Стоит только захотеть…

Осокина Светлана Александровна. Мать Сергея Осокина. Я вызвала в своей памяти ее адрес. Первым делом, конечно, надо наведаться к ней.

Потом – в психиатрическую клинику к свихнувшемуся бандиту.

Затем…

В файле не было никаких сведений о любимой девушке Сергея, кроме сведений о факте ее существования. Не было, наверное, потому, что Осокин уничтожил эту информацию в первую очередь.

А значит, велика вероятность того, что его привело в этот город дело, связанное именно с ней.

Я заметила выхваченный светом фар из темноты дорожный указатель в виде стрелочки «На Самару» – и повернула туда, куда стрелочка указывала.

Надо же – чуть не проехала мимо… Неудобно, конечно, в темноте ехать, но времени ждать утра нет.

«И вот что еще странно, – подумала я, – почему так мало сведений осталось об Осокине? Понятно – он уничтожил служебные файлы, но ведь есть люди, которые занимались его делом – вербовка и все остальное… От них можно было почерпнуть информацию. Почему не сделали так, и мне теперь приходится довольствоваться сведениями – более чем скудными?»

Гром ничего об этом не говорил. Значит… Значит, нужную мне информацию получить было невозможно. Иначе – какой смысл лишать меня того, что помогло бы мне быстрее завершить задание?

* * *

Сергей остановился, еще не ступив в черную пасть подворотни. Он увидел, как во дворе дома, на том самом месте, где на него вчера напали трое, люди в милицейской форме копошатся вокруг темного пятна на асфальте.

«Не рассчитал, – мелькнуло у него в голове, – хотел их просто напугать, а вон как получилось. Просто я задумался, а они так внезапно… Я не проследил за степенью концентрации энергии».

Сергей вдруг вспомнил свою жизнь в Отделе. Как он изо всех сил сопротивлялся давлению на него сотрудников Отдела, когда они пытались буквально вскрыть его черепную коробку, руками залезть в его мозг и копаться там, чтобы понять наконец – откуда берутся сверхъестественные способности Сергея.

Как Сергей ни объяснял им, что причина не в нем самом, а в темном, изрытом ярчайшими звездами пространстве, которое и днем, и ночью висит у него над головой, – достаточно только закрыть глаза, – они ничего не понимали и продолжали свои дурацкие допросы и эксперименты.

Потом, когда Сергей окончательно остервенел от всего этого идиотизма и замкнулся в себе, сотрудники на время оставили его в покое, а уже через неделю предложили первое задание.

Сергей отказался от выполнения задания, даже не вникнув в его суть.

От него тогда неожиданно легко отступились, а спустя несколько дней принялись снова. Напомнили в очередной раз о подписке, которую Сергей дал им когда-то давным-давно; о том, что, если он откажется выполнять задание, его ждет тюремная камера, о том, что у него есть еще мать и, кажется, невеста, свидание с которой, между прочим, можно разрешить, если только…

Сергей давно убедился в том, что все угрозы толпящихся вокруг него сотрудников – несущественны. Он был самым сильным экстрасенсом, попавшим к ним за всю историю существования Отдела. И, естественно, они могли себе представить, что получится, если перевести Сергея с его экстраординарными способностями в тюрьму.

А при упоминании о матери Сергей тотчас закрывался от допрашивающего плотнейшим черным пологом, через который невозможно было пробиться никаким чужим – ни звукам, ни зрительным образам.

С того самого дня, когда Сергея арестовали на улице за какое-то мифическое убийство, он пытался выйти на телепатическую связь со своей матерью, как он делал обычно, когда служил в армии.

Теперь у него ничего не получалось – связи не было. Сергею не хотелось об этом думать, но он точно знал, что если нельзя установить канал связи с человеком или просто почувствовать его астральное стремление к контакту или, наоборот, сопротивление, то это значит, что человек мертв.

Это уже потом, после своего бегства, Сергей узнал, что мать его не мертва, а…

А невеста… Что невеста? Почти год как Сергей пропал и не подавал о себе никаких вестей ни матери, ни ей. Войти с ним в телепатический контакт Света не могла – для этого нужно обладать либо такими же способностями, как у Сергея, либо находиться с ним в близком родстве.

Сергей просто знал, что Света жива, что все с ней в порядке и…

Все.

Сергей вошел в подъезд.

* * *

В Самаре я была под утро. Остановилась на выезде из города – рядом с будкой контрольно-пропускного пункта ГИБДД. В машине я проспала часа два – этого времени мне вполне хватило, чтобы восстановить потраченные за бессонную ночь силы.

Когда я проснулась, давно уже рассвело. На моих часах было – половина девятого. Я завела машину и двинулась в путь.

Через полтора часа я была в Елани. Для того чтобы добраться до центра города, мне понадобилось всего пятнадцать минут.

Город Елань – небольшой. Из всех видов общественного транспорта я заметила только автобусы.

Автомобилей на улицах было немного, зато сколько угодно – велосипедистов.

«Пожалуй, напрасно, я поехала в этот город на „Ягуаре“, – подумала я, – слишком уж выделяться буду. Надо оставить машину на стоянке поприличнее, а самой передвигаться пешком. Или на такси».

Я остановилась у обочины дороги. Слева от меня тянулся высокий грязно-зеленый забор, за которым серой кирпичной громадой возвышалась глухая стена какого-то предприятия, а справа – находился пятиэтажный дом.

Я припомнила адрес и сверила его с табличкой на углу дома.

Все верно. Я на месте. Именно в этой вот пятиэтажке живет мать Осокина – Осокина Светлана Александровна. И первый свой визит я нанесу именно ей.

Свою машину я оставила на обочине дороги – показывать свой роскошный «Ягуар» во дворе было неразумно. А сигнализация у меня в машине хорошая стоит.

Глава 3

Легенду, под которой я собиралась проводить свои поиски, я придумала, когда еще знакомилась с материалами по делу Осокина.

Четвертый этаж, грязная лестница – стены сплошь покрыты абстрактными ругательствами на английском и русском языках, уверениями в любви к неведомым Машам, перемежающимися со схематическими изображениями мужских и женских половых органов, – в общем, очень похоже на декорации к чернушному фильму о молодежи застойной эпохи.

Квартира пятьдесят три.

Я позвонила. За дверью раздалось торопливое шарканье, и я тут же натянула на лицо привычную улыбку.

– Вам кого? – спросил из-за двери женский голос.

– Осокину Светлану Александровну, – ответила я, – я насчет вашей пенсии. Понимаете, руководство нашего Комитета решило провести пересмотр общих сумм пенсий…

Дверь открылась, и в образовавшийся проем просунулось круглое старушечье лицо.

– Вы – Осокина Светлана Александровна? – спросила я, стараясь, чтобы голос мой не казался очень уж удивленным.

– Я, – закивала головой старушка.

Она была очень маленького роста. Несколько секунд я всматривалась в ее лицо, чтобы убедиться, что это точно та женщина, которую я видела на фотографии.

Сомнений нет, это она, но… Судя по материалам файла, ей должно быть пятьдесят с небольшим лет, а она выглядит по меньшей мере – на семьдесят.

– Проходите, конечно, – пригласила Светлана Александровна.