Карма-карма

‒ Вот поэтому-то мы временно назначили тебе другого наставника. Ну, знаешь, такого, в классическом, как говорится, варианте. Чтобы просто был рядом и, особо не отсвечивая, выполнял свои профессиональные обязанности и, соответственно, перенесли этот наш с тобой разговор, ‒ примирительно ответил Аполлон, многозначительно глядя на Витю.

‒ Какой еще разговор? ‒ с опаской спросил Витя, вжимаясь в стул.

Аполлон вытер со лба пот и стал серьезным. Подняв с пола плащ, он по-королевски гордо накинул его, пристегнув золотой брошью, водрузил на голову золотой венок и, как заправский актер, замер в драматичной позе, пронзая Витю не менее драматичным взглядом.

Витя съежился на стуле, глупо улыбаясь и вконец растерявшись.

‒ Серьезный! Серьезный разговор, Витенька! ‒ пафосно произнес Аполлон.

Медленно и важно он подошел к окну, встал вполоборота и, скрестив руки на груди, сосредоточенно посмотрел куда-то вдаль. Витя повернулся в сторону Аполлона и молча ждал объяснений.

Аполлон какое-то время стоял, напряженно всматриваясь в одному ему видимые пространства, и Вите даже показалось, что он забыл о его, Витином, существовании.

Наконец, вернувшись из поглотивших его далей, Аполлон перевел туманный взгляд на подоконник и хотел уже было начать свой серьезный ‒ это было очевидно ‒ рассказ о чем-то определенно важном, но тут заметил стоявший на нем большой оранжевый кактус в горшке.

Кактус этот больше десяти лет был домашним любимцем Вити. Какого-то необычного сорта, он должен был ‒ по уверениям соседки тети Маши, что впихнула его бабушке перед переездом ‒ зацвести пурпурным цветком невиданной красоты, но, почему-то так ни разу и не зацвел, разочаровав и без того не очень любившую кактусы бабушку.

Витя не позволил ей избавиться от кактуса-неудачника, забрал его к себе в комнату и был единственным, кто верил, что Жорик ‒ так он его назвал ‒ все-таки подарит этому миру свой цветок.

Он разговаривал с ним, когда было совсем одиноко, жаловался на несправедливость деда после очередной стычки или, наоборот ‒ подбадривал колючего друга, уверяя, что тот вовсе не бесполезная колючка, как называла его бабушка, а очень даже интересное и непохожее ни на кого растение.

‒ Какая прелесть! ‒ восхищенно воскликнул Аполлон, всплеснув руками и склонившись над Жориком, с интересом рассматривая его со всех сторон. ‒ Главное ‒ не залить. Кактусы этого не любят, ‒ поучительно продолжил он, любуясь Жориком.

Улыбаясь по-детски искренне и радостно, Аполлон повернулся и посмотрел на Витю, который, не проронив ни звука, в небольшом замешательстве наблюдал за странным отступлением от обещанного серьезного разговора.

Аполлон резко посерьезнел, прокашлялся, театрально нахмурил брови и, скрестив на груди руки, гордо выпрямился.

‒ Знай, Виктор, я пришел к тебе с важной вестью! Час пробил, мой мальчик! Пора! ‒ торжественно произнес он.

Витя съежился еще больше и, выпучив глаза, смотрел на Аполлона.

‒ Куда? ‒ выдавил он из себя.

Этот, казалось бы, вполне себе логичный вопрос почему-то совершенно сбил Аполлона. За считанные секунды его пафос скис, и он растерянно замолчал, глядя на Витю.

‒ Да ты не понял! Не пора, в смысле, куда-то, а пора, в смысле, что время пришло, ‒ скороговоркой произнес он после небольшой паузы, расстроившись, что такой грандиозный момент был напрочь запорот глупым Витиным вопросом.

Он многозначительно смотрел на Витю, ожидая, когда же выданная информация дойдет до тупившего немного парня.

‒ Какое время? ‒ виновато проскулил Витя, не понимая ничего, кроме того, что он явно спрашивает что-то не то, разочаровывая тем самым своего собеседника.

‒ Ну, время! Время открыть свой дар миру, ‒ почти плача от досады, произнес Аполлон.

‒ Какой еще дар? ‒ хриплым шепотом спросил Витя, чувствуя, как его сердце опять начало заходиться учащенным стуком.

Аполлон вновь принял торжественную позу, и его плащ заколыхался. Вокруг него вновь появилось странное свечение. Он медленно взлетел над полом и указал гордо вытянутой вперед рукой в сторону входной двери.

‒ Дар, который был дан тебе свыше! ‒ с пафосом произнес он. ‒ Дар, который так нужен людям! ‒ голос наставника эхом разлился, как показалось Вите, по всему дому. ‒ Дар!..

Аполлон не успел закончить фразу ‒ за дверью послышались шаркающие шаги.

‒ Аня, где у нас туалетная бумага лежит? ‒ раздраженный голос деда прозвучал совсем близко.

‒ Там, на полке посмотри, ‒ глухо издалека ответила бабушка.

Аполлон в замешательстве замер, опустил руку и посмотрел на застывшего на месте Витю.

‒ Витюшу будить пора, блины стынут. Постучи там ему, ‒ вновь прозвучал голос бабушки.

‒ Виктор, вставай! ‒ совсем рядом прогремел голос деда.

Аполлон и Витя в ужасе переглянулись. Аполлон быстро приземлился и заметался по комнате в поисках убежища. Не найдя ничего пригодного, он вернулся к окну и спрятался за занавеску. Витя же прыгнул на диван и укрылся с головой одеялом.

‒ На сегодня, кажется, все. Я скоро вернусь, жди меня! Чао! ‒ быстрым шепотом произнес Аполлон.

Витя выглянул из-под одеяла ‒ занавеска все еще колыхалась от недавнего прикосновения Аполлона, но самого Аполлона за ней уже не было. Витя снова лег и накрылся с головой одеялом.

‒ Дар-дар, ‒ послышалось недовольное бурчание. ‒ Скипидар! ‒ тихо передразнил он исчезнувшего собеседника. ‒ Наставник он, видите ли, ‒ еле слышно, зевая, прошептал Витя, и через минуту комнату огласил его храп.

__

Петр Иванович, заправляя в синее домашнее трико кипенно-белую майку, вошел в кухню, где в этот момент Анна Ивановна ставила на стол тарелку с высокой стопкой дымящихся кружевных блинчиков и сел на свое место. Его любимая красная кружка с небольшим сколом на ручке уже стояла перед ним, испаряя ароматы мяты и чабреца.

Анна Ивановна достала из холодильника запотевший кувшин с любимым Витиным вишневым компотом и поставила рядом с блинами. Здесь же стояли: вазочка с малиновым вареньем, сметана, золотистый мед в розетке, три прозрачных стакана под компот, медная салфетница и три чистые тарелки в стопке.

Послышался тонкий свист закипающего чайника, и Анна Ивановна поспешила к плите, не давая ему зайтись самой высокой своей нотой.

Петр Иванович, с наслаждением отхлебнув душистый кипяток из кружки, вновь нацепил очки и, довольно улыбаясь, посмотрел на открытую перед ним страницу с неразгаданным еще до конца кроссвордом.

‒ Ну-с! Что тут у нас осталось? ‒ с азартом произнес он, ставя кружку на стол и потирая руки в предвкушении скорой победы.

Анна Ивановна присела по правую руку от мужа, налила компот в стакан и, пригубив ледяной напиток, спросила:

‒ Ты Витю-то разбудил?

Петр Иванович, отвлекшись от кроссворда, сквозь приспущенные очки озабоченно посмотрел на жену, вспоминая, будил ли внука. Не вспомнив наверняка, Петр Иванович повернулся в сторону двери и зычным поставленным голосом проревел на всю квартиру:

‒ Виктор!

Оглушенная Анна Ивановна закрыла уши руками, осуждающе глядя на улыбающегося мужа.

__

‒ Что, кто? ‒ резко проснувшись от крика деда, Витя подскочил на диване, растерянно оглядываясь по сторонам. Сердце его колотилось, пробивая грудную клетку, мозг отчаянно ничего не соображал. В голове замелькали картинки из недавно пережитого кошмара, в висках запульсировало «Аполлон!»

Витя яростно растер глаза и, пытаясь навести резкость, испуганно осмотрел комнату. Никого.

Он спрыгнул с дивана и боязливо подошел к занавеске. Закрыв на секунду глаза и шумно выдохнув, Витя резко отдернул ее ‒ за занавеской никого не было.

Улыбнувшись, парень уверенно подошел к стулу, из кучи висевших на спинке вещей вытянул любимую футболку и джинсы и поспешил в душ.

Окончательно придя в себя после освежающих водных процедур, в приподнятом настроении, Витя, урча желудком, устремился на божественный аромат бабушкиных блинов, на ходу собирая волосы в хвост.

Довольно улыбаясь, он подошел к кухне. Дверь в нее была предусмотрительно закрыта бабушкой, чтобы блинный дым не тянулся по всей квартире.

Витя остановился, поддавшись непреодолимому желанию потянуться как следует, и, высоко подняв над головой руки, выгнулся вперед худой грудной клеткой.

‒ И последнее слово! ‒ весело и гордо прогремел из-за двери дед.

Витя бесшумно открыл дверь и остановился на пороге, рассматривая знакомую картину: дед, как обычно, сидел на своем месте за столом, ‒ спиной к входной двери, ‒ внимательно вчитываясь в кроссворд, бабушка ‒ хлопотала возле плиты.

Витя улыбнулся.

‒ Хм. И чего же это такое, интересно? ‒ озадаченно произнес дед, глядя куда-то вверх и шевеля губами. ‒ Неотвратимое, неизбежное воздаяние за содеянное. Хм. Окончание ‒ ма. После небольшой паузы он многозначительно вытянул вверх указательный палец и радостно вскрякнул:

‒ Тюрьма!

Витя беззвучно засмеялся в кулак, глядя, как дед, причмокивая от удовольствия, вписывает ответ в журнал. Старик вдруг остановился, хмыкнул и откинулся назад, крутя карандаш между пальцами.

‒ Не подходит, ‒ растерянно протянул он, пожимая плечами. ‒ А чего же это тогда? Воздаяние ‒ пять букв?

‒ Это карма, дед, ‒ многозначительно произнес Витя, входя в кухню. ‒ Доброе утро! ‒ продолжил он, подходя к столу и усаживаясь на свое место напротив деда.

‒ Привет, Витюш, ‒ ласково ответила бабушка, улыбнувшись любимому внуку.

Дед вместо ответного приветствия недоверчиво посмотрел на Витю и перевел взгляд на кроссворд. Бесшумно одними губами он несколько раз подставил предложенный внуком вариант, но не желая сдаваться без боя, с явно читающимся скептицизмом в голосе спросил:

‒ Чего это еще за карма такая?

‒ Ну, это такое понятие из древнеиндийской философии ‒ закон кармы. Когда за все твои хорошие и плохие поступки Высшие Силы тебе или благодарность выписывают, или наказывают, ‒ экспертно ответил Витя, пододвигая к себе пустую тарелку.

‒ Чего-чего? ‒ презрительно скривился дед, глядя на внука, который, улыбаясь, положил себе на тарелку горячий блин, посыпал сахаром, скрутил в трубочку и целиком запихнул в рот. ‒ Понахватался ерундистики всякой. Карма-шмарма!

Дед недовольно запыхтел, вписывая дурацкое слово в кроссворд, снял очки, закрыл журнал и строго посмотрел на Витю. Тот с набитым ртом улыбался ему в ответ, активно сворачивая следующий блин.

‒ Между прочим, дед, может так случиться, что в следующей жизни уже я буду твоим дедом. Так что ты поаккуратнее! ‒ он весело всхрюкнул, пытаясь проглотить блин.

‒ Пфф, напугал ежа, ‒ раздраженно ответил дед. ‒ Ты лучше бы работу себе искал, а не ерунду всякую читал. Философии у него там какие-то, видите ли.

Витя в секунду замер на стуле, проглотил блин, вытер руки и рот салфеткой из салфетницы и посмотрел на деда.

‒ Меня уволили неделю назад, ‒ с обидой произнес он. Дед раздраженно заерзал на стуле. ‒ И работу я ищу ‒ ты это прекрасно знаешь, ‒ холодно продолжил Витя. ‒ А что я читаю ‒ это мое личное дело.

Дед, чувствуя предстоящую схватку, сощурился и впился в Витю глазами.

‒ Ищет он. У нас тут, кстати, объявление висит в подъезде ‒ дворник в ЖЭК требуется. Может, туда?

Бабушка, всплеснув руками, повернулась в сторону стола, гневно глядя на деда. Витя сидел, опустив голову и поджав губы.

‒ Ты чего разошелся, старый? Найдет он работу! Программисты сейчас везде нужны.

Витя поднял взгляд на деда.

‒ Ну-ну, ‒ с ехидцей ответил дед, не отводя взгляд от покрасневших в напряжении глаз внука.

‒ Я тебе клянусь, ‒ хрипло зашипел Витя, ‒ что до конца этой недели найду себе работу! Витя чуть подался вперед, сжав лежавшие на столе руки в кулаки. Дед с вызывом посмотрел на Витю, тоже подавшись немного вперед. ‒ Посмотрим!

Бабушка молча подошла к столу и, наклонившись над ним, мокрой тряпкой принялась вытирать абсолютно чистую поверхность. Дед и Витя невольно перевели взгляды на расстроенную женщину и, чувствуя неловкость за некрасивую стычку, одновременно откинулись на спинки своих стульев.

‒ Витюш, Олежка звонил, поговорить с тобой хотел, ‒ тихо и ласково произнесла Анна Ивановна. ‒ Перезвони ему.

‒ Хорошо, ба, перезвоню, ‒ расстроенно ответил Витя. ‒ Спасибо, все было очень вкусно.

Он быстро встал и ушел с кухни. Бабушка выразительно посмотрела на деда, и тот стыдливо уткнулся в журнал.

__

Расстроенный Витя стоял в своей комнате у окна, бессмысленно глядя на залитый солнцем двор. В глазах щипало. Не желая поддаваться охватившему его горестному чувству, он перевел взгляд на горшок с кактусом. Ткнув пальцем во влажную землю, Витя криво улыбнулся и пробурчал:

‒ Учить он меня еще будет!

Зазвонил сотовый. Витя подошел к столу, взял телефон и улыбнулся, увидев на экране имя друга.

‒ Привет, братан! Только набрать тебя хотел. ‒ Витя свободной рукой поднял с пола рюкзак и поставил его на стол.

‒ Слушай, я тут у тебя во дворе. Выходи, разговор есть, ‒ раздался в трубке веселый голос Олега.

Витя подошел к окну, нашел глазами знакомый «Хаммер», улыбнулся и ответил:

‒ Ага, давай, бегу. Две минуты.

Положив в задний карман джинсов сотовый, Витя застегнул стоявший на столе рюкзак и, перекинув его через плечо, вышел из комнаты. Всунув кое-как ноги в зашнурованные кроссовки, он прокричал в сторону кухни:

‒ Я ушел. Меня Олег ждет. Буду поздно. ‒ И выбежал из квартиры.

__

Олег, как всегда, в деловом костюме и белоснежной рубашке, сидел в машине с заглушенным двигателем и, прижимая плечом к уху телефон, искал что-то в бардачке.

Внешне он чем-то напоминал Вите минотавра из любимых им в детстве греческих мифов: высокий, с крупной головой, широкими плечами, мускулистый и уверенный в себе.

Они были знакомы с первого класса, с первого в их жизни школьного звонка. Как-то сразу и конкретно они сдружились, и дружба эта с годами только крепла. Волевой и сильный Олег ‒ местами хулиганистый и ершистый, записной троечник ‒ и скромный, тихий и совершенно бесконфликтный отличник Витя ‒ они всегда и везде были вместе.

Олег был для Вити кем-то вроде названого старшего брата, хотя и был на полгода младше ‒ заступался и помогал, если случались какие-то переделки.

Витя же, тоже высокий, но худой и вечно сутулящийся, с похожими на плети длинными руками и ногами, способный и трудолюбивый в обучении, был в их паре интеллектуальной составляющей, отвечающей за успешное выполнение всевозможных контрольных, тестов и прочей ерунды, заниматься которой Олегу было совершенно неинтересно.

Олег, в отличие от Вити, уже в седьмом классе ясно осознавал, чего хочет от этой жизни. План его был амбициозен и конкретен. Он должен стать бизнесменом и управлять собственной фирмой. Так, собственно, и случилось. Лидерские качества, умение завязывать нужные знакомства, мобильность и бычье стремление к цели сделали свое дело.

Витя после школы, как и подобает хорошим мальчикам из хороших семей, поступил в институт и окончил его с отличием, получив заветный диплом. Олег же, отслужив в армии, вернулся и активно взялся за построение своего бизнеса, имея лишь хорошо подвешенный язык и батин гараж, в котором он организовал автомастерскую. В скором времени Олег уже был владельцем небольшой сети автомастерских, женился и даже стал отцом очаровательной девчушки. В общем, все у него, по словам Витиного деда, было складно и ладно.

Найдя, наконец, в бардачке то, что искал, а именно блокнот, Олег достал его, положил на колени и, ткнув указательным пальцем в язык, активно пролистал несколько страниц, ища нужные записи.

Одновременно с этим, все так же прижимая к уху телефон, он раздраженно пробубнил в него:

‒ Я же сказал тебе – с Витьком встречаюсь! Все, давай, перезвоню.

Швырнув телефон и блокнот на панель перед собой, Олег нервно распустил дорогущий галстук и расстегнул верхнюю пуговицу рубашки.

Витя запрыгнул в машину, по привычке кинул рюкзак на заднее сиденье и посмотрел на друга ‒ Олег молчал, нервно потирая подбородок.

‒ Ты чего? Случилось что-то?

‒ Да не, все нормально. Все как всегда, ‒ устало и раздраженно ответил Олег.

‒ Жанка что ли? ‒ понимающе улыбнулся Витя.

‒ Ну а кто еще? ‒ горячась, заговорил Олег. ‒ Две минуты разговора и всё – вымотанные нервы и испорченное настроение на весь день!

‒ Да ладно, не расстраивайся. Помиритесь.

‒ Да задолбался я мириться с этой истеричкой, ‒ закипая, ответил Олег, глядя воспаленными глазами на друга. ‒ Шагу не могу ступить без ее проверок и указаний!

‒ Куда пошел? Когда вернешься? ‒ передразнивая манеру жены говорить, немного затягивая слова, Олег изобразил ее недовольное лицо, часто-часто моргая. ‒ Позвони, как освободишься! Чего не позвонил? Не звони мне, я в салоне!

Витя понимающе молчал, давая другу выплеснуть накопившуюся злость.

‒ Забибикала! Если бы не Светка!..

Олег замолчал, отвернувшись к водительскому окну и нервно кусая пухлую нижнюю губу. Витя смотрел на него с жалостью, не зная, как приободрить друга.

‒ Ну, слушай, а чего ты хотел после твоей истории с этой, как ее? Таней?

‒ Леной. Танька до нее была, после Ирки, ‒ злой скороговоркой ответил Олег.

Витя прыснул со смеху, Олег повернулся, в недоумении глядя на друга, но уже через секунду не сдержался и загоготал во все горло.

‒ Прикинь, мы только табличку "Не беспокоить" повесили, ‒ сквозь смех прохрипел Олег, ‒ а тут стук в дверь. ‒ Это горничная, откройте, пожалуйста! ‒ пародируя писклявый голос горничной, продолжил Олег. ‒ Открываю ‒ твою ж копоть, Жанка!

Олег изобразил позу и лицо Жанны, и друзья зашлись в удушающем припадке смеха. Потрясясь какое-то время в беззвучных конвульсиях, Олег попытался отдышаться, вытирая льющиеся из глаз слезы.

‒ Чудом выжил! ‒ прокряхтел он, шумно выдохнув и развернувшись к Вите. ‒ Я после этого зарекся. Не стоит оно того, точно тебе говорю. ‒ Витя улыбнулся и согласно кивнул. ‒ Ну да ладно, бог с ними, с этими бабами, ‒ продолжил Олег, ‒ давай о деле поговорим.

Он посерьезнел и пристально посмотрел на Витю. Витя же, выдохнув остатки смеха и кожей чувствуя надвигающийся неприятный разговор, выпрямился, наклонил голову вправо-влево, хрустнув позвонками, и замер, глядя прямо перед собой. Он догадывался, о чем с ним хочет поговорить Олег, а потому чувствовал себя крайне неловко и уязвимо.

‒ Тут это, дед твой недавно звонил, просил пристроить тебя куда-нибудь на работу.

Олег сделал паузу, все так же глядя на друга. Витя усмехнулся краешком губ и перевел взгляд на свои кроссовки.

‒ Я пообещал, конечно, но, сам понимаешь, быстро найти что-то стоящее не получится, но всех своих я подключил, так что не дрейфь ‒ прорвемся! Накрайняк, к себе заберу, будешь моим замом или исполнительным директором. А что, с твоими-то мозгами самое оно.

‒ Спасибо, ‒ с досадой произнес Витя, отворачиваясь к окну. ‒ Достал он. Сказал же, не лезь, сам разберусь ‒ нет, куда ж без него! ‒ обида взяла верх, и Витя раздраженно продолжил:

‒ Он же у нас герой-полковник, все может, все умеет, а я так – бестолочь непутевая.

Витя скрестил руки на груди и нахохлился, как воробей в морозный вечер.

Олег молча достал из кармана пиджака две конфеты и протянул одну Вите. Витя, развернув яркий фантик, положил сосульку в рот, шумно вгрызаясь в нее. Молча засунув свою конфету в рот и рассасывая кислую дольку, Олег, причмокивая и морщась, заговорил, решив сменить тему:

‒ Слушай, а ты свободен сейчас? Поехали куда-нибудь, посидим, покалякаем, а то я с утра не ел ничего. Да и расслабиться надо уже. Две недели не выходил никуда без Жанки.

– А поехали! – азартно ответил Витя, с вызывом глядя на улыбающегося друга.

– Чего-куда? К Русланчику? По шашлычку? – причмокнув, спросил Олег.

– Давай к Русланчику.

Витя поудобнее втерся в кресло, догрызая остатки конфеты. Олег радостно кивнул и повернул ключ в замке зажигания.

__

Минут через десять друзья были в центре города и, оставив машину, отправились по пешеходной улице к любимому кафе.

На закрытой входной двери кафе «У Руслана» висел листок, сообщающий всем желающим посетить уютный уголок восточной кухни о том, что именно сегодня, по каким-то совершенно непонятным причинам, никому из страждущих не удастся отведать божественного шашлыка, который здесь готовили, так же как не получится вкусить и других чудесных блюд, и прекрасного вина – извините!

– Ну да, конечно! – расстроенный Олег подергал закрытую дверь и тоскливо посмотрел на Витю. – Это нас Жанка сглазила, вот точно тебе говорю. Как только поругаемся, со мной каждый раз всякая фигня происходит. То колесо спустит, то насморк начинается. Ведьма!

Витя стоял, засунув руки в карманы брюк, перекатываясь с пяток на носки и смиренно улыбаясь. Олег сорвал с шеи бесполезный галстук, скомкал его и засунул в карман брюк. Суетливо оглядываясь по сторонам, он какое-то время изучал близлежащие заведения со схожей тематикой, коих на этой улице было немало.

– О! Вот куда мы с тобой пойдем! – победно вскрикнул он, указывая рукой куда-то через дорогу. – Мы там с Машкой были. Прикольное местечко, – весело добавил он.

Витя посмотрел в указанном направлении и в недоумении произнес:

– Да ну? Ты же это несерьезно?

– Пойдем-пойдем, тебе понравится! – засмеялся Олег.

Сомневаясь в адекватности принятого другом решения, Витя неуверенно пошел за ним, оглядываясь по сторонам в поисках более подходящего места для мужских посиделок.

Зазвонивший в кармане Олега телефон заставил друзей остановиться. Глядя на горящий экран, Олег злобно усмехнулся и уверенным жестом сбросил входящий.

– Ну уж нет, Жаннуля, на сегодня достаточно! Витек, на абордаж!

Витя засмеялся, и друзья уверенно направились к цели.

Перейдя дорогу, они оказались у входа в небольшой кафе-бар.

– «Влюбленная зебра»? – Витя вслух произнес название заведения и скептически посмотрел на друга.

Прямоугольная красная вывеска, в центре которой в большом белом круге нарисована была голова зебры, развернутая в пол оборота и грустно смотрящая на входящих, заставила Витю еще раз усомниться в принятом решении друга о месте дислокации.

Криво улыбаясь, он стоял, рассматривая нелепое художественное творение. Сзади раздался заливистый смех Олега, и Витя почувствовал дружеский толчок в спину. Врезавшись в дверь, он ввалился в кафе под истеричный звон дверного колокольчика.

В баре было тихо и безлюдно, негромко играла музыка. Помещение оказалось уютным: без танцпола, с девятью черными столиками и пухлыми красными диванчиками с двух сторон от каждого в три ряда по три.

Между рядами столиков ‒ широкие проходы, ведущие к сердцу бара – черной барной стойке с ярко-красной столешницей. У стойки стояли красные же барные стулья со спинкой. На стене за местом бармена, в затейливых зеркальных нишах с полками стояла посуда и всевозможные бутылки.

Интерьер кафе был выдержан в черно-красном цвете. Исключением были шахматный, черно-белый пол, стилизованные под окрас зебры подушки на диванчиках, стоящие на столе опять же зебристого окраса вазочки для цветов и уморительные емкости для соли и перца в виде голов целующихся зебр. Над каждым столом на длинном проводе висели черные светильники.

Витя с любопытством осмотрелся. Слева, метрах в пяти от него, вдоль стены располагался самый дальний ряд столиков, над каждым из которых висел постер.

Над центральным ‒ полотно с изображением соприкасающихся головами и явно влюбленных зебр. Понятно это становилось из того, что головы этих самых зебр, соприкасаясь, образовывали некое подобие сердца.

Над столиком слева ‒ постер с головой зебры в профиль, смотрящей в сторону влюбленной зебриной парочки с центральной картинки, над столиком справа ‒ тоже голова зебры в профиль и тоже смотрящая на нашедших друг друга на просторах африканской прерии соплеменников.

Витя прыснул со смеху.

За барной стойкой никого не было. Олег указал рукой на центральный столик у окна и, похрюкивая от смеха, сказал:

– Вон там мы с Машкой сидели. Давай туда.

Олег бодро направился к выбранному столику. Витя, улыбаясь и рассматривая постеры с зебрами, поплелся за другом.

Переведя взгляд на крайний левый постер, Витя вдруг вздрогнул – в углу, в полутьме, за еще одним столиком – таким же, как и все остальные столики в кафе, но только меньшего размера, на диванчике, прислоненном спинкой к стене, неподвижно сидела женщина и в упор смотрела на Витю.

Ее ярко-красная балахонистая блузка сливалась с цветом мягкого диванчика, и Вите на секунду показалось, что у сидящей нет тела – одна голова, висящая в воздухе.

Сообразив через долю секунды, что с женщиной все нормально, и худое, завернутое в непонятную хламиду тело все-таки имеется, Витя выдохнул и даже сумел рассмотреть странную посетительницу.