Душа в черной маске

Вскоре я уже сидела напротив Глазова, который, сняв верхнюю одежду, солидно расположился за своим рабочим столом.

– Вы знаете, что ваша студентка Маша Гаврилова трагически погибла?

– Что?! – Брови Глазова взлетели вверх.

– Да, ее тело обнаружили утром.

– Но… А почему здесь никто не знает? – с широко раскрытыми глазами спросил Антон Владимирович.

– Вообще-то фотография в траурной рамке висит в вестибюле, – заметила я.

– Значит, я просто не обратил внимания. А, ну правильно, я же заходил не с центрального входа, – покачал головой совершенно растерянный преподаватель. – Но… Как это получилось? Кто это сделал?

– Если бы ответы на эти вопросы имелись, я бы не пришла к вам, – сказала я.

Подошедший Валерий Григорьевич пытался вклиниться в разговор, узнать, что случилось, но Глазов резко остановил его, попросив сидеть тихо и ни во что не вмешиваться. Жимов успокаивающе поднял ладони вверх и далее сидел как паинька.

– У меня к вам стандартные в данном случае вопросы, Антон Владимирович, – вздохнула я. – Что за отношения у вас были с Гавриловой, что вы знаете о ее окружении и так далее…

– Отношения? – скептически пожал плечами Глазов. – Самые обычные, преподаватель – ученица. У Маши очень хорошо шел английский язык, я давал ей дополнительные задания, которые она сама просила. Несколько раз мы встречались вне стен института, вот и все.

– Извините за прямоту, но… Ничего выходящего за рамки этих отношений не наблюдалось? Поймите меня правильно…

– Ничего страшного, – перебил меня Глазов. – Ничего того, что вы имеете в виду, не наблюдалось. Вы что же, вздумали меня подозревать сразу же, да? – И тут же ответил на свой собственный вопрос: – Да-да, конечно, это же ваша работа, я понимаю… Но я ничем особо вам помочь не могу. Вы спрашивали про окружение? Но я мало что знаю, ведь я преподаватель, а она студентка… Вам бы поговорить с ее подружками по группе.

В этот момент к столу Глазова подошел тот самый солидный товарищ по имени Николай Терентьевич и положил перед молодым преподавателем свернутую бумажку. На его вопросительный взгляд Николай Терентьевич коротко ответил:

– Просили передать.

Антон Владимирович развернул бумажку, прочитал, нахмурился и быстро свернул ее обратно.

– Так вот… Значит, вам нужно поговорить с подружками… Но сейчас, по-моему, – он взглянул на часы, – идут занятия, я не знаю, как вам лучше поступить…

Я заметила, что Антон Владимирович как-то занервничал и забеспокоился, причем наступило это аккурат после того, как он прочел послание от неизвестного мне персонажа. Но это в принципе могло ничего и не означать.

– Ну а все-таки, с кем мне лучше всего поговорить? – не отставала я.