Солнце в кармане

Когда инженер очнулся от воспоминаний, Мишутка уже очевидно клевал носом. Сергей, заметив это, решил вернуться к себе и продолжить работу. Свет в кабинете не горел, хотя он точно помнил, что не трогал выключатель. От распахнутого окна веяло ночной прохладой, и инженер поспешил его закрыть. Когда щёлкнула щеколда, за спиной раздался ледяной голос Виктории:

– Пытаетесь что-то скрыть?

Сергей вздрогнул от неожиданности. Женщина сидела в стареньком, потрёпанном кресле прямо за дверью – его поставили туда, чтобы не царапать шкаф. Вся в total black, с чёрными волосами она практически слилась с ночной тьмой, и только глаза, сверкающие холодным блеском, как вода в проруби, выдавали её присутствие. Чтобы добраться до выключателя, нужно было подойти к Виктории вплотную, но инженер пока предпочёл не приближаться.

– О чём вы?

– Вы сами прекрасно знаете.

– Увы, нет. Не могу даже предположить, что происходит. Всё время, что я здесь, занимаюсь только работой.

– Ах, какое поразительное рвение! Старый, больной инженер не спит которую ночь подряд, и всё ради работы в помощь старому другу… Знаете, сколько я таких душещипательных историй слышала за свою жизнь? И суть в том, что они никогда не оказываются правдой.

– Жаль, что у вас сложилось такое мнение о людях.

– Отпираетесь, значит. Ну-ну. Я-то знаю, что вы не просто так задерживаетесь здесь допоздна, чтобы никого не было, и вы могли бродить по зданиям, не опасаясь быть замеченным. Только вы не учли, что вся территория контролируется круглосуточно.

– Я прекрасно знаю правила, Виктория! Проработал в этой сфере побольше вашего. И, раз уж вы так полноценно осведомлены о моих перемещениях, то должны быть в курсе, что я не заходил в чужие кабинеты и уж тем более не совершал ничего противоречащего инструкции.

– Значит, и к установке вы с Мишуткой не приближались?

– А что, я не имею права видеть то, над чем сам же и работаю?

– Конечно, не имеете! Если бы всем, кто хоть как-то задействован в проекте, разрешалось ходить, где ни попадя, мы бы ни одного реактора не запустили! Вы же теоретик – вот и сидите в кабинете, заполняйте свои бумаги, и не лезьте, куда вам не следует.

Сергей вспыхнул.

– Олег меня попросил помочь с запуском установки. И я делаю то, что мне необходимо для этой работы. Если бы я не подсказал Мише, что сделать с его чипом, он до сих пор не мог бы даже карандаш поднять. Так что, прошу, прекратите этот бессмысленный разговор и покиньте кабинет.

– Так, значит. На начальство ссылаетесь. Олег вас, конечно, защитит, но я не его подчинённая. Я отвечаю за безопасность. Еще раз увижу вас в том крыле или рядом с мальчишкой – пойдёте на пенсию, ясно?

На этом Виктория резко встала и ударила по выключателю. Яркий свет ослепил инженера, а когда глаза к нему привыкли, в комнате он остался уже один.

О ночном инциденте Сергей решил никому не рассказывать. Он с головой погрузился в работу и стал молчалив больше прежнего. До запуска оставалось всего несколько дней, и инженер целыми сутками сидел, думая, читая и перепроверяя. Вокруг крутились, приходя и уходя, коллеги: помимо постановки рабочих задач и получения результатов, Сергей с ними практически не контактировал. В конце концов, даже Евгения перестала предлагать ему сделать перерыв на чай с десертом. Возможно, если бы у инженера было время задуматься о том, стоит ли происходящее всех его усилий, это стало бы поворотным моментом в истории проекта. Но такого времени у него не было.

Утро за день до ярмарки в Харбине выдалось ослепительно ярким. На небе не было ни облачка, бодрый ветерок трепал листья тополей во внутреннем дворике института. Сергей впервые за долгое время вышел на улицу и вынужден был снова к ней привыкать: там, внутри, в кабинете, время бежало, как спортсмен на спринтерской дистанции, игнорируя любые помехи. Теперь же снова было и утро, и вечер, и вновь запели птицы, и можно было стоять под солнцем совершенно без дела, наслаждаясь неизменной теплотой и лаской летних лучей. Сколько цветов успело распуститься за то время, что было пропущено, вырвано из блокнота жизни, словно черновик!

Стоять перед чистым листом с занесённой ручкой было волнительно. И, хотя работы всё-таки успели завершить, в голове, как перед экзаменом, роились калейдоскопом вопросы: всё ли верно? Не уменьшится ли давление раньше момента вспышки, до начала нейтронной эмиссии? Достаточно ли снизятся потери энергии? Но больше всего Сергей переживал о том, справится ли Мишутка: на его долю выпало самое сложное, поскольку ради достижения самоподдерживающейся реакции отверстия для вхождения лазерного излучения сделали минимальными. По сути, всю ответственность переложили на парня: если запуск окажется неудачным, всегда можно будет сказать, мол, модель рабочая, ошибки при лазерной настройке. Но другого выхода не было, иначе не достигались нужные показатели.

Инженер слышал краем уха, как обсуждали юношу коллеги: говорили, что за эти дни ему сделали ещё одну операцию, чтобы улучшить связь с установкой. Для этого хирурги поместили считывающий электронный блок вблизи двигательного центра мозга, который удерживался стентом в просвете вены. Это устройство позволяло собирать импульсы с двигательной коры и было относительно безопасным, так как не требовало трепанации.

Когда учёных запустили в комнату с установкой, юноша выглядел неважно. Под глазами виднелись синяки, на щеках чётко очерчивались скулы, а парадный чёрный пиджак был не совсем хорошо разглажен. Впрочем, настрой у Мишутки очевидно был боевой – на похудевшем лице ещё ярче горели решимостью светлые глаза. Получив команду к началу, юноша повернулся к панорамному стеклу, ставшему сегодня прозрачным, и все взглянули туда. Вниз и вверх простирался просторный ангар с лазерами и иридиевым хольраумом в центре. Холодные отблески серебристого металла в сочетании с белыми деталями корпуса лазеров напоминали операционную и заставляли сердце биться ещё чаще.

Мишутка прижал пальцы к вискам – это было вовсе не обязательно, но позволяло ему концентрироваться. Внешне казалось, что не происходит ничего: лазеры сдвигались лишь на доли миллиметра, однако юноша точно знал, в каком положении находится каждый из них. Он уже ощущал панель управления как часть самого себя, отдельный орган, который управляется силой мысли. Это ощущение и воодушевляло, и пугало одновременно.

– Всё, кажется, настроил.

– Кажется?! – едва сдерживаясь, переспросил Олег.

– Настроил. Точно.

– Запускай.

Мишутка вновь сосредоточился. Запуск должен был ознаменоваться особым звуковым сигналом, однако этого не происходило. Спустя пару минут собравшиеся начали волноваться.

– Почему нет сигнала? Мишутка, ты включил?

Все взоры вновь сместились с хольраума на парня.

– Н-нет, – запинаясь ответил он, – Ещё н-нет.

– Чего ждёшь?

– Я не могу! Простите! Я вспомнил…

Сергей с ужасом понял, что произошло. Когда он говорил с Мишуткой, тот упоминал, что больше всего боится увидеть смерть отца как свою собственную: чип ведь записывал абсолютно все воспоминания, и однажды они могли всплыть в голове, вызванные случайной ассоциацией. Именно это сейчас и произошло, в самый неподходящий момент.

– Это что ещё такое! Сейчас не время! – закричал Олег.

– Миша, так нельзя! Ты же нас всех подводишь! – начали добавлять остальные.

А парень только бледнел сильнее, не справляясь с давлением и собственными воспоминаниями. Не в силах больше это видеть, Сергей отодвинул нависающую над юношей толпу и шагнул к нему, взяв за плечи.

– Мишутка, послушай меня, успокойся. Посмотри на свои руки – они же совсем не такие, как у тебя в голове, правда? Это не твои воспоминания, нельзя позволять им взять над тобой верх. Да, иногда происходят катастрофы, люди ошибаются. Но не сегодня, слышишь?..

– Сергей, немедленно отойдите! – крикнула разъярённая Виктория, но тот не обращал на неё внимания, – Вы же меня слышите!

Женщина угрожающе двинулась вперёд, но Олег взял её за руку.

– Что вы себе позволяете?! Я доложу начальству!

– Докладывайте, – сурово ответил Олег, не выпуская руки.

Будучи отличным психологом, Виктория сразу сообразила, что руководитель настроен решительно. Хоть и с нескрываемой злобой, она всё же остановилась, презрительно глядя на собравшихся. Тем временем, Сергей продолжил.

– Не сегодня, Миша. Сегодня у тебя всё получится. Я видел, как ты жонглировал ручкой, помнишь? Не обращай внимания на препятствия, как будто здесь больше никого, как тогда ночью. Ты всё контролируешь. Ты справишься. Всё получится, я уверен! Веришь мне, Михаил?

– Верю, – всё ещё слабым голосом проговорил юноша, но нашёл силы вновь сконцентрироваться.

Спустя полминуты сработал сигнал включения реактора. На панели управления побежали строчки с меняющимися данными. «Давление 90 гБар… Давление 110 гБар…». Александр озвучивал показатели, а у Сергея в голове пульсировало «Ещё! Ещё! Этого мало!». Наконец, он увидел на панели, даже раньше, чем услышал и осознал: давление 153 гБара, энергия 6,5 кДж.

– Произошло зажигание! – радостно озвучил Александр.

Группа выдохнула, оторвалась от панели. Эксперимент шёл по плану. Однако всеобщая радость вскоре была прервана новыми данными, озвученными Александром.

– Фиксируется возмущение мембраны. Появились струи, температура падает.

– Сколько? – переспросил Сергей, – Давление на нужном уровне?

– Пока да.

– Как у нас было при моделировании?

– Возможны незначительные колебания, – напомнила Евгения, – Не должны помешать, скорее всего.

– Скорее всего…

Слишком часто люди ликуют раньше времени. Сейчас все вновь обожглись, осознав эту истину, и следующие минуты провели в полном безмолвии, даже боясь лишний раз пошевелиться. К счастью, вскоре возмущения исчезли, температура стабилизировалась, не позволив давлению упасть ниже нужного уровня. Но всё равно прошло ещё много времени, прежде чем вновь завязался разговор.

– Посмотрите, как короткая ширина пика горения получается, – сказал Александр, показывая на диаграмму, – Вкупе с быстро расширяющимся горячим пятном отличный результат!

– Был у нас уже отличный, так давление чуть не упало ниже плинтуса. Что по остальным параметрам? – спросил Сергей.

– Так всё отлично! Потери энергии минимальные. Реакция сама себя поддерживает. Солнце у нас в кармане!

– Ты ещё скажи, что вечный реактор изобрёл, Дзамбони недоделанный.

– Расслабься, Серёга! Теперь точно всё, работает!

Сергей мысленно проверил соответствие показателей. Сошлось. Он проверил ещё раз, и потом заключительный, третий раз. Ошибки быть не могло: перед учёными сияла самая настоящая уменьшенная копия солнца, заключённая в металл и удерживаемая там без соприкосновения со стенками. Достижение во всех смыслах космического масштаба. Это впечатляло до потери дара речи, даже наблюдение величия стихии не внушало людям столько восторга и благоговения. Только в этот момент Сергей осознал, насколько важна была его работа, и какая ответственность лежала на маленькой группе изобретателей.

– Спасибо, коллеги! – сказал он тихо, пожимая мужчинам руки, – Спасибо вам…

Сразу после удачного запуска группу ждала проверка спецслужб – Виктория исполнила свою угрозу незамедлительно. Впрочем, после вмешательства министра, расследование быстро свернули, не обнаружив в действиях Сергея ничего угрожающего безопасности страны. Мишутку наградили медалью и премией и перевели на инженерную должность, где он сразу же принялся за работу.

На следующий день после харбинской ярмарки Китай объявил об успешном запуске своего термоядерного реактора коммерческого использования. Мировая общественность приняла эту новость не так удивлённо и восторженно, как ожидалось – всё-таки, России удалось опередить Поднебесную, пусть и на несколько дней, завоевав тем самым первенство в области освоения новых источников энергии.

Вскоре Сергей вернулся в свой город, чтобы продолжить работу после вынужденного отпуска и дописать отчёт, просроченный уже в который раз. Подходя к родному институту, он уловил терпкий, перебродивший, хотя уже едва уловимый аромат отцветших черёмух. Мелкие белые лепестки устилали землю вокруг деревьев, а на ветках виднелись круглые ягодки – ещё совсем светлые, незрелые. У Сергея отлегло от сердца: это означало, что деревья всё-таки пережили заморозки и в этом году дадут хороший урожай. Он соберёт его, заготовит на зиму, и в холодное время года снова будет делиться с коллегами, а они – поражаться его знанию ягод и трав. В следующем году это повторится, потом снова и снова, а пенсия… пенсия может и подождать.