Принеси меня в жертву

– Н-не знаю, – растерялась я. – Просто догадки.

– Дома все в порядке.

Он снова замолчал, но хотя бы свои пальцы оставил в покое.

– Пропал протокол допроса, Тань, – выдал Кирьянов. – Вчера был, а сегодня я его не нашел.

Пропажа служебных документов могла повлечь за собой серьезные неприятности, вплоть до увольнения из органов внутренних дел.

Кирьянов слыл человеком аккуратным, даже педантичным, и я растерялась, узнав о пропаже. Правда, чувство благодарности тоже испытала. Если поделился такой страшной тайной, значит, и в самом деле считает меня другом. Доверяет, значит.

Я уже было открыла рот, но он не дал мне сказать ни слова:

– Знаю, знаю. Уже искал. Перерыл все, все осмотрел, залез в каждый угол. Как корова языком слизала.

Я осмотрелась. Так бывает: один не видит то, что у него лежит перед носом, а другой сразу обнаружит потерю. Просто первый нервничает и не может сконцентрироваться, а второй спокоен… пока что.

– Давай-ка восстановим события, – предложила я.

– Да уже сто раз восстанавливал! – повысил голос Кирьянов.

– А теперь попробую я, а ты отдохни.

Часы показывали половину одиннадцатого утра. Скоро к Вовке должны были нагрянуть свидетели, он упомянул об этом вскользь вчера вечером. Пропавший документ был ему необходим прямо сейчас. Но его нигде не было.

– Когда ты видел его в последний раз?

– Перед корпоративом. Вместе с другими документами сложил в синюю папку и запер в сейфе.

– Больше сейф ты не открывал?

– Не открывал.

– А когда доставал кофе и коньяк?

– Папку не трогал, – покачал головой Киря.

– Но сейф-то ты открыл.

– Ну и что? – не понимал он.

– Дай-ка я посмотрю.

Я подошла к сейфу. Кирьянову совсем недавно заменили его: вместо старого, выпущенного в советские времена, поставили новый. Сейф, кстати, был у всех на глазах. Вовка установил его на подоконник и сверху украсил кактусом.

Спорить Кирьянов не стал. Наверное, понял, что настроена я решительно.

– Иди и смотри. Он открыт.

В сейфе обнаружилась высокая стопка разноцветных пластиковых папок.

– Папка точно была синяя? – уточнила я.

– Точно.

Но я стала перебирать каждую и проверила все документы в каждой. Чтобы не запутаться, аккуратно раскладывала все на поверхности стола.

Кирьянов попытался помочь, но я остановила его:

– Не мешай, Вов.

Документов не оказалось. Папка как в воду канула. Кирьянов коротко выругался.

– Подожди, – рискнула я попробовать еще раз. – Мы вчера тут разговаривали о всяком, помнишь? Зашла речь и о последнем деле, которое ты ведешь… с кем?

– С Шумским.

– И где он сейчас?

– Должен отрабатывать жилой сектор…

Кирьянов запнулся, уставился на меня во все глаза. Его лицо озарилось надеждой, взгляд просветлел.

– Да я же передал ему вчера документы. Сам! Блин, точно! И не помню не потому, что нажрался, как скотина, а потому, что незачем было галочку ставить – я ему сам в руки папку сунул! Ну, я и дурак.

Я стала собирать разложенные папки в стопку. Старалась соблюдать тот порядок, в котором они были сложены прежде.

– Ищи папку у Шумского, – подвела я итог. – Прямо сейчас позвони ему и все узнай.

Кирьянов схватил телефон. Иногда он становился послушным, как ребенок, и я старалась запомнить эти моменты, чтобы впоследствии, когда он решит поставить меня на место, вмазать ему напоминанием о том, что и он, бывает, ошибается.

Так себе защита, скажем прямо, но она работала. Это уравновешивало наше уважение друг к другу, а потом мы вспоминали собственные неудачи с улыбкой.

– Папка у него в кабинете, – выдохнул Кирьянов. – Сейчас принесет. Господи.

– Испугался?

– Нет. Но испытал чувство неловкости.

– Тебе было стыдно?

Кирьянов сгреб со стола стопку и вернул ее в сейф. Подошел ко мне и обнял за плечи.

– Да ладно тебе, – улыбнулась я. – Я ж рядом. Помогу.

– Уже помогла. Дружище. Боевая подруга. С меня коньяк.

– Я не против.