Не шути со мной, Рыжая

– Пошляк.

– Заметь, Рыжая, об этом ты сама подумала.

– Вообще-то, я изначально имела в виду сон.

– Ну, и я в каком-то смысле думал о том же.

– Знаю я твои смыслы…

– Вот видишь! Опять ты об этом подумала, не я.

– Ты невыносим!

– Могу сказать о тебе то же самое.

– Оставь посуду, – приказала Аня, когда Лебедев, слегка покачнувшись, поднялся и направился к раковине. – Я завтра, так и быть, вымою.

– Просто мечта, а не женщина.

– Ты ещё мои вареники не пробовал!

– Аккуратней, Рыжая, влюблюсь, женюсь, дома закрою и быть тебе домохозяйкой до конца дней, – Дмитрий лукаво подмигнул, вернувшись обратно к столу.

– Моих или твоих?

– Там уж как получится.

Лебедева рассмеялась, чувствуя, то от количества смеха и улыбок уже болит челюсть. За шуточными перепалками и лёгким флиртом она даже забыла про то, что произошло несколько часов ранее. Свыкнувшись с болью в горле, Аня перестала её замечать, но сонливость и усталость игнорировать не получалось.

– Я хочу спать, – призналась девушка, вздохнув.

Дима обернулся и недоумённо на свою гостью посмотрел.

– И в чём проблема?

– Я не помню куда идти.

Мужчина со смешком закатил глаза и подошёл к ней, протягивая руку:

– Пойдём, горе луковое.

– У меня имя есть, – беззлобно упрекнула Лебедева, поднимаясь на ноги и крепко хватаясь за предложенную ладонь.

– Ты когда-нибудь перестаёшь спорить?

– А ты?

– Я тебе говорил, что ты невыносима?

Остановившись возле одной из дверей, Дима нажал на ручку, открывая, и посторонился, пропуская Аню в тёмную комнату.

– Спокойной ночи, Рыжая.

– И вам, Дмитрий Александрович, не хворать, – вспомнив их недавний диалог около её квартиры, язвительно повторила Лебедева.

– Я же говорю – невыносимая.

Дмитрий развернулся и, засунув руки в карманы, не спеша направился дальше по коридору, один лишь раз сбившись на шаг, когда до него долетело негромкое:

– Сладких снов… Дима.

Глава четвёртая.

Просыпаться под собственные стоны и головную боль, а не под ставшие родными «ясные дни», было непривычно и не особо приятно. Аня даже под одеяло с головой спряталась в надежде на избавление от пульсирующего пульса в висках и ломоты во всём теле, но похмелье оказалось сильным противником и на её попытки двигаться ответило подступившей к горлу тошнотой и головокружением. Вчерашнее распитие виски в компании с «Котиком» казалось уже не такой хорошей идеей, а когда перед глазами начали возникать воспоминания, Лебедева и вовсе решила из-под своего укрытия не вылезать. Не то, чтобы она никогда не напивалась в присутствии мужского пола и не творила глупостей, но перед Лебедевым выглядеть заядлой выпивохой не хотелось. Тот и так её всерьёз не воспринимает, постоянно смеётся и подначивает, а она сама ему ещё и поводы для насмешек даёт.

Аня глубоко вздохнула и медленно перевернулась на спину, убрав одеяло с головы. Глаза открывать не спешила, опасаясь, что как в какой-нибудь романтической комедии после весёлого вечера окажется в постели не одна, а в компании накаченного мужского тела. Страх был абсолютно глупым и необоснованным, потому что в доме Дмитрия никаких мужчин кроме него не было, а она ясно помнила, как прощалась с ним возле дверей теперь уже своей комнаты и желала тому сладких снов. Но поднять веки всё равно осмелилась только после того, как тщательно повозила рукой по второй половине кровати, проверяя наличие неожиданного соседства, и даже вытянула ногу в сторону для пущей уверенности в том, что в кровати она всё-таки находилась одна. Осторожно приподнявшись на локтях, Лебедева оглядела пустую комнату, заметив небрежно брошенный на кресло халат, открытый чемодан возле большого платяного шкафа и вибрирующий на тумбочке телефон.

– Слушаю, – прохрипела Аня, отвечая на звонок, после того как не с первого раза смогла дотянуться до смартфона и отключить его от зарядного устройства.

– О-о-о, нет, дорогая моя, это я тебя слушаю. Ты куда пропала? Почему не отвечаешь и не перезваниваешь? Ты же знаешь, что мы переживаем.

Звонила Юля, которая, судя по голосу, была в дороге и, похоже, как всегда, опаздывала. Лебедева нашла глазами настенные часы, показывавшие полдесятого утра, и похвалила себя за способность мыслить даже в таком разбитом состоянии.

– Ты уже как полчаса должна сидеть на рабочем месте. Опять проспала?

– Это не я поздно проснулась, это просто работа рано начинается. И, вообще, это я позвонила, чтобы тебя отчитать, но никак не наоборот! – возмутилась младшая сестра, заставив старшую улыбнуться.

– Приношу свои глубочайшие извинения, уважаемая Юлия Юрьевна, больше такого не повторится.

– То-то же! – довольно хмыкнула Юля, а потом снова обеспокоенно затараторила. – Не увиливай от ответа! Почему не перезвонила, когда долетела? Ты же ведь обещала, Ань! Папа с дедом места себе не находят! И что у тебя с голосом?

Аня вздохнула и откинулась на подушки. Решиться на ложь, пусть даже ради спокойствия своей семьи, было непросто. Тянуло совершенно по-детски шмыгнуть носом и расплакаться в трубку, рассказывая сестре про нападение, «Пупсика» и собственную невезучесть, но быть эгоисткой не хотелось. Тем более, это вроде как она – старшая сестра, и это ей нужно о родных заботиться, не перекладывая на их плечи проблемы, в которые влезла, не подумав. Хотя Лебедева знала, что Юлька с папой поймут, почему она во всю эту ситуацию, изначально её не касавшуюся, вляпалась. Нетерпение всяческой несправедливости было одной из их семейных черт, а подстава, учинённая Дмитрию, как раз и была ярким примером это этой самой несправедливости. И, наверное, если бы несколько дней назад она не засняла то видео, изобличавшее виновных, и не достала из стола подброшенные наркотики, то вряд ли бы смогла чувствовать себя спокойно. По-любому мучилась бы угрызениями совести, как в детстве, когда съела все конфеты ни с кем не поделившись. Тем более, когда на кону лежали не конфеты, а свобода невиновного человека, а точнее Лебедева, который даже несмотря на свой неносный характер не заслуживал такой нечестности по отношению к себе.

Поэтому вместо правды девушка, запинаясь, проговорила:

– Юль, я не специально, правда. Я… Я, кажется, зарядку дома оставила, а телефон сел и, в общем…

– Ну, понятно всё, – поверила младшая сестра. – А с голосом что?

– Так это… Перелёт тяжёлый был и акклиматизация… У нас тут все слегли. Я из-за этого зарядку только сегодня купила. Раньше встать с кровати не могла.

– Настолько всё плохо? Может, к врачу, Ань, а? Что-то мне совсем твой голос не нравится… – не на шутку забеспокоилась Юля.

– Да, зачем? Мне уже лучше, Юль, правда-правда. Сегодня в номере полежу денёк и, думаю, к вечеру буду, как новенькая. Может, даже по городу погуляю… Посмотрим…

Аня с облегчением выдохнула, когда поняла, что сестра в её ложь поверила, и поспешила перевести разговор на другую тему:

– Лучше расскажи, как вы там? Всё хорошо? Как папа? Дедушка? Мама Галя?