Где собака зарыта?

– В смысле?

Девушка не отвечала. Она смотрела на стену напротив, где были развешаны плакаты всяких заморских рок-кумиров. Предпочтение Оксана отдавала «Металлике» и «Оффспрингу». Я не удивилась. Можно было предположить, что девушка с таким характером должна любить жесткую и бескомпромиссную музыку.

Неожиданно она взорвалась.

– Да он мой паспорт упер, он! Угрожает, что расскажет матери. А я не хочу, чтоб она знала. На следующей неделе уже моя очередь на аборт. Гад!

Оксана схватила лежавшую на диване книгу и запустила ее прямиком в высунутый язык солиста «Металлики».

– Значит, никто на тебя не нападал? – облегченно вздохнув, уточнила я.

– Нет. Это я так, придумала, чтобы все правдоподобно было. Тем более что на Глебку вон напали какие-то идиоты… А мама вообразила невесть что.

– Оксана, я берусь забрать твой паспорт у этого твоего тюти. И матери ничего не скажу. А ваши проблемы с будущим ребенком регулируйте сами.

– А как же насчет нападения? – тут же спросила Оксана.

– Это мои проблемы. Я придумаю что-нибудь, чтоб выглядело все правдоподобно.

Оксана пристально посмотрела на меня, словно желая понять, можно ли доверять мне. Наконец отвела взгляд и тихо сказала:

– Хорошо.

– В таком случае одевайся и едем щемить тютю, – подытожила я.

Оксана собралась быстро. Натянув на себя кожаные штаны и куртку, увешанную разными металлическими фенечками, она порывисто вышла из комнаты.

– Мы уезжаем вместе с Оксаной, – прокомментировала я ситуацию вышедшей из кухни Алле Николаевне.

– Куда? – удивилась та.

– Искать паспорт, – коротко бросила я и вышла из квартиры.

Глава 2

Дверь нам открыли быстро. На пороге стоял долговязый сутулый парень в очках. Уши его были заткнуты двумя черными кругляшами – наушниками от плейера. Оксана вперед меня влетела в прихожую, оттесняя парня в глубь квартиры.

– Ты чего? – несколько испуганно спросил парень, выдергивая из ушей наушники.

– Давай сюда паспорт, козел! – заорала Оксана.

– Какой паспорт? – попробовал прикинуться тот шлангом.

Я заглянула в квартиру и оценила обстановку. Вроде бы никого, кроме худосочного меломана, здесь не наблюдалось.

– Ты в квартире один? – на всякий случай спросила его непререкаемым тоном.

– Да, – ответил он, совсем растерявшись.

– Очень хорошо, – и, подскочив к нему, я внезапно толкнула его на стоявший рядом диван.

То ли парень оказался таким хлипким, то ли мой напор был одновременно неожиданным и сильным, но меломан полетел на диван, чуть было не сломав его при этом.

– Где паспорт? Быстро гони его сюда! – заорала я, попутно вынимая из кармана джинсов поддельное милицейское удостоверение. Сунула ему документ в лицо и продолжила натиск: – Если отдашь по-хорошему и кое о чем расскажешь, мы, так и быть, не будем заводить на тебя дело.

– Какое дело? – Парень немного стал приходить в себя, и по его виду я заметила, что он вообще-то осознал, что перед ним находятся две женщины. – Вы что наезжаете-то?

– Мы не наезжаем, а снимаем показания, – гнула свою линию я. – Ты что, думаешь, тебе все шуточки? А в камеру со взрослыми дядями, враждебно настроенными, не хочешь?

– Мишель, отдай лучше по-хорошему, – вступила в разговор Оксана, чем очень мне помогла, так как я забыла спросить впопыхах, как зовут ее жениха.

– Михаил, ты должен понять всю остроту момента, – поддержала я невесту.

Михаил вдруг, собравшись с силами, ринулся вперед и попытался толкнуть меня на пол. Однако я легко отработала нападение. Рванула руку на себя, потом подняла его вверх – благо весил паренек всего килограммов пятьдесят с гаком, – и через секунду он с грохотом приземлился на пол квартиры.

– Бля-а-а! – послышался сакраментальный его стон.

– Ты понял, что с тобой не шутят? – спросила я.

– А ну-ка, вставай, вставай немедленно! – Оксана подскочила к нему и стала весьма энергично тормошить его и пинать.

Краем глаза она очень уважительно на меня посмотрела. На нее, видимо, большое впечатление произвело то, как легко и непринужденно разобралась я с ее парнем.

– Сейчас, – простонал Михаил. – Подожди…

– Где паспорт? – я была неумолима.

– В ящике шкафа, – промямлил Михаил. – В среднем, в углу.

Я тут же сориентировалась и открыла средний ящик серванта, стоявшего напротив. Наряду с какими-то бумажками, ручками и фломастерами в дальнем углу его обнаружилась темно-красная паспортина, такая самая, которой некогда гордился великий горлан революции Владимир Маяковский.

Я открыла его и убедилась, что нашла то, что искала.

– Очень хорошо, Миша, – сказала почти ласково. – Но это не все. У меня к тебе еще есть вопросик.

Внутренне, впрочем, я не очень рассчитывала на успех, так как Михаил совершенно не вязался у меня с образом того, кто мог бы организовать покушение на брата Оксаны. Но для проформы, когда он очухался и снова сел на диван, я строго произнесла:

– Ну а теперь рассказывай, зачем ты Глебу череп проломить пытался…

– Какому Глебу? Какой череп? – удивление паренька было столь неподдельно, что я сразу же поняла – этот путь ложный.

Оксана, правда, активно поддержала меня и, надавав Михаилу пощечин, требовала от него признания в нападении на брата. Совсем сникший Михаил отбивался от нее как мог и, в конце концов, когда Оксана поостыла, приложив руку к груди, поклялся, что ни к какому нападению в подъезде он не причастен. Чем я на тот момент вполне удовлетворилась.

– Оксана, пора ехать, – посмотрела я на часы. – Пора сказать твоей маме, что все нормально.

– Нет, я хочу поговорить с ним, – вдруг заартачилась она.

– Потом, у меня нет времени, мне тоже надо отдыхать, – проявила я настойчивость. – А на часах уже одиннадцать.