Вкус фламинго

– В смысле?

– Нц, – причмокнул Александров языком о нёбо. – Так меня вообще отсюда не выпустят. Да и там-то чо? Я всех почти знал, да и по наводке работал – наверняка. А тут город большой. Не деревня. Как полезешь?

– Хорошо. Не лазь, – вступил Колька. – Знаешь, кликуха какая у меня?

– Деньга… – проговорил Санька.

– А почему, тоже знаешь? – не отводил пристального взора Колян.

– Догадываюсь…

– А ты не догадывайся. Завтра со мной пойдёшь. Зарабатывать…

– В смысле?

– В коромысле! Достало мне одному всех тут обеспечивать. В паре работать будем. Деньги-то всем нужны, – сказал Деньга и, подкинув горящую спичку к белому потолку, вышел из туалета.

Наполовину обгоревшие спички, как маленькие пиявки свисали с потолка, который был ими усыпан напропалую. Детские голоса покинули помещение, и там погас свет.

***

Яркие лампы зажглись в общей спальной, как только Сивый, Санька и Колька забрались под свои байковые одеяльца. «Встать!» – слетели тонкие перины с каждого из них. Злые воспитательницы стояли над ними. «Этих двух налысо! – показала одна другой на Димку с Коляном. – Этого к стене».

Мальчишки, не сопротивляясь, шли за интернатовским парикмахером, которым был ночной сторож. Сашку же в одних трусах и майке поставили к стене с поднятыми руками. Пальцы щупали мелкие выпуклости покрашенной с ляпами стены, скользили по застывшим капелькам и по жёсткой команде злой толстой тётки «выше делай!» вытягивались из плеч так, что ныло под лопатками.

– За что? – вырвалось у Сани.

– За всё хорошее! – запихала она подожжённую спичку ему в трусы, которая перед самой резинкой неожиданно потухла.

– Вот чёрт! Повезло тебе! – поняв свою оплошность, произнесла воспиталка. – И чтоб так всю ночь стоял! Приду – проверю!

«Левый! – крикнула она в пространство комнаты. – Ты следить будешь! Понял?!»

Она шмыгнула носом и, оскалив рот, произнесла: «У-у! Щ-щенята!»

Рассохшаяся белая дверь захлопнулась, и Левый присел на краюшек чьей-то кровати, стоящей возле залипшего на стене Санька.

– Санёк, терпи, – произнёс Левый.

– Да мне нормально. Чего терпеть-то, – говорил спиной Сашка.

– Это первые 15 минут только, потом всё заболит…

– С чего это? Ты что – вправду будешь за мной следить что ли? Я щас спать лягу, да и всё.

– С ума сошёл?! Ты представляешь, что тогда будет?

– Конечно! Я высплюсь!

– Дурак! Если увидят, что ты лёг, заставят стоять всю ночь с поднятыми руками…

– Я и так стою.

– Не тебя… Всех!

– Как это?

– Так это… Порядки такие. Вот.

– Порядки, говоришь?.. А почему меня с пациками не увели? Куда их?

– В подстригательную комнату. Скоро вернутся – увидишь.

– А чего там? Почему меня не взяли?

– Так ты в первый раз попался, а они во второй…

– И чего?

– Ничего. Во второй налысо бреют.

– Налысо? Как шарик что ли?

– Типа того… – опираясь на тоненькие коленки руками-прутиками, шептал Левый.

– Слушай, а что за кликуха такая у тебя позорная – Левый?

– Нормальная, чо – левой рукой пишу. Левша я.

– А ешь которой?

– Есть обеими могу. Причём сразу. Сам знаешь, как тут едят…

– Эх, да… Такого я ещё не видел. Это вам не дома…

«Заткнётесь вы там?» – послышался мальчишеский голос из-под одеяла. Сашка еле повернул голову, чтоб посмотреть, кто это ляпнул. Белые кроватки, усыпавшие спальню, не колыхались, и, казалось, в них никого нет. Только изредка кое-где выскальзывала чья-то вогнутая ступня.

– А чего это? Спать не даём что ли кому? – задал вопрос в пустоту Саня.

– Не даёте, – послышался шёпот. – Левый, выключи свет, а! Достали!

Левый, с осанкой, похожей на крючок или даже больше напоминающей вопросительный знак, поплёлся к выключателю. Он медленно подносил палец к кнопке, как в дверях показались два бобика.

– Нифига, как вас! – оглянулся Санька. – Обрили-то… Светитесь!

– Покурили, называется, – шёл к нему Деньга, почёсывая затылок. – Как завтра с такими монетами на голове на дело пойдём?

– Как-как? В шапках! – нашёл выход из положения Сашка.