Надежду убивают первой

– Обычно на «Ми-8» или «Ми-2». На соревнованиях, бывает, нас с самолета сбрасывают.

– «Ми-8» – это вон тот вертолет? – кивнула я в сторону техники и стоящих рядом с ней мужчин. – Ни разу на вертолете не летала. А чей он? Дмитрий Алексеевич его зафрахтовал или это его собственность?

– Вообще-то «Ми-8» принадлежал Брянскому.

– Погибшему инструктору? – я изобразила на лице неподдельное удивление. – Для приобретения вертолета нужно целое состояние!

– Он не только инструктором был, но и акционером «Голубых далей». Они с Костиным были компаньонами.

– Ого! Надо же, какую злую шутку сыграла с ним судьба. А с Дмитрием Алексеевичем они были друзьями?

– Да кто их знает? Может, и были. Хотя я скорее назвал бы их отношения деловыми или коммерческими. Брянский сделал неудачное вложение денег, купив этот вертолет. Машина вроде новая, а летать нормально отказывалась. Много крови она Брянскому попортила! В общем, через полгода он у Костина столько денег назанимал, что страшно подумать. Вон парнишка стоит, видите? – показал Олег на солдата. – Все узлы в машине перебрал, половину деталей заменил. И все ради того, чтобы Брянский брал его на прыжки.

– А с ним кто?

– Наш Горыныч!

– Кто? – ничего не понимая, уставилась я на мужчину в военной форме.

У них что, два Горыныча на аэродроме? Прямо какое-то темное сказочное царство, а не клуб! Или на поле сторожам положено носить форму летчиков?

– Егорович – летчик в отставке. Горынычем его за глаза называют. Отмечали мы как-то Новый год, а Егорович набрал спирта в рот, спичку горящую поднес, да как дыхнет огнем! Ну, настоящий Змей Горыныч! Вот это прозвище к нему и прилипло. А вообще он классный мужик! Правда, говорит иногда уж больно замысловато. Порой кажется, что он не в своем уме.

– Как же его к полетам допускают?

– Да с ним все в порядке. Любит просто мужик тумана напустить. Вообще Брянский ему как себе доверял. Да и Горыныч верой и правдой служил. В субботу, когда Вениамин разбился, он был еще в небе, последний об этом узнал. Потом так переживал, все боялись, как бы с сердцем плохо не стало. Пойдемте, я вас познакомлю.

Мы подошли к военным.

– Здорово, мужики! Это Татьяна – будущая чемпионка. Горит желанием научиться прыгать с парашютом.

– Василий Егорович, – пожал мне руку летчик.

– Сергей.

– Как самочувствие, Егорович? – поинтересовался Олег.

– Да… – отмахнулся вертолетчик, – мотор пока стучит, а кручина душу точит. Вот смотрю на машину – и такая тоска!..

– Это верно. Только слезами горю не поможешь. С полетами-то как? У Костина останешься или он тебя отстранил?

– Куда я без «Голубых далей»? Сейчас полетим. Машина готова.

– Вот как? Значит, у «Ми-8» новый хозяин нашелся? Может, оно и к лучшему.

Егорович промолчал. По всему было видно, что разговаривать ему не хотелось.

По-видимому, отмеренные Костиным тридцать минут прошли, потому что он появился на поле. Неторопливо, с большим достоинством, как человек, знающий себе цену, он направился к ангару.

– Пора готовиться к прыжкам, Таня. Если захотите посмотреть тренировку – идите в конец аэродрома. Оттуда видна часть поля, где будут приземляться парашютисты, – предложил мне Быстров. – А мне нужно в ангар, получить парашют.

Желающих подняться в воздух оказалось не так уж мало. Я насчитала шестнадцать человек. Это были парашютисты разного возраста – от двадцати до пятидесяти лет, но в основном, конечно, молодые ребята. Ни одной женщины среди них не оказалось. У каждого вокруг груди, плеч и бедер были закреплены ремни, на которых держались ранцы с парашютами.

Парашютисты без всякой команды выстроились в шеренгу.

Я стояла в стороне, около ворот ангара, и наблюдала. Последним из ангара вышел Костин, тоже весь обмотанный ремнями. Я чуть не прыснула от смеха.

Неужели этот толстяк прыгать собрался?! Интересно, сколько же парашютов он уложил в свой ранец? Вдруг от такого груза крепления лопнут?

Однако, кроме меня, этот факт ни у кого подобной реакции не вызвал. Каждый спортсмен с нетерпением ждал, когда к нему, грациозно перекатываясь с ноги на ногу, подойдет командир и проверит экипировку; убедится, что грудной обхват правильно пропущен через пряжки, а его конец закреплен.

Осмотрев снаряжение и убедившись в том, что все в порядке, Костин спросил:

– Перед тем как надеть парашюты, все убедились, что кольца привода надежно сидят в гнездах?

– Да! Естественно! Конечно!

– Еще раз проверяем правильность положения колец. Удостоверьтесь, что рукоятка привода вытяжного парашюта доступна. То, что не можете посмотреть сами, – смотрят товарищи!..

– Все готовы? – спросил после пятиминутной предполетной подготовки парашютов инструктор. – Прошу в вертолет!

Костин запер ангар, и спортсмены гуськом зашагали к машине.

А замок-то электронный! Никакая отмычка не поможет!

Итак, ангар заперт, парашютисты в вертолете, расспрашивать больше некого.

Я не спеша пошла в конец аэродрома, в направлении, указанном Олегом. Через какое-то время надо мной прогрохотал вертолет. Шумный и неуклюжий, он, казалось, почти не двигался в воздухе, набирая высоту.

Я шла и шла, а аэродром все не кончался.

«Давай-ка, Таня, шевелись! – подогнала я себя, ускоряя темп и проклиная высокие каблуки. – Лучше бы ты, дорогая, приехала в клуб на роликовых коньках!»

Впереди, немного в стороне, я увидела фигуру человека. Присмотревшись, узнала Сергея. Когда я подошла, он сидел на траве и докуривал сигарету.

– Пришли посмотреть приземление?

– Да. Ты тоже?

Он кивнул.

– В военном гарнизоне служишь?

– Уже почти два года срочной службы. Скоро домой.

– Здесь, в клубе, часто бываешь?

– Раньше только перед соревнованиями отпускали или на время увольнений. Теперь, перед дембелем, каждый день прихожу. Стена для спортсмена не преграда!