Зона Топь

Жора сидел в кресле и ожидал меня с серьезным видом.

– Маша, я заочно знаком с тобой и твоей уникальной подругой Анной. Сегодня услышал разговор по телефону про некую Зону и решил зайти поговорить.

Я наступила на край одеяла и чуть не упала.

«Поменьше трепаться надо в общественных местах, – противно заверещал мой болотный голос. – Болтун – находка для шпиона!»

Плюхнувшись на диван, я внимательно оглядела молодого мужчину, внешне весьма похожего на прапорщика Шматко. Вроде простецкая внешность, а глаза умненькие.

– И чего от меня нужно? – Взяла в руки рюмку и тут же поставила обратно. – Мне нельзя алкоголь, налей сока.

Жора проворно метнулся в ванную, сполоснул стакан, налил сок и выдохнул:

– Очень хочу знать, где сейчас Ленчик.

– Понятия не имею, – честно ответила я. – Скорее всего, в больнице для психов.

– Н-да, – парень расстроенно плеснул себе коньяка на полбокала.

– А-а… – Я не знала, как осторожнее сформулировать вопрос. – А что вы слышали о… Зоне?

– Я с августа по декабрь был в Зоне Топь. Привез туда посылку от Ленчика для академика Аристарха Кирилловича.

Моя рука непроизвольно опять потянулась к рюмке коньяка, но переместилась к бокалу с соком.

– Посылкой, как я понимаю, вы называете двоих детей?

– Да. Двоих детей четырех лет. Ленчик выкупил их из специальных детских домов. – В три глотка выпив коньяк, Жора подышал, приходя в себя, и сжевал дольку лимона. – Эх, хорошо… Так вот, Маша, могу похвалиться, но дети теперь устроены в семьях гораздо лучше, чем некоторые при родных родителях.

– Рада слышать. – В номере все же было прохладно, и я опять натянула одеяло на плечи. – Зачем тебе Ленчик, Жора?

Налив себе еще полбокала, Жора не стал медлить и выпил коньяк залпом. Глазки заблестели, в лице появилась доверительность.

– Я, Маша, хочу свою жизнь изменить. К лучшему. Не в криминальном смысле, а самому стать более цельным человеком. Я, когда с Ленчиком встретился, понял, что полжизни ху… фигней страдал. А с Ленчиком не соскучишься.

Зевота не давала мне нормально говорить.

– Жора, извини, у меня режим. А где Ленчик сейчас, я действительно не знаю.

Жора встал.

– Извини, спокойной ночи.

– Надеюсь. Коньяк забери, а то не справлюсь с искушением, потом переживать буду.

Не глядя, Жора прихватил коньяк и тарелочку с нарезанным лимоном.

– Ты беременна?

В глазах Жоры, что меня очень удивило, была искренняя радость за меня.

– Да, Жора, я жду второго ребенка.

Жора поклонился, и в недопитой бутылке булькнул коньяк, а с тарелочки сползла долька лимона.

– Поздравляю. Спокойной ночи.

– Спокойной ночи, – проговорила я, запирая за ним дверь.

Быстро раздевшись, я плюхнулась в кровать.

* * *

Март в Италии – уже буйная весна. За раскрытыми окнами гостиницы солнце грело древние мостовые Пьяченцы. Незнакомые деревья благоухали сладкими запахами. Каждый клочок земли цвел пестрыми цветами. Фиалки и бархотки, крокусы и анютины глазки радовали глаз.

Вовка в окно подглядывал за Анной. Та рассматривала витрину магазина сувениров. А все вокруг рассматривали Анну. Не было ни одного мужчины, не обратившего на нее внимания. Один даже врезался в стену, заглядевшись на стройную девушку с длинными русыми волосами, с синими глазами, в легком белом платье. Она была похожа на Афродиту пенорожденную.

Продавец в магазине открыл дверь и, размахивая руками, пригласил Анну войти. Она сделала шаг вперед, и тут на нее налетел высокий парень. Они столкнулись лбами, и парень без сознания рухнул на тротуар. Анна недоуменно наблюдала за его падением и потирала пальцем лоб. Место ушиба никак не проявилось и даже не покраснело.

Продавец нагнулся к парню, осмотрел и расстроенно взмахнул руками. Достав мобильный, он, вероятно, стал вызывать «Скорую».

Аня села рядом с лежащим парнем, провела ладонью над головой. Тот очнулся, зажмурился, увидев Анну, и медленно встал. Продавец с удивлением наблюдал за сценой. Аня улыбнулась завороженному парню. Она не стала заходить в магазин, а перешла дорогу и зашла в гостиницу. Спасенный парень и продавец смотрели ей вслед.

В номер Вовчика постучали, и вошла Валерия Николаевна.

– Вова, ты собираешься в музей? – Валерия Николаевна посмотрелась в большое зеркало у двери, поправила волосы. Она была одета в легкий строгий костюм. – Аня ждет нас в холле на первом этаже.

– Я готов, – с сожалением ответил Вовка.

Ему совсем не хотелось в музей, он бы лучше посидел за компьютером, поиграл бы в стрелялки или поболтал в чатах, но спорить с тетей себе дороже. Обидится и лишит карманных денег.

Валерия Николаевна и Вовчик, делая вид, что им невыразимо интересно, ходили по залам музея в Пьяченце.

Зато Аня получала громадное наслаждение, ходя по прохладным залам. В последний раз она была в музее в пятом классе и сильнее всего запомнила, как пряталась от сочувствующих ее внешности взглядов в туалете Третьяковки. Тогда она была низенькой худющей уродицей с прыщавым лицом. Теперь ее облик вызывал зависть и восхищение. А ей было все равно. Ей слышалась музыка, похожая на вальс, и хотелось кружить по мрамору музея-дворца в окружении картин и скульптур художников, чувствующих жизнь так же остро, как она.

На ходящего за Аней мужчину первой обратила внимание мама.

– Анечка, вон тот парень с бандитской внешностью вторые сутки смотрит на тебя со странным выражением.

– На нее половина мужчин Италии смотрят с таким выражением, – весело проговорил Володя, доедая мороженое. – Но только этот придурок таскается за нами по всем музеям.

– Почему же придурок? – Аня два раза коротко взглянула на молодого мужчину.

Среднего роста, длинные волосы, смуглый. Глаза темные, широкий нос, огромный рот. Яркая внешность. Одет в джинсы и драную легкую куртку, очень дорогую. Кроссовки на нем были тоже не дешевые.

Действительно, она его видела и сегодня и вчера. Заметив ее внимание, мужчина улыбнулся широкой пастью с крупными белыми зубами и, разведя руки в приветствии, начал изъясняться на итальянском языке метров за пятьдесят от них.

К моменту его подхода к Анне все соседние туристы знали, чего именно восхищенный художник хочет от прекрасной девушки классической наружности.