Осыпь меня золотом

– Елена Константиновна, разрешите мне представить вам Евгению Максимовну. Отныне она охраняет меня от опасностей! – несколько высокопарно выступил Ильичев.

– Здрасте! – бросила Елена, усаживаясь на свободный стул.

Как я догадалась, это и была та самая Елена Константиновна Темникова, владелица наименьшего количества процентов акций концерна «Эвита».

– Так что стряслось-то? – невозмутимо продолжал Куропаткин, наливая Елене Константиновне чай из чайничка «для гостей».

– Стряслось то, чего я больше всего боялась! – каким-то торжественным тоном произнесла Елена, машинально помешивая в чашке ложечкой, хотя в ней не было сахара. – На мою дочь напали!

– Как? – уронил челюсть Ильичев.

В глазах его застыл ужас.

– Вот так! – автоматом ответила Елена, но, взяв себя в руки, постаралась рассказать более понятно: – Она возвращалась из колледжа, одна – я сегодня не смогла за ней заехать, – и ее начали преследовать люди на мотоциклах!

– На мотоциклах? – невольно подала я голос.

– Да! – оглянувшись на меня, повторила Елена и, видимо, интуитивно решив, что я, как женщина, должна ее понять лучше, заговорила торопливо и уже обращаясь ко мне: – Их было несколько человек, они постоянно следовали за Кристиной и пытались наехать на нее!

– Наехать в каком смысле? Сбить, что ли? – уточнила я.

– Да, да, да! – со слезами в голосе закричала Темникова. – Пытались переехать колесами!

– И что? – немало удивленная, спросила я. – Им это не удалось?

– Вы еще спрашиваете? Слава богу, нет! – чуть не задохнулась Елена, возмутившись моим вопросом. – Но ведь могли!

– Вот это мне и странно. – Я повернулась к Куропаткину: – Если бы мотоциклисты хотели переехать девчонку, которая была одна, а их несколько, им бы не составило труда осуществить свой замысел.

Куропаткин, нахмурившись, выслушал меня, но ничего не сказал.

– Где это произошло? – снова обратилась я к Темниковой. – В каком месте?

– Не знаю! – отмахнулась она. – Где-то по дороге! Какая разница?

– Там были другие люди, машины? – продолжала я задавать уточняющие вопросы, чтобы получить более-менее ясную картину произошедшего.

– Откуда я знаю? – снова перешла на крик Темникова. – Меня же там не было!

– Я думала, что вы выяснили это у дочери, – спокойно пояснила я.

– Господи, да разве это меня волновало в тот момент? Меня волновало, все ли с ней в порядке!

– Сколько лет вашей дочери? – спросила я.

– Шестнадцать, – ответила Елена.

– Она знает этих людей?

– Нет, что вы! – Глаза Темниковой округлились. – Откуда она может их знать?

– Где она учится?

– В тридцать девятом лицее, в Мирном переулке. В приличном заведении, одном из лучших в городе! – не без гордости отметила она. – Так что представить, чтобы мальчики из их лицея могли устроить подобное безобразие, просто невозможно!

Я не стала это комментировать, лишь спросила:

– Значит, это были какие-то подростки?

– Да, Кристина говорит, что они были совсем молодые. Ее ровесники или, может быть, чуть старше.

Темникова говорила нервно, с надрывом, и смотрела на всех присутствующих так, словно они были чем-то виноваты в произошедшей истории и обязаны были немедленно подключиться.

– И она точно никогда раньше не видела их? Может быть, не в школе, а где-то еще? – предположила я.

– Кристина говорит, что нет, не видела.

– Так что они хотели-то? – не выдержал Куропаткин.

– Как что? Напугать, конечно! И покалечить! А может быть, даже убить! – заявила Темникова.

– Хотели бы искалечить – искалечили бы, – спокойно заметил Куропаткин.

– Спасибо, Николай Иванович, умеете вы утешить несчастную мать! – с пафосом приложила руки к груди Темникова и схватила вторую сигарету.

В это время с улицы донесся шум автомобильного двигателя, а следом стало слышно, как возле дома остановилась машина. Все невольно повернули головы. Через окно мне было видно, как из серой «БМВ» выбрался широкий, коренастый мужчина с круглым лицом и вразвалочку направился к воротам. Он распахнул их и молча, без тени страха прошел через двор, не обращая внимания на кавказцев.

– Бабурин пожаловал, – бросил Куропаткин, и Темникова встрепенулась.

– Ну вот, может быть, теперь хоть что-то сдвинется с места, – пробормотала она.

Бабурин грузной походкой прошел в гостиную и молча протянул руку сначала Куропаткину, потом Ильичеву. Меня он смерил мрачноватым взглядом и просто кивнул. Его круглая голова с коротким ежиком темных волос покоилась на квадратной фигуре с практически отсутствующей шеей, и весь Бабурин казался словно сложенным из геометрических фигур.

– Что случилось-то? – с шумом пододвигая к столу стоявший в углу стул и усаживаясь на него, отчего стул сразу же заскрипел под тяжестью его грузного тела, спросил он.

– Алексей! – воскликнула Темникова. – Это просто невозможно! Это переходит все границы! Сегодня напали на Кристину! Она в шоке!

И, выпалив это, Темникова наконец позволила себе разрыдаться. Потом, сквозь слезы, она рассказала Бабурину то, что уже успели узнать мы.

Бабурин так же молча, не выражая эмоций, выслушал, посмотрел на нее, и лишь взгляд его стал еще более мрачным.

– Где она? – спросил он.

– Дома.

– Ты что, одну ее оставила? – спросил тот.

– Ну конечно же, нет! – раздраженно воскликнула Елена Константиновна. – Я вызвала Галину. Это моя подруга, она психолог, – пояснила Темникова остальным.