Клуб мертвых поэтов

– П-простите? – поперхнулась я.

– Понимаете, – как ни в чем не бывало принялся объяснять мне Кольридж, – когда у его папаши в девяностые завелись денежки, он решил, что сыну подойдет истинно британское образование. И отправил Роба – мы звали его Бобби – в закрытую школу. Естественно, вышел он оттуда законченным гомиком.

– А-а, ясно, – сообразила наконец я.

– Он домой в свой Нефтеюганск вернулся и давай за бурильщиками ухлестывать. Само собой, папе это не понравилось. Он и сплавил Бобби с глаз долой – мол, мотайся по заграницам, а семью не позорь!

Сэмюэль желчно рассмеялся. Кажется, этот молодой человек искренне радовался всякому намеку на скандал.

– Заткнись, пожалуйста, ты, трепло! – с горечью проговорил Никита. – Вот зачем ты ей все рассказал?

– А что такого? – похлопал ресницами Кольридж. – Если она ищейка, как ты говоришь, то рано или поздно она и сама раскопала бы. История-то вышла громкая. А если Евгения и в самом деле так любит поэзию, Венецию и прочую хрень, тогда эта информация нам не повредит. В общем, Евгения, после этой истории в наш тесный кружок вошла смерть!

И Сэм замолк, наслаждаясь произведенным эффектом.

Значит, смерть. Как легкомысленно этот мальчик относится к гибели друга…

– Ну что же, прощаемся до вечера? – жизнерадостно произнесла я. Котов смерил меня мрачным взглядом и пробормотал:

– Надо же, как ловко вы втерлись в наш круг… и как это вам удается?

Я вышла на набережную и отправилась в сторону своей гостиницы. Итак, блицкрига не получилось. Операция «верните Котова домой» вступила в новую фазу. На этом этапе мне было необходимо получить санкцию от господина Котова-старшего. Вдруг он скажет, что мне не имеет смысла торчать в Венеции до, как говорит моя тетя, «морковкина заговения»? Что ж, если Котов махнул рукой на своего непутевого сына, я не стану переживать. С легким сердцем я оставлю за спиной Никиту и его странных друзей, все их проблемы и тайны. А также этот непостижимый город, где можно снять здание XV века и преспокойно поселиться в нем и где чашечка кофе стоит пятьдесят евро…