Я найду тебя

«Не ждать, не ждать, не ждать, – молотом стучало в висках, – я не выдержу разочарования и опять свалюсь в темное болото».

Остров встретил его мрачной непогодой, моросящим дождем, сильным холодным ветром.

«А когда я первый раз увидел Мири, сияло солнце».

Сердце екнуло, он поспешил к прокатной конторе, выбрал почти новый синий «Фиат-Арго» и поехал в поселок.

Дорога вилась мокрой серой лентой меж призрачных пейзажей, поднималась в горы, заросшие хвойными лесами, спускалась вниз, к серому неприветливому морю. Но волшебные красоты не интересовали Даниэля, он думал только о том, что трасса очень узкая и опасная, «Фиат» занимает почти всю полосу, и вести автомобиль надо осторожно. Наконец автострада свернула в туристический городок Сан-Паталео, обогнула его и понесла дальше, в небольшой поселок, застроенный коттеджами и виллами.

А вот и его дом. Даниэль заглушил мотор. Дом осиротел, стоял пустой, темный, немой.

«Как я», – подумал Даниэль.

Не горел свет в окнах, не пела скрипка, не шумел блендер на кухне, где колдовала Мири, не стояли на веранде ее любимые плетеные кресла. Мертвая тишина, даже птицы не пели в маленьком садике.

Даниэль давно выставил дом на продажу по очень хорошей цене, но покупатели не находились. Риелтор что-то мямлил про некие слухи, гуляющие в поселке: вроде бы старик Борзини видел дьявола, ходившего туда-сюда прямо через стекло балконной двери, а юный Джованни слышал, как отчаянно рыдала девушка.

– Глупости, – сердился Даниэль, – почтенный синьор, скорее всего, перебрал вина. А юнцу везде мерещатся девушки. И вообще, какое дело покупателям до местных сплетен?

Даниэль поднял упавшую табличку: «For sale»

, очистил железку от мокрых листьев, побрезговал снять дождевого червяка, повисшего на краю красного с белыми буквами знака. Обошел дом по кругу, заглянул в окно темной гостиной, и поспешил вернуться обратно в автомобиль.

Ему было плохо, сердце колотило и болело, он изо всех сил гнал воспоминания о той ужасной ночи. Дом, который он так любил, в который приезжал отдыхать, дышал воздухом, наполненным морем и солнцем, красивый уютный дом, в который он привел Мирославу и был счастлив десять дней, теперь вызывал удушье и желание поскорее убраться от него подальше.

***

Даниэль вспомнил, как он приехал сюда в мае прошлого года, чтобы забрать Мирины вещи.

Дом встретил его такой же пустой и немой, как сейчас. Есть что-то зловещее в жилище, которое бросили хозяева. Не согретое людским теплом, оно превращается в призрак, в дом «Летучий голландец».

Даниэль открыл дверь, вошел в прохладный полумрак коридора. На вешалке висела старая ветровка, в которой он сгребал листья в саду.

«Странно, почему не выбросили куртку? – подумал он и догадался. – Наверное, кто-то надевает ветровку, когда ухаживает за деревьями».

В гостиной царил идеальный порядок, не валялись ноты и диски, не лежали оранжевые апельсины в плетеной вазе, на стенах не висели афиши и постеры, не стояли на полках шкафа призы и памятные фото в рамках. Все это было давно упаковано и выслано ему почтой. Он велел лишь не трогать вещи в гардеробе в спальне.

Даниэль не смог даже взглянуть на стену, которая в ту ужасную ночь превратилась в портал в страшный чужой мир, скупо озаряемый тусклыми лучами огромного бурого светила, похожего на пережаренный блин.

Он поскорее отправился на кухню. Кухня сияла чистотой шкафов, блеском хромированных ручек мебели, и была так же пуста и молчалива, как гостиная. Ничего не напоминало о Мирославе, проведшей возле плиты немало часов.

«Знай я, что она так скоро уйдет, разве разрешил бы ей готовить? Столько времени потрачено на еду! – корил он себя. – Лучше бы она сидела рядом со мной, а ее глаза светились от любви».

Он постоянно мучил себя этими словами: «Если бы я знал…»

«Если бы я знал, что ты так быстро покинешь меня, я бы ни на минуту не отпускал тебя. И если бы знал, что тебя так неожиданно заберут у меня навсегда, то спрятал бы так, что никто никогда не нашел».

Даниэль открыл отключенный холодильник. На дверце стояли пустые пакеты из-под соков и молока, на полках лежали контейнеры с декоративными фруктами и овощами, поставленные риелторами для красоты. Он зачем-то заглянул в морозильный отсек. Ничего нет, ни одной упаковки с мороженым, которое так любила Мири.

«Может быть, мне приснилось все это?» – подумал Даниэль и глубоко вздохнул, прежде чем зайти в спальню.

Шторы задернуты, коврик вычищен, кровать аккуратно застелена шелковым покрывалом – рекламная стерильность.

«Образцовая картинка для риелтерского буклета», – усмехнулся он.

Почему-то ему хотелось разрушить холодную чистоту спальни. Даниэль схватил Мирину подушку и прижался к ней. Наволочка пахла стиральным порошком и ополаскивателем для белья. Чудесный Мирин запах исчез, выветрился навсегда.

Он открыл шкаф, и прошлое внезапно и безжалостно навалилось на него.

На плечиках висели ее вещи: синее пальто, нарядное вишневое платье с шуршащей юбкой, три свитера, две пары джинсов и белое эльфийское платье с цветной вышивкой бисером на лифе. То платье, в котором она появилась в его жизни.

Он снял платье с вешалки и принюхался. Легкая ткань пахла нагретой на солнце ромашкой.

Даниэль сел на кровать. Горе придавило его. Он бы заплакал, если б смог, но глаза были сухи, лишь горло саднило.

«Скоро улетучится и этот запах и лишь воспоминания останутся у меня».

Он аккуратно поместил платье в пакет с зип-лок

застежкой, сложил в сумку остальные вещи, добавил белые кеды с цветными вставками, ботинки, туфли на каблуках, небольшой рюкзачок и планшет, который черный человек назвал ИДМ – индивидуальный дешифратор мыслей. Даниэль с надеждой потер устройство пальцем, но экран так и остался пустым.

Вот и все. Можно уходить. Даниэль последний раз посмотрел на комнату, где они любили друг друга, и постель, ныне холодная и чужая, была согрета их теплом.

Он отнес вещи в Audi, застоявшейся в гараже, захлопнул входную дверь, бросил ключи в почтовый ящик и поехал на паромную переправу.

Сумку с Мириными вещами он отдал матери, попросил спрятать подальше и предупредил: «Если захочешь полюбопытствовать, белое платье с вышивкой из пакета не вытаскивай, оно все еще пахнет ромашкой».

Мать покачала головой и ничего не сказала.

***

Даниэль очнулся, посмотрел на часы и решил, что пора ехать в аэропорт. Стремительно темнело, погода совсем испортилась, дорогу заволокло густым серым туманом, стекшим с гор. Машину вести будет нелегко.

Но все же он спустился на пляж и долго стоял во мраке, смотрел на пустынный берег, на темное шевелящееся море и на серебряную лунную дорожку, как в давешнем сне. Но по ней никто не бежал, лишь красный буек качался, как будто морские обитатели, играя, толкали его под водой.

Надежда вытекла из него, как воздух из проткнутого воздушного шарика, и Даниэль остался одинокий и бездумный.

«Мирослава не пришла, а сон оказался всего лишь галлюцинацией, вызванной снотворным. Может быть, надо увеличить дозировку, чтобы не видеть сны?»

Он уехал, оставил мертвый дом навсегда.

Глава 18. Час спустя. Беги, мод, беги!

Девушка в защитной униформе из фантастического фильма вылетела из пустоты и упала на тропинку в густой хвойной чаще.

«Странный телепорт, – подумала она. – Как будто он находится не на земле, а в воздухе, второй раз прохожу и второй раз падаю».

В лесу царила темная сырая ночь, моросящий дождь застревал в пушистой хвое сосен и елок, холодный ветер старательно бросал мелкие капли на голову.