Возмездие небес

Дамочка начала активно загонять собачку в подъезд, а мы с Федором поблагодарили ее за ценные сведения, попрощались и пошли в ближайшее кафе согреться чашечкой хорошего кофе.

Глава 3

–  Ну и что скажете, Полина? – спросил Федор, когда мы расположились за уютным столиком с горячим эспрессо и пирожными.

Мы сидели в самом углу небольшого зала под раскидистой пальмой. Играла приятная музыка в стиле блюз.

–  А что здесь можно сказать? Картина довольно неприглядная. Выходит, ваши троюродные братики и сестричка все-таки вынудили деда переписать на них свое добро. Значит, не совсем сам он передал им все, а под нажимом.

–  Выходит… И что, по-вашему, можно с ними сделать?

–  Федор, а вы действительно хотите их наказать? Ведь это ваши родственники.

–  Да, родственники. Но, во-первых, дальние. Во-вторых, уж очень они ушлые ребята. Родного деда так обставили! Если таких не остановить, далеко пойдут… А в-третьих, должны же они понести заслуженное наказание за свою подлость. Обобрали деда и бросили на произвол судьбы! Только представлю, как он голодал, подбирал объедки с помойки, спал с бомжами…

–  А вы что-нибудь узнали об этих ребятах?

–  Совсем немного. Мне тут удалось навести о них справки – кто что купил на дедовы деньги.

Федор достал записную книжку и полистал ее.

–  Итак, начнем по порядку. «Было у отца три сына. Старший умный был детина, средний был и так и сяк…»

–  «Младший вовсе был дурак»? – закончила я.

–  Ага, так и есть. Артем – это старший – купил двухкомнатную квартиру – по сегодняшним меркам просто шикарную, практически в центре, «БМВ икс-пять» и станцию технического обслуживания.

–  Артем купил бизнес? Значит, стал деловым человеком? Понятно. Остальные как проявили свои коммерческие способности?

–  Маргарита тоже купила хорошую квартиру и еще салон красоты. Оно и понятно: женщина! А вот младший братец свои деньги, похоже, просто прожигает. Этот приобрел скромную «однушку», не работает, зато ходит по подпольным казино, по частным квартирам, где собираются картежники, а также играет в тотализатор, автоматы и тому подобное. Вокруг него тут же появились сомнительные друзья, которых он водит в пивбары, ночные клубы, рестораны…

–  Похоже, он понятия не имеет, что такое выгодно вложить средства, – предположила я.

Федор кивнул:

–  Этот из всех троих, мне кажется, самый недалекий. Он не понимает, что деньги когда-нибудь закончатся и он тут же останется без своих друзей. Или он надеется выиграть большую кучу бабок.

–  Никакой кучи на всю жизнь все равно не хватит. Тем более такому моту.

–  Это верно, – согласился Федор, – но Артур этого не понимает.

–  И в этом его беда. Итак, что мы имеем? – подытожила я. – Троих теперь уже не бедных молодых людей, которые распрекрасно живут на дедушкины деньги, и, что характерно, совесть их не мучает. Возможно, они даже не знают о его смерти.

–  Или не хотят знать.

–  Тогда, считаю, стоит им рассказать, что случилось с человеком, которого они так бессовестно обобрали.

–  Можно, – кивнул Федор, – хотя не думаю, что это что-то даст. Если бы они имели хоть каплю совести или порядочности, они не обобрали бы родного деда и не выгнали бы его из своих домов на улицу. Нет, Полина, вы как хотите, а я считаю их виновными в смерти Арсения Аникеевича. И заметьте, они знали, что делали. Время выбрали такое, когда на человека сразу две беды свалилось: сначала сын и сноха умерли в Африке, черт бы ее побрал со всеми вирусами и бациллами!.. Потом эти разборки в институте… Мне доводилось слышать об академике Стоянове. Говорят, крутой жесткий мужик: если кто-то не согласен с его научными взглядами – сожрет с дерь… в общем, с потрохами и не подавится! Арсений Аникеевич еще не отошел от горя, а тут этот людоед на него насел, причем так насел, что академик не выдержал и даже бросил науку. Не думаю, что это далось ему легко. Скорее всего, он почувствовал, что у него нет сил бороться. И вот представьте: человек, сломленный жестокими ударами судьбы, получает еще один не менее жестокий удар: его начинают донимать собственные внуки, в которых он, скорее всего, видел свою единственную надежду и утешение в старости… И вы хотите, чтобы я простил им такое?! Никогда и ни за что! Есть вещи, которые прощать нельзя, просто нельзя, и все!

Федор даже покраснел от негодования.

–  Я и не спорю, – сказала я спокойно, – я такое тоже не простила бы. Ну что ж, тогда давайте думать, как будем разбираться с вашими родственничками.

–  А что тут думать? Надо отобрать у них деньги Арсения Аникеевича. Сделать их нищими, как они сделали нищим своего деда.

–  Согласна. А кому отдать? – спросила я и внимательно посмотрела на Федора. Если он сейчас скажет, что он – единственный наследник академика…

–  Не знаю, кому. Может, детскому дому или какому-нибудь онкологическому центру. А может, дому престарелых или институту на развитие науки. Мне, Полина, честно говоря, все равно. Но оставлять им…

–  Хорошо, я вас поняла. Ну что ж, тогда познакомимся для начала со старшим братом?

–  И как вы предлагаете это сделать?

–  Давайте сначала перейдем на «ты», так проще и удобнее. Раз уж будем работать вместе…

–  Согласен. Так как вы… ты хочешь познакомиться со старшим братом?

–  А ты, Федор, знаешь, где находится его станция технического обслуживания?

–  Разумеется. На Пятой Парковой, сразу за магазином «Запчасти». Там еще напротив старинный двухэтажный дом постройки девятнадцатого века…

–  Поняла. Как-то раз я там даже колесо меняла… Но это было давно. Значит, поступим так. Я поеду туда отремонтировать что-нибудь в своей машине. Скажем, у меня барахлит коробка передач.

–  И?…

–  И познакомлюсь заодно с Артемом… Как его, кстати, по батюшке?

–  Гордеевич.

–  Полянов Артем Гордеевич. Ну вот и познакомимся. И сколько же Артему Гордеевичу лет?

–  Двадцать четыре.

К этому времени мы уже выпили кофе, съели по пирожному и вышли из кафе на улицу.

–  Так, ты познакомишься, а дальше? – спросил Федор.

–  А дальше будет видно. Кстати, он знает тебя в лицо?

–  Когда мы виделись в последний раз, он был почти ребенком. Нет, думаю, вряд ли он меня помнит.

–  Это хорошо: значит, ты тоже можешь контактировать с ним.

–  Слушай, Полина, а что, если просто похитить его, держать в каком-нибудь загородном домишке, измываться над ним и морить голодом до тех пор, пока он не подпишет документы, по которым он типа продает все свое имущество…

Тут Федор поймал мой взгляд, осекся и замолчал.

–  Кому? – спросила я. – И куда мы потом денем этого Артема Гордеевича? Если отпустим, он сразу побежит, сам знаешь куда: к твоим бывшим коллегам. А чтобы не побежал, придется его как-то… привести в такое состояние, при котором он не сможет дать против нас показания.