Щепотка удачи

Мы приходим в класс, я занимаю свое место в четвертом ряду и стараюсь ничем себя не выдать, когда через минуту появляется Майя. Достаю свой блокнот для рисования и, как обычно, чиркаю каракули по краям.

Недавно мне пришла в голову идея превратить нашу следующую игровую сессию «Подземелий и драконов» в книгу комиксов – не для публикации, а просто ради развлечения группы,– так что теперь я пытаюсь совершенствоваться в технике пейзажа. В роли Мастера подземелий[27 - В ролевой игре «Подземелья и драконы» – организатор и участник игры, отвечающий за подготовку каждой игровой сессии, продумывающий ее детали и задачи.] мне больше всего нравится придумывать интересные локации для исследований и приключений. Для нашей последней сессии я создал целый фантастический остров под названием Гвендахайр, обустроив его как квест-комнату. Разгадывая головоломки, игроки складывали заклинание, которое либо позволяло им сбежать, либо, если они ошибались, сбрасывало их в пропасть с раскаленной лавой. Я проделал адскую работу, и, в связи с приближением выпускных экзаменов в этом семестре, мне не хватает времени придумать что-то столь же сложное для новой игровой сессии, хотя имеется несколько вдохновляющих задумок.

Рисунок делает свое дело. В течение пары минут до второго звонка я ухитряюсь ни разу не поднять взгляда на Майю. Это просто сверхчеловеческий подвиг.

Мистер Сингх проводит перекличку и просит нас сдать домашние задания с прошлых выходных, прежде чем приступает к лекции о Млечном Пути.

– Вы уже кое-что знаете об этой теме, если прочитали то, что я вам задавал. – Он что-то записывает на доске. Однако я отвлекаюсь, и страница моего блокнота быстро заполняется, но не заметками, а видами густого леса, разрушающейся стены, внушительной двери, покрытой рунами.

– Джуд?

Я резко поднимаю голову.

– Да?

Мистер Сингх натянуто улыбается. Он знает, что я отвлекся.

– Не мог бы ты рассказать классу, что такое Андромеда? Это было в домашнем задании на выходные.

Жар разливается по моей шее. Уши начинают гореть. Сердце колотится. Это происходит всякий раз, когда меня вызывают выступать перед классом, независимо от того, знаю я ответ или нет.

И на этот раз я определенно не знаю ответа. Я собирался прочитать текст, который нам задали, после вечера открытого микрофона, но из-за суматохи в магазине забыл обо всем на свете.

Я чувствую, как с задней парты Пруденс пытается передать мне телепатическую подсказку. Иногда паранормальная способность близнецов срабатывает, но в эту минуту сестра бессильна мне помочь.

Андромеда. Андромеда. Все, что приходит на ум,– это космическая эпопея Джина Родденберри[28 - «Андромеда» – канадско-американский научно-фантастический телесериал, основанный на неиспользованном материале создателя «Звездного пути» Джина Родденберри.], которую мы с Мэттом и Сезаром смотрели запоем в течение трех недель в девятом классе.

И тут в голове что-то щелкает.

Андромеда.

Подкаст Люси. Кажется, ведущая что-то говорила об Андромеде? Но что?

Мистер Сингх хмурится.

– Кто-нибудь еще может рассказать нам…

– Это другая галактика, – выпаливаю я. – Она движется по траектории прямого столкновения с Млечным Путем. По оценкам ученых, две галактики столкнутся примерно через пять миллиардов лет.

Мистер Сингх замирает, всего на мгновение. Потрясение отражается у него на лице. Учителя можно понять: пожалуй, никогда еще я не произносил так много слов на его уроке.

Я и сам изумлен.

– Верно, – говорит мистер Сингх. – Очень хорошо. К счастью для нас, пять миллиардов лет – долгий срок, так что нам не стоит слишком уж беспокоиться о неизбежном разрушении мира.

Он продолжает лекцию, и я облегченно выдыхаю. Прю протягивает руку и одобрительно хлопает меня по плечу.

В какой-то миг я даже ловлю взгляд Майи. И ее легкую улыбку, прежде чем она отворачивается. И взмах ресниц, что почти наверняка ничего не значит, совсем ничего.

* * *

Я горжусь собой до следующего урока, когда миссис Эндрюс объявляет контрольную работу по главам романа «Великий Гэтсби», которые нам надлежало прочитать за выходные. Я присоединяюсь к общему стону. Прю бросает на меня выразительный взгляд, и в памяти оживает тот момент, когда в субботу она напоминала мне о задании по чтению.

– Спокойно, – говорит миссис Эндрюс, раздавая тестовые задания. – Предлагается несколько вариантов ответов, так что, с точки зрения статистики, у большинства из вас велики шансы выбрать правильный.

Похоже, она шутит, но никто не смеется.

Листок с заданиями ложится на мою парту, и я нажимаю на кнопку механического карандаша, начинаю читать вопросы, и…

Вот черт. Ничего не знаю.

Я слышу, как у меня за спиной карандаш Прю скребет по бумаге, уверенно обводя ответы.

Тряхнув головой, я приступаю к работе. Выстраиваю предположения, основываясь на уже прочитанных главах. Я заканчиваю одним из первых, но не хочу быть выскочкой, поэтому делаю вид, будто проверяю свои ответы, пока не объявится кто-то другой. Стараясь не встречаться взглядом с учительницей, я сдаю работу и возвращаюсь на свое место.

– Проверка не займет много времени, – говорит миссис Эндрюс. – А ты пока займись самостоятельной работой. Это отличная возможность почитать книгу дальше или наверстать упущенное, если отстал.

Меня так и подмывает проигнорировать этот не слишком тонкий намек и продолжить планирование игровой сессии, начатое в выходные, но вместо этого я заставляю себя взяться за «Гэтсби».

– Неплохо, неплохо, – доносится голос миссис Эндрюс десятью минутами позже. Она прохаживается по рядам, раздавая проверенные задания. – Отличная работа, Джуд, – говорит она и кладет мой листок на парту лицевой стороной вниз. Внутри у меня холодеет, сарказм пронзает меня насквозь, и на мгновение возникает сильное искушение извиниться, пообещать, что прочитаю все главы к следующему разу.

Но тут я переворачиваю листок и цепенею.

100.

Написано зелеными чернилами.

Обведено кружком.

Сто процентов?

Это, должно быть, ошибка. Но вот же вверху мое имя, написанное моей собственной рукой. И каждый ответ отмечен галочкой – правильно, правильно, правильно.

Я оглядываюсь по сторонам, гадая, не подшучивает ли над нами миссис Эндрюс, но у Робин, сидящей за соседней партой, вверху страницы стоит отметка 80, а у хмурой Прю я украдкой замечаю 95.

Я перевожу взгляд на свою контрольную работу. Ответы на все двадцать вопросов угаданы. Вот это удача!

Раздолье для нашего учителя статистики.

* * *

Кстати, об учителе статистики: на третьем уроке странностей прибавляется. Странностей нешуточных.

Мистер Роблес пускается в рассуждения о размере выборки и разнице между теоретической и экспериментальной вероятностью. Он рассказывает об эксперименте с участием ста человек. Каждый из них стоя подбрасывал монетку, и те, у кого выпадала решка, садились, а те, у кого орел, бросали монету снова. Так продолжалось до тех пор, пока не осталось ни одного стоявшего.

– Удачи не бывает, – резюмирует он. – Это всего лишь вероятности, и теоретически вещи, которые кажутся невозможными, могут произойти при достаточно большом размере выборки. Например, в группе из ста человек после шести подбрасываний монетки остается стоять один человек, которому выпадает орел шесть раз подряд. Так вот, всегда ли будет происходить именно так? Нет, по причине…

Он ждет ответа от класса, но только Прю выкрикивает: