездами, словно угрожая рухнуть. От такого архитектурного решения Вале, с её «карельским» сюжетом об отце, засыпанном в прошлой жизни камнями, стало не по себе.

В отеле Валя прилегла от усталости на кровать.

– Журналюги выжрали всю твою энергию,?– посочувствовала Вика, поставив чайник и накрывая на стол для перекуса.?– Лажово было б сейчас без бутеров к чаю. Эльза найсовая, но могла хоть водички налить.

– У них не принято. Откуда чай?

– Чай, сахар, джем, кетчуп и майонез скоммуниздила на завтраке вместе с бутерами. Полежи до кабака, я тебе всё притащу в постель.

Ресторан, отмеченный Эльзой на карте звёздочкой, куда Валя с Викой отправились, отдохнув, находился неподалёку на набережной и выходил окнами на море. Их провели за столик, где ожидали две женщины и два мужчины.

Один из мужчин представился переводчиком родом из Болгарии, звали его Светлан. Остальные, видимо, были телевизионщиками и тоже показались Вале совершенно одинаковыми.

Валя с Викой вырядились для ужина, как сказала бы мать «расфуфырились», а приглашающая сторона была одета нарочито просто. Все четверо подали Вале визитки на шведском, и пришлось извиниться, что у неё нет визитки.

Валю посадили к окну, мимо которого плыли яхты с разноцветными парусами, рушащими штамп «Белеет парус одинокий…», пропетый накануне приютскими сиротками.

– Что будете пить? – спросил Светлан.

– Чай.?– Валя волновалась, что придётся сдавать этим телевизионщикам экзамен, непонятно, по какому предмету.

– А сами шведы чё дринькают? – поинтересовалась Вика.

– О, это длинная история,?– улыбнулся переводчик.?– Но сначала сделаем заказ. Мясо или рыба?

Валя попросила то же, что всем, и принесли блюдо с пугающим названием «щелькнёль». Слава богу, оно оказалось не морепродуктами, которых Валя так боялась, а лосятиной, маринованной в можжевельнике. Вика нашла меню на английском и выпендрёжно потребовала селёдку, запечённую в яичных желтках.

– До девятнадцатого века местная вода была опасна для здоровья, и все, даже дети, пили пиво или лёгкий напиток «Svagdricka»,?– поставленным голосом начал Светлан.