О Любви… и прошлого следы

Сейчас дела как раз начинали идти успешно. Сейчас как раз она начинала реализовывать свой долгосрочный план. Первые шаги уже были сделаны. Впереди было много интересного, и все это требовало ее неустанного внимания и настойчивости. Она все больше укреплялась в понимании правильности и принадлежности именно ей этого пути. По которому шла сейчас.

Конечно, это был момент, когда согласно предыдущей практике ее жизни должен был появиться ОН.

Но сейчас его появление было частью ее долгосрочного плана. Он должен был появиться сейчас не вместо этого плана, а как необходимая составная его часть. И внимания Ему будет уделено ровно столько, сколько остальным составляющим частям ее жизни.

Она точно знала, что так оно и будет. И это будет совсем другой сценарий ее жизни. Написанный ее рукой.

4.

Они вернулись в гостиницу. Поднялись в его номер.

Молча.

Он закрыл дверь. Повернул ключ. Она сказала:

– Отвернись.

Разделась и легла в постель. Он стоял спиной к ней безропотно, не делая попыток обернуться. Она лежала и смотрела на его спину.

«Интересно, сколько времени он будет стоять таким образом? Что происходит? Он что – боится?»

Она позвала его по имени, и он мгновенно обернулся. И остался стоять. Только глаза его засияли ярким карим огнем.

– Иди ко мне, – прошептала она одними губами.

Он медленно подошел к постели и встал на колени перед ней.

– Я люблю тебя. Больше жизни. Я мечтал о тебе с первого мгновения, когда увидел тебя. Ты – моя женщина. Только ты нужна мне в этой жизни. О! любовь моя.

Он проговорил все это очень медленно, глядя сияющими глазами в ее глаза.

– Ты веришь мне?

Она молчала. Она верила.

Она  отдала ему свою душу. Что же жалеть о теле?

– Иди ко мне, – снова позвала она.

Он наклонился к ней…

Как описать восторг? Как описать гармонию? Как описать любовь?

Все произошло так же, как с его письмами: не успев начать читать, уже подошла к концу с ощущением, что прикоснулась к чему-то восхитительному, но неуловимому. Не успев начаться, блаженство закончилось, оставив чувство чистоты и легкости. И желания не разъединяться. А часы говорили, что прошел целый день. И что уже вечер. И что ей пора уходить.

Он умолял ее остаться.

Но она хорошо помнила, какими глазами смотрела на нее дежурная по этажу, женщина ее лет, когда они прошли мимо нее к нему в номер. Но даже если бы никто не видел ее прихода к нему, она все равно бы не осталась: все ее существо требовало возможности побыть в одиночестве и осмыслить наконец, что же произошло.

Она была ошеломлена. Вот и все.

А потом наступили сумасшедшие дни!

Думать? Размышлять? Анализировать? Ты что – с ума сошла? Третейский судья – рассудок умолк навеки.

5.

Не писалось. Не спалось. Какое-то неясное нетерпение и огромность подходившего к сознанию материала будоражили ее. Но никак не выливались в содержание создаваемой ею книги.

Что-то огромное, обширное стучалось в дверь ее настоящего. Но пока еще это было бесформенной тревожащей эмоциональной массой.

Ей и самой уже было нестерпимо интересно, что же это зреет внутри ее сознания? Во что это выльется? как будет развиваться сюжет? Замысел был один. Но, как всегда, внутри этого замысла она была абсолютно свободна! Куда выведет ее нить повествования? Что первым попросится на бумагу?

Никак она не могла понять, как это можно писать, как говорили, пишет Солженицын: каждый день вставать в одно и то же время и каждый день что-то регулярно писать. Она даже вязать так не умела: регулярно каждый день по расписанию, заранее зная, что и как будет связано. А уж писать!

Она жила довольно странной жизнью, жизнью, в которой постоянно переплеталось прошлое и настоящее. Она могла жить и прошлым, и настоящим одновременно. Каждый раз, осознавая и отделяя прошлое от настоящего.

Только будущего она пока не видела.

Цель ее жизни. Это была очень интересная тема ее размышлений. Собственно, это не было темой ее размышлений. Это был поиск. Непрестанный, всепоглощающий. Для чего она пришла в этот Мир? Что должна сказать ему? Что такое ее будущее? Повторение ли это прошлого? Только одно она знала точно: именно в недрах настоящего зреет, рождается ее будущее.

О каком будущем она мечтала? Она могла это сказать, потому что картинка ее будущего, объемная, цветная и с полным ощущением эмоционального настроя, очень просто доставалась из ее подсознания. Эта картинка была такая постоянная во всех этих измерениях, так легко ее однажды достав откуда-то можно было мгновенно восстановить вновь, что временами ей казалось, что такое будущее уже было однажды в ее какой-то жизни. Только тогда это было не будущее, а настоящее. И если, узнавая свои прошлые жизни, она неизменно попадала в средневековье, в центр Европы, то, воскрешая в памяти картинку своего будущего, она наверняка знала, переживая что-то, что это – далекая страна за океаном.

А картинка была такая.

Она, в очень преклонном возрасте, сидит в кресле с высокой спинкой; одежда на ней только белая: белая шляпа с большими изогнутыми краями, украшенная кружевами и лентой, белое длинное платье из шелка широкими складками спускается на пол у ее ног; она сидит в кресле, окруженная детьми, внуками и правнуками. Все сидят на полу возле ее ног и внимательно слушают ее. Царит покой и умиротворенность. Все это происходит в стране с очень мягким теплым климатом. В этой стране не бывает зимы. Вся картинка проникнута высокой любовью и благодарным взаимоуважением. Сразу видно, что этих людей объединяют любовь и почитание этой очень пожилой дамы. А сама эта дама излучает такую мудрую снисходительность и понимание, такую умиротворенность и согласие с окружающими ее людьми, что как магнит притягивает к себе все самые высокие чувства окружающих и возвращает им их обогащенными великой творческой энергией и глубоким тайным Знанием.

Вот такую картинку предлагало ей ее подсознание. Она настолько остро переживала все, что видела, что, действительно, очередной раз задавала себе вопрос: «Когда же это было со мной?» Такое завершение своей жизни было венцом ее мечтаний. Именно так хотела она закончить свой земной путь в этой жизни: в теплой стране, в доме, наполненном чистым воздухом и солнечным светом, в легких белых одеждах и окруженная многочисленными своими близкими и родными людьми, для которых смогла стать источником мудрости, любви и умиротворения. Она хотела оставить после себя Любовь.

    02—13 июля 2001 года. Санкт-Петербург.

Горение

(неоконченное)

    «Гореть – поддаваться действию огня, уничтожаться огнем». Толковый словарь русского
    языка. С. И. Ожогов.

Их сжигала любовь. Разве любовь может сжигать?

Может ли сжигать восхищение?

Состояние, которое испытывали эти двое, было состоянием «между жизнями». Было совершенно очевидно, что такого накала чувств не сможет вынести ни один из них. Их спасло только то, что через десять дней они расстались…

Парк открылся им как-то совсем неожиданно. Несмотря на то, что вот уже целый час они шли по направлению к нему, и встречные уверяли их, что вот-вот они дойдут до него. Он все равно открылся неожиданно. Какие-то странные развалившиеся ворота прошлого столетия, давно никем не приводимые в порядок, будка билетерши, убогая и деревянная, сама билетерша – толстая баба с колючими глазами – все это оказалось ПЕРЕД их глазами и стало самостоятельной картиной, и картинка эта не имела НИКАКОГО отношения   к ПАРКУ.

Парк открылся им совсем неожиданно. Они вздохнули полной грудью. Словно оказались на воле. И, взявшись за руки, пошли, куда глаза глядят…