Серый ангел

Открыв дверцу, Толян вышел из джипа. Он произвел на нефтяников сильное впечатление. При росте в метр семьдесят два он весит «всего-то» девяносто шесть килограммов. Я знаю это точно – Толик через день взвешивается в «качалке», где тратит на тренировках наши семейные деньги.

– Мужики, пиво в магазине есть?

Из пяти крепко обнявшихся мужчин двое очень трезво взглянули в нашу сторону. Мой болотный голос за номером три тут же заторопился: «Маня, не делай из себя дуру, нас рассматривают с больш-и-им подозрением!» И тут же прозвучал вопрос.

– А чего это вы туда-сюда по нашей дороге… катаетесь?

Вопрос задал мужчина, который стоял на ногах исключительно благодаря некрепкой поддержке собутыльников.

– А мы на пикник ездили. – Я решительно выпрыгнула на старый асфальт. – Такая погода чудная! Мои мужики ночью всю водку выхлестали и теперь с похмелья чумеют. Предлагаю им минеральной водой лечиться, а они…

– А они не конченые идиоты, пива хотят, – заржал тот же дядька и чуть не упал.

От плотно стоящих работяг отлепился один из «трезвых», особо подозрительный и в самой грязной спецовке.

– Какой пикник, голуба? Здесь же, кроме нефтяных вышек, ничего не наблюдается. При нашей гребаной экологии деревья десять лет назад загнулись. Мужики, надо их машину обшмонать, или пусть калым за проезд платят, лохов по жизни надо учить.

Слава богу, желающего «обшмонать» мою собственность не нашлось. Мужики обступили машину, рассматривали фары и колеса, заглядывали в салон. Начались обычные нетрезвые автомобильные комментарии.

– Глянь, салон из натуральной кожи… Запаски аж две штуки взяли… Недешевая машинка…

– На «Мерседесе» и с сисястой девкой, да с водкой я бы тоже съездил шашлыков пожрать, – заявил один из еле стоящих на ногах работяг.

Толик повернулся к компании мужчин, нахмурил брови и напрягся.

– Раскрой глаза, мужик. Это моя родная сестра, ты ее в грязи не мажь.

Ситуация получалась двойственная, и я решила сгладить напряжение, переключив мужское внимание на любимое времяпрепровождение в выходные дни, то есть на выпивку.

Я повысила голос.

– Ну, есть это чертово пиво в магазине? Кирилл, просыпайся!

Кирилл мужчин не впечатлил. Два метра роста при восьмидесяти килограммах выглядят не очень впечатляюще, но лично у меня такая комплекция вызывает восхищение.

Демонстративно взяв из рук Толика бутылку пива, я посмотрела на Кирилла, кивнув на сумку, где стояли пакеты с вином. Кирилл понял правильно.

– Подожди, Машуня, нас в машине, – зевнул Кирилл. – Мужики, сейчас помру, налейте соточку.

Мужчины сочувственно загудели. Кирилл вынул из кармана приготовленный стакан. Толян погрозил другу пальцем и пошел в магазин. Кирилл, давясь, пил халявную паленую водку.

Через двадцать минут мы с новой партией пива ехали в сторону города. Пиво здесь продавалось местное, недорогое, и это смиряло мою экономную натуру с произведенной тратой.

Я рассуждала вслух, предполагая, что, конечно же, нарочно нас у магазина не ждали, но у каждой нефтяной компании есть собственная служба безопасности, и мы, второй раз за неделю проезжая по местам, где даже рождение нового щенка является событием, вызвали нездоровый интерес.

И мы никакого преступления не сделали, везем товар, на фиг не нужный нефтяникам, но попробуй объясни им то, что им непонятно. Непонятное подозрительно.

Ребята слушали молча. Мой монолог прервал телефонный звонок. Мы все вздрогнули. Последние четверо суток наши сотовые молчали, не воспринимая сигналов, летающих в пространстве. Здесь не было сотовой невыгодной для всех фирм связи, только местная или спутниковая. Я включила трубку.

– Алло, ш-ш-ш, Манька, ш-ш-ш?

Сквозь сплошное «ш-ш-ш» определить голос вопрошающего было невозможно.

– Алло, кто это?

– Ш-ш-ш… твою мать…

– А-а! Здравствуйте, дядя Боря! – Родной голос, неожиданно прозвучавший среди бескрайнего пространства, был особенно приятен. – Спасибо за привет от мамы. У вас все нормально?

– Хорошо! Ш-ш-ш… спутниковый… ш-ш-ш… Толику.

– Спасибо! А как мой сыночек Данила?

– Хорошо! Ш-ш-ш… балуется. – И тут что-то переключилось в телефоне, и мне в ухо заорал голос отчима: – Как меня слышно?

– Отлично!

В эту же секунду связь оборвалась.

Толик скосил глаза в мою сторону:

– Что там?

– У них все хорошо, тебе от дяди Бори и мамы огромный привет. Мой отчим купил новую игрушку, спутниковый телефон. Твой племянник Данила балуется. У них все отлично.

Толик сказал: «Угу, спасибо». Я не стала перезванивать, зная, что за столько километров от родного дома слышимость все равно будет отвратительной, а с моего телефона снимут последние деньги. И хотя многие хорошие знакомые зовут меня «жмоти?на», с ударением на букву «и», я с ними не согласна. Я экономная, в маму. У нас другого выхода не было, как стать такими.

В детстве мама считала не то что каждый рубль, а каждую копейку. Папа пил, я донашивала одежду за детьми наших родственников и знакомых. Легче стало после того, как папа, обидевшись на нравоучения жены, решил навестить в деревне свою маму, о которой вспоминал раз в год, на свой день рождения, ожидая подарка.

В деревне он, как всегда, вошел в месячный запой вместе со своей «первой большой любовью на всю жизнь». После полнейшего, в ноль, пропоя он вернулся в нашу квартиру и подчистил шкатулку со сбережениями.

Мама решила в милицию заявление не писать, позвонила свекрови, и бабушка с прискорбием сообщила, что мой папочка ушел от мамочки, так сказать, «на свободу», то есть пить. Его новая-старая подружка глубоко забеременела, и папа подал на развод. Мама неделю погоревала над пропавшими деньгами и тремя золотыми колечками, но радость предстоящего развода перевесила исчезновение скромного бабушкиного наследства.

Мне было пять лет, но я до сих пор помню постоянный запах перегара в квартире, который выветривался два месяца.

Папина собутыльница родила моего сводного брата Толю, как ни странно, абсолютно здоровым, и бог смилостивился, больше она рожать не могла.

Наш с Толиком папашка почти двадцать лет тому назад умер по пьяни. Печень не выдержала очередного запоя паленой водкой. Толикина мама «поминала» мужа два года, и ее ангел-хранитель сжалился над нею, «прибрав» в лучший мир.

Бабушка смогла выдержать воспитание «родного внучка» полтора года. Ни денег, ни сил у нее не оставалось, и она, сбагрив Толика на два дня соседке, приехала в Осташков. Увидев маму, она сложила руки и запричитала:

– Катя, я больше не могу! Катя, я родила в сорок лет и забаловала парня, а он тебе жизнь испортил. Но Толик-то не виноват! – Не находя на лице бывшей невестки немедленного понимания, бабушка резко сменила тон: – Я на Толика и Машку отпишу дом в равных долях. Ты помнишь, дом двухэтажный.

Маме бывший дом в деревне очень нравился. Единственный недостаток – он находился аж в Мордовии, под Саранском. Мама туда поехала после института по распределению экономического института руководить сельмагом. Тогда-то она и «сорвалась» на папе.

Бывшая свекровь стояла в коридоре, напротив нее, сцепив руки. Насколько помнила мама, свекровь не уйдет, не добившись своего.

– В чем дело? Подробнее.