Шаг влево, шаг вправо

– Если я не ошибаюсь, они некогда были экспонатами нашего художественного музея? – проявил осведомленность антиквар.

– Не ошибаетесь, – подтвердила я. – Вам что-нибудь известно о том, где они сейчас?

– К сожалению, нет. Они исчезли лет двадцать тому назад. Просто как в воду канули! Знаете, у этих вещиц очень интересная судьба. Они ведь уже не в первый раз пропадают, а потом появляются через несколько десятилетий!

– Вы так хорошо знаете их историю? – удивилась я.

– Татьяна Александровна, голубушка, я ведь когда-то работал в нашем «Эрмитаже», так что еще и не такое знаю.

– Когда именно вы там работали? – поинтересовалась я. Милявский назвал годы, и выяснилось, что он уволился из музея примерно за пять лет до тех событий, о которых мне рассказал Степанов. – Надо же, прошло больше тридцати лет, а вы столько интересного помните! У вас завидная память, – польстила я ему.

– Просто я не забиваю мозги ненужной информацией.

– Петр Алексеевич, прошу вас, дайте мне знать, если эти вещицы вдруг где-нибудь всплывут, – попросила я его.

– Они должны всплыть? – заинтересовался антиквар.

– Я не уверена, что это произойдет именно в нашем городе, но очень надеюсь получить сигнал.

– Татьяна Александровна, если кто-то надумает продать антикварные песочные часы и футляр для молитвенника, это станет событием, какого давно не бывало в Тарасове! Однако должен заметить, что в последнее время действительно заслуживающие внимания предметы старины все чаще и чаще реализуются через Интернет. Глобальная сеть отбивает у нас хлеб, – пожаловавшись на технический прогресс, Милявский уточнил: – У вас номер телефона не изменился?

– Нет, он остался прежним. Сразу же звоните мне, как только у вас появится хоть какая-то информация по этому вопросу, – настоятельно попросила я, и, чтобы как-то мотивировать антиквара, добавила: – Я в долгу не останусь.

– Я позвоню, не сомневайтесь, – пообещал Петр Алексеевич.

На том мы попрощались, и я вышла из магазинчика. У входа топталось несколько человек, терпеливо ожидавших, когда скупка откроется. Я села в «Ситроен» и поехала домой.

У меня не было оснований не доверять Милявскому. Потомив меня немного, он непременно рассказал бы, пытался ли кто-либо реализовать через него золотой футляр для карманного молитвослова и песочные часы. Мне не давал покоя другой вопрос – что послужило толчком для вызова моего клиента в следственный комитет? Если бы по факту обнаружения некогда похищенных музейных экспонатов было заведено уголовное дело, полковник Кирьянов наверняка знал бы об этом. Но Владимир Сергеевич был не в курсе. Почему же следователь Лопухин вызвал к себе Степанова? Неужели он предполагал, что у Сергея Федоровича столько лет незаконно хранились эти драгоценности? Но откуда у него эта информация? Ничего нового, кроме мысли, что Скобцов вновь принялся мутить воду, мне в голову не пришло. Меня заботил вопрос: с чего это вдруг он активизировался именно сейчас? Но ответа у меня пока что не было.

Приехав домой, я наскоро пообедала, а затем, смакуя вкуснейший черный кофе, продолжила размышления. Толковых версий мне выстроить не удалось, и тогда я решила поискать информацию о похищенных раритетах в Интернете. Я включила ноутбук и начала поиск интересовавшего меня антиквариата. Переходя с ссылки на ссылку, я вскоре нашла то, что искала. На одном из популярных – в определенных кругах – сайтов к продаже предлагался золотой футляр для карманного молитвослова, инкрустированный сапфирами. Объявление о продаже этого изделия, созданного в начале XIX века неизвестным автором, было проиллюстрировано фотографией. К сожалению, я никогда не видела раритет, о котором мне рассказывал Степанов, поэтому не могла утверждать, что в объявлении речь идет именно о том футляре для молитвослова. Может, их было много, к примеру, как яиц Фаберже? Я кликнула по ссылке, предложенной продавцом для обратной связи. Увы, меня постигло разочарование – страница не открылась. Я проверила значок на панели инструментов в нижнем правом углу монитора – связь с Интернетом имелась. Тогда я вернулась назад, еще раз щелкнула мышкой по ссылке и вновь провалилась в «никуда». Похоже, продавец уже нашел покупателя и обратная связь ему больше не требовалась, вот он и удалил свою страницу. Я распечатала фотографию золотого футляра, чтобы показать ее на следующий день клиенту, и продолжила поиски, но ничего, заслуживающего внимания, больше не нашла. Эксклюзивные песочные часы никто через Интернет не продавал.

Сварив очередную порцию кофе, я села в свое любимое кресло и, попивая мелкими глотками горячий ароматный напиток, принялась анализировать всю имевшуюся у меня информацию. Мне ни в коей мере не хотелось уличить своего клиента в корысти. Скорее всего, Степанов перебросил бы в соседнюю лоджию любые улики, даже не представлявшие практической ценности. Он понял, что Наталью Хрекову кто-то подставляет, и решил еще раз помочь беременной женщине. Сам собой напрашивался вопрос – кто ее подставлял? Также сам собой возникал и ответ – Скобцов! Но в этом случае Леонид Семенович должен был знать, где конкретно находятся улики, а он, по всей видимости, был не в курсе. Иначе он не позволил бы следователю оставаться с ними в лоджии один на один. Более того, Скобцов предложил бы начать обыск именно оттуда.

Кстати, о лоджии. Очень удобное место, чтобы что-то туда подбросить, не заходя в квартиру. Надо будет уточнить у Степанова, на каком этаже жила Хрекова, не было ли поблизости пожарной лестницы и не росло ли рядом какое-нибудь дерево? Хотя зачем мне эта информация? Я немного подумала и пришла к выводу, что не надо морочить себе голову событиями двадцатилетней давности. Следует восстановить картину недавнего прошлого.

Итак, впервые в доме Степановых заговорили о драгоценностях чуть больше года тому назад. Дочь клиента уже к тому времени жила со своим сыном в Калиновке. Супруга Сергея Федоровича пребывала в одном шаге от смерти. А их сын работал под началом Скобцова. Как утверждает Кирьянов, Степанов-младший – парень любвеобильный, но, поскольку он жил с родителями, он не имел возможности приводить к себе девушек. Неудивительно, что Костя хотел обзавестись отдельным жильем, и реализация антиквариата открывала перед ним такие возможности. А отец упорно твердил, что никаких ценностей у него нет, – и при этом что-то прятал в ящике письменного стола, а ключ носил при себе. Выкрасть музейные экспонаты из письменного стола было бы намного проще, чем из сейфа, спрятанного в отцовской спальне в калиновском доме. Если к краже приложил руку Константин, то почему он пошел самым сложным путем?

Понятно, что при жизни матери он просто не осмеливался на такой дерзкий шаг. Последние месяцы она лежала, прикованная к постели страшной болезнью. После ее смерти Костя вновь попытался вызвать на откровенность своего родителя, но тот опять-таки ни в чем не признался. Более того, между отцом и сыном возник конфликт, в результате которого Степанов-старший даже решил сменить место жительства. Сергей Федорович переехал к дочери и внуку в Калиновку и драгоценности увез с собой. Спрятал он их на новом месте достаточно надежно, только все равно сейф кто-то отыскал и взломал, постаравшись на какое-то время «замазать» следы преступления – аккуратно прибив на место рейки, за которыми скрывался тайник. Может, взломщик оставил на месте преступления отпечатки пальцев? Пока мой клиент остается в клинике, я лишена возможности это проверить.

Мысленно вернувшись к фигуре опера-ловеласа, я пришла к выводу, что, рискнув поднять щекотливый для отца вопрос, он – в любом случае – кое в чем выиграл. Дело в том, что Сергей Федорович не захотел жить с сыном и переехал к дочери. Константин же остался один в городской квартире, но от своих материальных притязаний не отказался. В разговоре с отцом он упоминал, что мечтает о приличной машине. Что ж, Костя вполне мог объединиться со своей сестрой в стремлении заполучить отцовский клад, когда у нее возникли проблемы в бизнесе. Двое против одного – счет явно не в пользу Сергея Федоровича.

Меня вдруг посетила шальная мысль – а не ограбил ли Степанова бывший хахаль его дочери? Где одно преступление, там и другое! Пока Арина была в командировке, он не постеснялся вывести из оборота крупную сумму, воспользовавшись данным ему правом личной подписи. Так почему же он не мог бы взломать сейф? Если он жил с Ариной в Калиновке, то наверняка мог слышать «байку» об антиквариате и задаться вопросом – а вдруг это вовсе и не байка, а самая настоящая правда?

Почему же я сразу не заподозрила этого человека? Может быть, потому, что клиент упомянул о нем как-то вскользь, и только теперь, когда я все разложила по полочкам, фигура бывшего Арининого бойфренда показалась мне гораздо более значительной.

Я посмотрела на часы – еще не было и пяти часов вечера. Вполне удобно еще раз навестить Степанова и обсудить с ним то, что мы не успели обговорить из-за визита его дочери. Недолго думая, я собралась и поехала в клинику «Сантэ».

* * *

Сегодня утром, в первый раз придя в больницу, я сказала администратору, что направляюсь к главврачу. Теперь мне пришлось назвать фамилию пациента.

– Так вы тоже к Сергею Дмитриевичу? – уточнила она, и я кивнула в ответ. – У него сегодня прямо день посещений! В первой половине дня дочь к нему приходила, теперь у него сын. А вы кем ему приходитесь?

– Племянницей, – соврала я и поднялась на второй этаж.

На площадке между этажами стояли двое – высокий блондин с голубыми глазами и симпатичная девушка в коротком халатике с логотипом клиники «Сантэ» на нагрудном кармане. Я невольно подслушала их разговор.

– Девушка, так вы отведете меня в кардиологию? – театрально прижав руку к груди, спросил молодой человек, похожий по описанию Кирьянова на оперативника из Трубного райотдела. – У меня сердечный удар!

– Вы так молоды, а уже жалуетесь на сердце, – не без кокетства заметила сотрудница клиники. – А вы уверены, что вам надо именно в это отделение?

– Ну, я не знаю… А вы сейчас куда направляетесь? – поинтересовался молодой человек. – С вами я хоть на край света пойду!

– В урологию, – ответила та. – Пойдете, у нас там очень хорошие врачи.

– Спасибо, вы так добры, но я, пожалуй, сам поищу кардиологию. – Блондин почему-то потерял интерес к девушке в коротком халатике и пошел вниз по лестнице.

Я не сомневалась, что это был сын моего клиента. Их сильное внешнее сходство сразу же бросалось в глаза. Еще мне показалось, что Константин не слишком-то переживает по поводу отцовской болезни. Настроение у него было игривое.

Тем временем я подошла к нужной палате и, приоткрыв дверь, увидела, что больной лежит на койке и задумчиво смотрит в потолок. Мне показалось, что он выглядит очень расстроенным. Неужели еще что-то произошло за эти полдня?

Раскрыв дверь пошире, я сказала:

– Это снова я, Сергей Федорович. Не ожидали?

Степанов встрепенулся, похоже, я оторвала его от серьезных размышлений.

– Татьяна Александровна? Да, я действительно не ожидал увидеть вас сегодня во второй раз. – Пенсионер приподнялся выше на подушке. – Заходите. Вы вовремя. От меня только-только сын вышел! Приди вы на пару минут раньше – и столкнулись бы с ним. Хорошо, что этого не случилось.

– Я в курсе, что Константин был здесь. Мне сказали на рецепции. Видите, сын все-таки нашел время, чтобы вас навестить, – заметила я.

– Толку-то, – горько усмехнулся мой клиент. – Он пришел сказать, чтобы я не спешил отсюда выписываться, и еще про санаторий намекал. Дочь говорила то же самое, слово в слово: «Папа, лечись хорошенько, спешить с выпиской не надо! А мы потом тебя в самый лучший санаторий отправим». Татьяна Александровна, вы же понимаете – сплавить они меня из Тарасова хотят, чтобы подальше оттянуть объяснение. Нет чтобы во всем признаться, покаяться! Не могу смотреть в их лицемерные лица.

Расположившись, как и утром, в кресле, я мягко спросила:

– Сергей Федорович, а если вы насчет ваших детей все же заблуждаетесь?

– Вы что же, уже успели найти доказательства их непричастности к вскрытию сейфа? – в голосе моего клиента прозвучал неприкрытый скепсис. – Рад бы обмануться, но это маловероятно.

– Нет, никаких доказательств я пока что не нашла, но у меня возникла альтернативная версия.

– Слушаю вас, – заинтересовался Степанов и потер руку об руку.

– Вы сказали, что фирму Арины ограбил ее хахаль. Так вот, я и подумала, может, кража антиквариата – это тоже его рук дело?

Бывший следователь прокуратуры не спешил опровергать мое предположение. Он молча анализировал его.

– Версия неплохая, – наконец заговорил он. – Денис мне никогда не нравился, но я не вмешивался в личную жизнь дочери. Она его любила и не замечала его очевидных недостатков. Да и с Сашкой он вроде бы ладил… У них были общие увлечения – компьютер, футбол… Когда я переехал в Калиновку, Евтеев даже не скрывал, что он от этого далеко не в восторге. Хотя, казалось бы, чем я ему мешал? Дом большой, места всем хватало. Занудством я вроде тоже не страдаю. Другой бы на моем месте допросы каждый день устраивал: почему мой так называемый зять пришел домой выпивши, когда он собирается официально оформить отношения с Ариной, и так далее. Я же молчал. Даже дочь ни о чем не спрашивал, хотя видел, что у них не все идет гладко.