Готовьте ваши денежки

Без лишних слов я встала, прошла в ванную и умылась. Пока ополаскивала лицо холодной водой, я задержалась взглядом на своем отражении. Бледная, всклокоченная, с нездорово блестящими глазами – н-да, видок у меня был еще тот… А настроение и того хуже! Но нужно было работать.

Я вышла из ванной, взяла со стула плащ, прихватила клатч.

– Мы можем ехать, – кивнула я Марку.

Как уже повелось – молча мы спустились вниз и вышли из гостиницы. Холод, слякоть и мокрый снег, летящий в лицо, – ничего не изменилось с тех пор, как мы приехали с вокзала. И на парковке стоял все тот же набор машин – старенький «Фиат», «Ниссан» и мой малогабаритный «Фольк». Хотя нет… На другой стороне улицы появилась «Ауди» – капот грязный, на лобовом стекле разводы. «И что за нерадивый хозяин мог оставить свой автомобиль в таком виде?» – машинально подумала я и открыла сумочку, чтобы достать брелок от сигнализации с ключами, но что-то заставило меня поднять глаза на «Ауди». За рулем сидел мужик, жевал бутерброд и меланхолично поглядывал по сторонам, на двери гостиницы, на прохожих, на нас с Марком. Привыкшая обращать внимание на мелочи, я тут же заметила бинокль и неаккуратно скомканную карту города на передней панели перед дядькой. Нас пасли! Я ведь была знатной ищейкой и носом чуяла неладное…

Мельком я взглянула на Марка – угрюмый мужик, не глядя по сторонам, обошел машину со стороны капота и распахнул дверцу. Я не стала подавать виду, что меня кое-что насторожило, и как ни в чем не бывало запрыгнула в салон.

– Где назначена встреча? – спросила я своего попутчика, когда мы оказались в машине, и я завела мотор.

– На Соборной, дом пять.

Я кивнула и вывернула руль вправо, машина выехала на дорогу и понеслась вниз по улице. Я посмотрела в зеркало заднего вида: «Ауди» так и осталась стоять на том же месте, никто и не думал следить за нами. Еще какое-то время я размышляла о водителе иномарки, то и дело бросала взгляд в зеркало, но злосчастная машина так и не показалась на горизонте, и через какое-то время мои мысли приняли совсем другое направление.

Я не решалась бы утверждать, кем был Марк – рядовой шестеркой или правой рукой босса, но его дружки точно жили на широкую ногу! По крайней мере дом, адрес которого назвал мой попутчик, располагался в одном из самых престижных районов города – стареньком квартале с десятком так называемых сталинских пятиэтажек. Здесь не селились современные нувориши, но жили интеллигенты старой закалки.

– Нам сюда, – указал Марк на одно из раритетных жилищ.

Я послушно свернула в арку, проехала через пустынный дворик и остановилась у нужного подъезда.

– Пойдешь со мной, – принял решение Марк.

У меня не было никаких возражений на этот счет. Я вышла из машины и огляделась по сторонам. Пустые скамейки, островки грязного снега, кое-где позабытая нерадивыми дворниками опавшая листва. Тоскливая картина!

Невесело было и внутри дома – высокие потолки, зарешеченные лампочки и нескончаемый лестничный пролет. Деревянные ступеньки скрипели от каждого шага. Хотелось завыть.

Нам пришлось подняться на пятый этаж. Марк позвонил в дверь с номером тридцать два. Я оглядывалась по сторонам, ежилась от холода и пыталась понять – какая нелегкая принесла нас сюда? Мой спутник снова нажал на кнопку. Звонок тоненько тренькнул где-то в глубине квартиры, но открывать нам никто не спешил.

– Может, никого нет дома, – предположила я.

– Мы договаривались с ним о встрече.

– С ним? Это мужчина?

– Тебе не нужно знать подробностей. Кажется, мы обсудили этот вопрос. Ты просто мой телохранитель.

Я поджала губы, но смолчала, а Марк снова принялся звонить. Прошло минут пять, прежде чем щелкнул замок, створка двери чуть приоткрылась, и из темноты коридора показался низенький мужичонка неопределенного возраста.

– Мы договаривались о встрече на сегодня, – отчеканил Марк. Ни «привет», ни «пока» – очевидно, для него то было в пределах нормы!

– Да-да… – блестящие глазки хозяина квартиры забегали от меня к Марку и обратно. – Конечно… Я помню… Проходите…

Он шагнул назад, приглашая нас войти. Марк обернулся ко мне, давая знак, чтобы я шла за ним, и переступил через порог. Я проскользнула следом.

Хозяин квартиры тут же захлопнул дверь, и мы оказались в полутемном коридоре, заставленном всяким хламом – здесь было старомодное трюмо, заваленное разнокалиберными рулонами бумаги, кресло с горой непонятного добра, а на крючках, вбитых в стену, висело множество вещей – кажется, здесь был представлен весь гардероб хозяина. Подобного кавардака я давненько не видела!

Собственно говоря, не менее странно выглядел и дружок Марка – в потертых джинсах и рубашке, на шее намотан клетчатый шарф, на носу очки. Он затравленно зыркал на Марка, и его мелко потряхивало. Очевидно, он был болен.

– Все будет готово только завтра… – прошуршал он.

– Я в курсе. Хотел удостовериться, что все о’кей! Женя, подожди меня на кухне, мне нужно решить пару вопросов, – последняя фраза относилась уже ко мне. Марк даже не удосужился познакомить меня со своим странным товарищем – впрочем, меня это уже не удивляло. Я начинала привыкать к странным замашкам своего попутчика.

– Конечно, – тут же засуетился мужик, – идемте, кухня вон там.

Через темный коридор меня проводили на кухню.

– У вас можно курить? – спросила я у хозяина апартаментов.

– Конечно-конечно… Можете курить. Пепельница на подоконнике.

Я кивнула и отвернулась от странного мужика.

– Идемте в кабинет, – позвал он Марка.

Я стояла на пороге кухни и прислушивалась к удаляющимся шагам мужчин – шаркал подошвами хозяин квартиры, твердо шагал мой попутчик. Где-то в глубине коридора хлопнула дверь. Они закрылись!

В любом другом случае я бы понеслась следом и, навострив ушки, разузнала бы, в чем суть совещания на Соборной в квартире номер тридцать два. Но за короткое время, проведенное рядом с Марком, я достаточно хорошо узнала этого мужика. С ним такие дешевые трюки не проходят!

Поэтому я предпочла спокойно покурить без тычков и упреков со стороны своего попутчика – нудного поборника здорового образа жизни. Итак, где здесь пепельница?

Я обвела взглядом пищеблок и тихонько присвистнула. Здесь царил такой же бардак, как и в прихожей. В раковине – гора немытой посуды, на столе – заляпанная разноцветными красками клеенка, а на подоконнике – свалка из тарелок, чашек, рулонов бумаги, каких-то рамок и прочего хлама. Я подошла к окну и попыталась найти среди всего этого пепельницу. Но под руку попадались то грязные бокалы, то рамки. За одну из красивых лаковых рамочек я зацепилась взглядом. Под стеклом был диплом «За лучший этюд. Эду Мартынову». Следующая рамка тоже оказалась с именным сертификатом – «За лучший натюрморт. Эду Мартынову». Здесь же и статуэтка «Золотая кисть» с тем же именем.

«Так хозяин этой квартиры художник!» – дошло до меня. Теперь понятно, почему везде такое скопление бумаги, а стол запачкан красками! Так называемый художественный беспорядок – обязательная атрибутика квартиры любой мало-мальски творческой личности – не обошел стороной и сие скромное жилище!

Сзади послышался какой-то шорох. Я тут же отдернула руку от рамки и обернулась. В дверях стоял Эд.

– Извините, что напугал… – зашелестел он. – Просто хотел заварить кофе. Вы будете?

– Нет, спасибо, – мотнула я головой и на всякий случай отошла к подоконнику.

– А вот я, знаете ли, большой любитель кофе. Просто не могу без этого напитка.

Художник прошел на кухню, чиркнул спичкой, зажег газ и громыхнул чайником.

– За день могу выпить чашек пять арабики, – он обернулся и неожиданно тихо спросил. – Вы работаете на этих людей?

– Что? – опешила я.

– Я слышал, как вы переговаривались за дверью, – горячо зашептал он, – вы на них работаете. Вас тоже заставили?

До меня вдруг дошло, что его лихорадочная трясучка – это не болезнь, не сумасшествие, а признак самого настоящего панического страха. Этот страх затравленного зверька, плескавшийся в его глазах, невольно передался и мне.

– О чем вы? – одними губами произнесла я.

– Они пришли к вам, угрожали? – Эд сделал шаг мне навстречу, я невольно отступила назад. – Это ужасно! Они заставили меня!

– Вы пьяны?