Русская мышеловка

– Разумеется, – расплылся в улыбке хозяин. – Пройдемте в контору.

– Тогда я быстренько! Только схожу к себе в номер за деньгами!

Я поднялась к себе. Никакой крупной суммы наличными у меня при себе, разумеется, не было. Так, необходимая мелочь. Деньги я храню на картах. Поэтому я взяла конверт с логотипом «Шварцберг» и видами отеля и набила его нарезанной на части газетой с описанием международного преступника. Конверт я аккуратнейшим образом заклеила. Теперь никто не мог бы сказать, что там внутри – на ощупь плотная бумага, и все. От денег не отличить.

Я спустилась в «контору» – закуток у выхода, где у хозяина помещалась стойка с ключами, радио, по которому круглосуточно передавали прогноз погоды, и, как оказалось, компьютером со сведениями о постояльцах. Контора закрывалась подобием дверцы по пояс высотой на металлический замок. Сейф оказался вполне современной конструкции, он был вделан в стену над конторкой и был снабжен несколькими уровнями защиты. Во всяком случае, хозяин довольно долго ковырялся, чтобы его открыть.

Я внимательнейшим образом проследила, чтобы мой конверт с резаной бумагой был помещен на полочку. Мельком я успела разглядеть, что в сейфе лежали какие-то коробочки и конверты – драгоценности и деньги других гостей отеля?

Я поблагодарила Альдо и заверила, что теперь моего отдыха ничто не нарушит.

– Сегодня отличная погода для лыж! – жизнерадостно заметила я. – Не пойти ли мне покататься?

– Отличная мысль! – поддержал меня хозяин. – Кстати, хочу вас предупредить о местных причудах погоды. До обеда у нас обычно солнечно и тепло, потом либо налетает ветер со снегом, либо снизу из долины поднимается туман. Так что, если не хотите потерять хороший день для катания, поспешите!

– Конечно-конечно, только выпью еще чашечку кофе, – сказала я и направилась в столовую. В моей голове уже был готов план действий. Теперь мне нужно только одно – чтобы кто-нибудь ненадолго отвлек нашего милого хозяина.

Долго ждать мне не пришлось – сверху послышался раздраженный голос господина Кабанова. Дмитрий Юрьевич был чем-то недоволен и не считал нужным скрывать свое раздражение. Резкий голос российского миллионера разносился по всему отелю. Хозяин поспешил вверх по лестнице, торопясь погасить конфликт в зародыше.

Я выждала, пока Альдо поднимется по лестнице, и воровато огляделась. Времени у меня было немного, поэтому я попросту перепрыгнула через загородку, не тратя времени на возню с замком. К счастью, Гримальди не стал выключать компьютер – экран послушно засветился небесно-голубым, когда я тронула клавиши. На то, чтобы разобраться в примитивной учетной системе «Шварцберга», у меня ушла еще одна драгоценная минута. Мои пальцы так и порхали по клавишам, как у пианиста-виртуоза. И – вот оно! Номер второй. Именно в нем жил убитый, это я знала точно. Интересно, в реестре господина Гримальди убитый значился как Карим Парвиз Шад. А вовсе никакой не Саша.

Напротив этого длинного имени в следующей графе значилось, что господин Шад выехал из отеля днем тридцать первого декабря. Вранье! Вечером тридцатого этот тип клеился ко мне в баре. Утром тридцать первого его труп выпал из шкафа в моем номере. Чуть более поздним утром я стащила его по лестнице и усадила на высокий стул у барной стойки, откуда он таинственно исчез еще до завтрака. Так что съехать тридцать первого днем он ну никак не мог!

Это означало одно – наш любезный хозяин либо собственными руками прикончил постояльца, либо был в сговоре с тем, кто совершил это злодеяние. И в том, и в другом случае «Шварцберг» больше не может рассчитывать на звание «милого уютного отеля». Место, где постояльцам угрожает опасность, милым уж точно не назовешь.

Я прислушалась. Успокаивающий голос хозяина доносился сверху, господин Кабанов что-то злобно возражал ему. Пока Гримальди не видит, я успею исследовать самое сердце его владений.

Дверь, ведущую вниз, в подвальные помещения, я запомнила еще в прошлый раз, когда хозяйский племянник Леон водил меня на ознакомительную экскурсию. Она оказалась заперта, но механический замок для меня не преграда. Вот современные электронные штучки, которые могут оказаться умнее тех, кто пытается их взломать, – это да, это стало бы проблемой. А так – повозившись пять минут, я проникла на запретную территорию. Вспыхнул голубоватый свет, и я начала спуск по ступеням, ведущим куда-то в глубину горы, на боку которой был выстроен «Шварцберг».

Ступени оказались вполне современными, зловещего скрипа не издавали, паутина не касалась моего лица, и все-таки мне было не по себе. Казалось, будто за мной наблюдают чьи-то глаза. Интересно, в «Шварцберге» водятся привидения? Какие-нибудь погибшие альпинисты, лыжники или сноубордисты? Наверняка за время существования отеля хоть кто-нибудь свернул себе шею на здешних сложных трассах. Впрочем, призраков я не боюсь. Люди куда неприятнее.

Внизу коридор разделялся надвое – направо располагались кладовые, прекрасно помню свиные туши, свисающие с потолка в снежной изморози. А вот налево… туда Леон меня не водил. Я бросила быстрый взгляд через плечо. Конечно, никто за мной не следил, но ощущение чужого присутствия не исчезало. Решительно отбросив сомнения, я зашагала по коридору, который, плавно изгибаясь, уводил куда-то вглубь горы. Интересно, это сколько же стоило пробить такой туннельчик в прочном каменном основании? И куда тянется этот проход?

Ответ я получила скоро – коридор уперся в серебристо-стальную дверь. Я даже присвистнула – настолько неправдоподобно выглядела эта суперсовременная штуковина в тоннеле под горой. Замок на двери был электронный. Очень навороченная модель. Я даже не стала пытаться испробовать на нем свои таланты юного взломщика. Не хватало еще переполошить весь «Шварцберг»! А такое обязательно случится, едва завоет сигнализация. Кто знает, что произойдет тогда? Вдруг на шум примчится хозяин отеля с ружьем наперевес? Или с ножом, к примеру? И попытается заткнуть рот не в меру любопытной русской туристке. Ведь господина Шада прикончили именно в этом уютном отеле.

В общем, я не стала брать штурмом неприступную твердыню с электронным замком, а потихонечку ретировалась. Не люблю отступать, но также не имею и привычки таранить лбом стены. Наносит урон красоте, знаете ли.

Я заметила его случайно – просто что-то блеснуло в проеме под лестницей. Я уже поставила ногу на первую ступеньку, но тут же вернула ее обратно. Наклонилась и увидела рюкзак, потрепанный рюкзак, который кто-то спрятал в темном укромном месте. Если бы не блеснувшая металлическая пряжка, я бы просто прошла мимо. А тут я осторожно потянула за лямку и извлекла на свет то, что оказалось багажом пропавшего афганца Саши. В том, что вещь принадлежит убитому, я ни секунды не сомневалась.

Осторожно потянув «молнию», я убедилась в своей правоте. В рюкзаке лежали сложенные как попало – явно засовывали второпях – мужские вещи. Посмертное имущество господина Шада состояло из поношенного свитера, двух пар носков сомнительной чистоты и паспорта гражданина США на имя Карима Парвиза Шада. С фотографии на меня смотрело лицо, которое я видела всего дважды в жизни – один раз вечером в баре. Второй – уже мертвым, на полу моего номера. «Афганец» Саша.

Итак, я была права, а хозяин лгал.

Только странно, почему господин Гримальди так небрежно спрятал рюкзак убитого – Альдо, которому известны самые укромные уголки гостиницы, мог бы укрыть багаж покойника так, чтобы его никогда не нашли. А тут, под лестницей, место, конечно, укромное, но далеко не Форт-Нокс.

Получается, однорукий вовсе не мой соотечественник! Хорошо, что я не успела позвонить в консульство, как собиралась.

В этот момент я услышала звук, от которого холод продрал меня вдоль позвоночника. Тихое, деликатное покашливание раздалось за моей спиной. Как это я не услышала шагов? Как могла допустить, чтобы кто-то подкрался ко мне сзади?

Я подтолкнула рюкзак подальше в тень и медленно обернулась, готовая к любым неожиданностям. И с облегчением перевела дыхание.

Передо мной стоял Леон. Парнишка таращился на меня близорукими глазами и моргал. Я бросила взгляд на обувь подростка. Кроссовки с мягкой подошвой, неудивительно, что я не слышала шагов!

– Доброе утро, фройляйн Евгения! – неразборчиво пробормотал племянник хозяина. – А что вы тут делаете?

Я поспешно натянула на лицо милую улыбку:

– Понимаешь, я заблудилась. Помнишь, мы с тобой уже гуляли здесь однажды? Я решила повторить прогулку, но только одна я никак не могла найти дорогу. Ты мне поможешь? Покажешь, куда идти?

Леон поднял глаза и смерил взглядом лестницу, у подножия которой мы стояли. Лицо подростка выразило чувство глубокого превосходства над женщиной, которая заблудилась в трех соснах.

– Пожалуйста, фройляйн! Вам туда!

И мальчик ткнул пальцем в горящую над головой надпись «Выход».

– Спасибо, дружок! – я потрепала парнишку по щеке (к чему он остался совершенно равнодушен). Мне удалось незамеченной проскользнуть к себе в номер. Что ж, утро я провела с пользой! А теперь, пожалуй, можно и на трассу, а то мое отсутствие среди остальных гостей «Шварцберга» вызовет подозрения.

На открытой холодным ветрам площадке, где начиналась трасса, собрались все гости господина Гримальди. Возле деревянных перил я заметила даже семейство Кабановых – исключительно в черном, как семейка Адамс из старого фильма. И телохранители за спиной. Ой, не могу, только бы не засмеяться! А то неудобно получится.

И сестры Вострецовы были здесь – кутались в новенькие шубы и то и дело стреляли глазами в сторону миллионера и его семейки.

А посмотреть было на что. Сам Дмитрий Юрьевич орлиным взором изучал окрестные горы. Его супруга то и дело морщилась, не снимая темных очков. Юная спутница русского богача стрекотала по-немецки с одним из «арийцев». Учитель музыки мягко журил Ванечку за то, что тот не хочет надевать перчатки и рискует застудить пальцы. Телохранители мерно шевелили челюстями, видимо, гоняя за щеками жвачку. В темных непроницаемых очках вид у них был угрожающий и одновременно забавный. На фоне слепяще-белого снега их черные куртки, подбритые затылки и каменные челюсти выглядели неуместно.

Мне стало интересно, на что так внимательно смотрят гости «Шварцберга». Я подошла и облокотилась на перила.

– Нет, вы только гляньте, что вытворяет! – с осуждением в голосе проговорила старшая из сестер Вострецовых.

Я заметила, что сестры держатся особняком – в беседы с остальными гостями не вступают, гуляют парочкой. Может быть, дело было в языковом барьере? Младшая из сестер немного говорила по-английски – на уровне средней школы, но понять все-таки можно. А вот старшая никаких языков, кроме русского, не знала. И еще у меня создалось впечатление, что сестры слегка стесняются. Шубы и чемоданы у них были дорогие, но отчаянно новые. Мне показалось, что за границей Вострецовы в первый раз. Видимо, не всегда они могли позволить себе отдых в Швейцарии и изменения в лучшую сторону случились в их жизни совсем недавно.

– Взрослая женщина, а туда же, – поддакнула младшая. – И ведь не боится шею сломать.

Я взглянула вниз и поняла, к кому относились замечания вредных сестричек.

На боковой трассе, предназначенной для сноубординга, выделывалась дылда-норвежка. В ярко-алом комбинезоне, без шлема, дамочка широкими плавными зигзагами вспарывала снег. Короткие рыжие волосы спортсменки трепал ветер. Внимание публики явно нравилось норвежке – она то и дело отвлекалась от катания, чтобы замереть в эффектной позе и бросить взгляд на столпившихся на площадке людей.

Что ж, в мастерстве норвежке не откажешь – каталась она отлично. Трасса была сложноватой – как для фрирайда. Хозяин явно не утруждает себя тем, чтобы обработать и уложить снег ратраком – специальной машиной. Снег под доской норвежки представлял собой типичный «пухляк» – нетронутую целину. Но дамочке это не мешало. Она была настолько уверена в себе, что даже защитой не пользовалась! Доска у норвежки была ярко-желтая, разновидности «ласточкин хвост» – с раздвоенным хвостом и широким носом. И владела ей бордерша исключительно умело.

Гости «Шварцберга» восхищались катанием норвежки.

В вечном противостоянии лыжников и сноубордистов, они же бордеры, я всегда на стороне первых. Лыжи – это для меня! А на досках пусть серферы катаются в Майами-Бич. Однако после одного особенно восторженного замечания Лили Вострецовой я не выдержала. Мы, тарасовские, тоже кое-что можем. И сейчас это продемонстрируем.