Вкус фламинго

– Внутри? – воодушевлялся сложностью нового задания Сашка.

– Ну-у…

– Вот ерунда! Пошли! Только мы должны сработать в паре!

– А как?

– Ты будешь отвлекать! Ну, не знаю… Попроси что ли шариков надувных, повыбирай их подольше… Ну?

В магазине готовились к празднику – Дню посёлка – повсюду стояли подарочные наборы, по-разному упакованные и собранные тоже по-разному. Толстый кивнул в сторону, где лежало то, что было нужно именно ему, и отправился к кассе.

– Здрасьте, Наталья Фёдоровна, мне бы шариков надо, штук десять. Клуб пойду украшать помогать, – обратился Русик к продавщице.

Сашка оглядывал наборы: посуда, косметика… Вот… Вот он! Тот самый! С брелком! Ничего себе, Толстый захотел – это ж книжечка! Настоящая металлическая книжечка! Лезвие «Нева», специально сломанное на два половины, волшебным образом выпало в ладонь из рукава голубой рубахи.

– А концерт-то во сколько? – слышался разговор Толстого с 40-летней дамой.

– Так, Санька, ты чего там делаешь? Поставь сервиз на место! Все тарелки мне перебьёшь! – заметив, что Александров долго крутит в руках набор, крикнула продавщица.

Санька спокойнёхонько поставил всё на место. Наталья Фёдоровна смерила взглядом подарок, выставленный на продажу, и, убедившись, что с ним ничего не случилось, снова посмотрела на Толстого.

– Да ещё и не знаю, – подавая 50 копеек за шарики, говорил Русик. – Наверно, на плакате напишут…

– Ну, счастливо, Русланчик, – сказала на прощанье знакомая его матери.

«Вот, – подал на зеленеющей лужайке прямо у магазина Сашка тот самый брелок. – Со слюдой пришлось помучиться, конечно. Шелестела – зараза – но ничего. Держи. Я посмотрел – она даже раскладывается! Обалдеть!»

Толстый чуть не запрыгал от радости и хотел уже расцеловать Саньку, но придумал более интересный способ отблагодарить друга.

– А пошли на карьер! У меня удочки там припрятаны!

– Серьёзно?! Конечно, пошли!

***

Глубокое озеро, вырытое ещё в годы войны, давно обросло зарослями и легендами. Тут запрещалось нырять. Потому как можно было стукнуться головой о церковь, которую, по мнению старожилов, тут когда-то затопили немцы. Правда это или нет, никто не знал, но и проверять не решался – страшно.

– Ну, где моя удочка? – торжественно спросил Александров.

– Ща принесу, – скрылся в синих трениках за кустами ивы Русик.

«У меня не клюёт», – ныл Толстый. «А у меня пятая уже, – зажимая во рту сигарету, снимал с крючка сорожинку Санька. – Рыбалка ведь это не только азарт, здесь терпение нужно, и техника, впрочем, как и в любом другом деле. Учись, пока я жив. Глянь! Поиграй с ней, затаись, и рви! Я всегда так делаю. Пусть она думает, что ты за ней уже не следишь… »

Сашкина страсть к рыбалке была сродни вкусу «Фламинго», тут был такой же азарт, чувство превосходства и неуязвимости. Здесь также требовалось много терпения и холодная голова, которая так часто его выручала из разных историй.

– Слушай, я заканчиваю. Мне надо ещё к мамке на работу успеть, – сматывал удочку Сашка.

– А чего там?

– Да я ненадолго… Я по делу…

Какие у Сашки могут быть дела, Толстый, естественно, догадывался, но спрашивать об очевидных вещах не стал. Зачем? Если надо, расскажет сам…

***

Кражи в магазинах для Саньки были привычным делом. «Походы за ирисками» уже не радовали его. Хотелось чего-то интересного, продуманного. После того, как он «обнёс» весь учительский коллектив в школьной раздевалке, Александров решил, что деньги можно брать по карманам. Причём помногу. И к маме на работу он ехал, не для того, чтобы проведать её. У него снова был… план!

Торфяной участок, где и работала Надежда Николаевна, располагался не очень близко. До него приходилось ездить на поезде. Она работала диспетчером, да полы там мыла, а вот остальные, остальные работали на торфопереработках, и, сегодня, 10 августа, они получали очередную зарплату. Батько, кстати, тоже работал, как и почти весь поселок, на этом участке и, когда Сашка приходил туда, его смело пропускали, ведь он шёл к родителям.

Пройдя все отметки, он заглянул в раздевалку и аккуратно прошнырял по карманам, вытащив из них всё, что только возможно. Затем зашёл в пустую бухгалтерию, где за стеной смеялись молодые женщины и вели разговоры о мужиках. Сумки они свои зря без присмотра оставили… Ой, зря. Сын Александрова прошёлся по всем и… убежал в поле.

На поляне он сел, чтобы пересчитать всё. Шестьсот рублей! Шестьсот! Господи! Его сердце чуть не выпрыгивало из груди. «Куда я теперь с этими деньгами!? Куда?» – осматривал Сашка территорию у узкоколейки. Мальчишка поднялся с земли и пошёл в сторону дома.

Старые, отработанные шпалы лежали крест-накрест, ждали своей отправки в утиль. «Точно! Под них положу! Домой поеду на последнем тепловозе и заберу!» – рассуждал парнишка.

Тучи наплывали на солнце, и начинал покрапывать дождик. До последного рейса в посёлок было далеко, и Сашке пришлось вернуться на участок.

Разъезженная тракторами дорога так и засасывала Сашкины ноги в грязь. «Ты куда?» – кричала мамина подруга тётя Зоя. «Я? В столовую!» – быстро придумал Сашка. «Пошли вместе! Я тоже туда», – позвала она его с собой.

***

За длинными белыми столами сидели несколько человек. «Ешь борщ, ешь. Суп нужно для желудка», – восседая напротив Сашки, говорила она. «А я, Сашка, вся расстроилась! Вообще! – заплакала мамина подруга. – Сегодня зарплату получила, в плаще в раздевалке оставила… С участка прихожу – нет ничего! А ведь месяц жить! Наверно, кто-то из своих взял!» Сашка поперхнулся и закашлялся. «Ну что ты – что ты! – хлопала тётя Зоя Саньку по спине. – Сказали, сегодня на выходе всех проверять будут! Надеюсь, найдут!» «Да конечно, найдут! – успокаивал её ровным голосом Санька. – Вот увидите, найдут!»

Его уши залились фиолетовым цветом, и по спине наперегонки с мурашками пробежал холодок. Сашка зачерпывал целые ложки насыщенного яркого супа, чтоб не выдать себя ни словом, ни делом. «Ну, доедай, мне идти надо», – приподнялась с голубого стулика тётя Зоя. «Так Вы же ничего не поели…» – поднял на неё голову Сашка. Она махнула рукой и пошла к выходу.

«Нашлись! Нашлись!» – вбежал запыхавшийся мужик в столовую. Санька оторопел и замер. Тётя Зоя встала, как вкопанная. «Чего – «нашлись»! – в надежде она спрашивала у работяги. «Да, представь, сапоги вторые… На сменку! Думал, потерял, а они вот, на шкафчике лежали!» – радостно тараторил тот. «Тфу-ты, нашёл, о чём рассказать, только людей отвлекаешь!» – ещё больше расстроилась тётя Зоя. «А я, между прочим, ни тебе и говорить пришёл! – проходил он к буфетчице. – Я вон к Любке… пришёл!»

Багряная краска потихоньку спадала с Сашкиных ушей. Волнение уходило. Непонятно было только одно: что делать с заныканными деньгами? Если забрать их сейчас, то всей семьёй нужно будет уезжать на необитаемый остров. Половину родственников выпишут из пионеров, комсомолов и выкинут из парии. Запозорят мать и сведут её со свету. «Во дела… Завтра заберу. Пофиг», – причмокнул языком о нёбо, случайно затронув верхние передние зубы Сашка.

***

– Санька, эй! Давай-давай! Давай! – тянули руку догоняющему набирающий ход тепловоз мальчишке. – Где ходишь?! Мать вся испереживалась! Всей бригадой тебя искали! Все видели, а куда делся, не знали.

– Да тут я был, по лесам-полям гулял, местность изучал…

– Гляди, какой учёный!..

Но Сашке было не до подколов. У него была проблема посерьёзнее. Гулял-то он, гулял. А деньги так и не нашёл… Ни под шпалами, ни под сырой большой корягой, ни в радиусе ста метров. Шестьсот рублей! Целое состояние! Столько нервов, ухитрений, переживаний тёти Зои… Всё зря. Уж ей-то бы Сашка точно деньги вернул. Не знал же он, что стянул у материной подруги… И так-то позор, а тут и ещё больший. «Куда же я их положил?! Вот дурак! Надо было хоть метку какую-нибудь придумать! Нет, что ты! Умный! Запомню!» – ругал себя Санька.

– Ты чего там губами шевелишь? Молишься что ли? – спросил механик Сашку.

– Я? Да Вы что? Я и молитв-то не знаю! Стих повторяю! – сообразил Сашка.

– Да?.. И какой же?

– Да наш, русский…

– Расскажи! Давно стихов не слушал!