Дамский пасьянс

В том, что нападение связано именно с квартирой Ирины, я не сомневалась. Видимо, за ней по каким-то причинам, мне пока неизвестным, следили. То, что у меня в пакете был пистолет, тот самый второй парень проверил. Может быть, кстати, это и была одна из их целей… Может быть, и нет и они хотели похитить меня, чтобы что-то выведать. Пока ничего понятно не было.

«А если бы на моем месте оказалась другая, менее подготовленная к подобному обращению дама?» – вдруг мелькнула у меня мысль.

Невольно почувствовав себя эдакой защитницей своего пола в данной конкретной ситуации – не уронила женскую честь таки! – я без происшествий доехала до здания милиции, с независимым видом хлопнула дверкой своего автомобиля и с высоко поднятой головой гордо вошла в кабинет знакомого мне заместителя начальника Заводского РОВД.

Павел Петрович Ушаков был, по сути дела, моим единственным знакомым в этом отделе.

– Павел Петрович, здравствуйте, – шумно дыша, сказала я, открыв дверь кабинета.

– Добрый день, – невозмутимо ответствовал майор Ушаков, подставляя голову с реденькими волосами под слабые порывы воздуха, исходившие от стоявшего рядом с ним вентилятора. – А, Татьяна! Господи, каким же ветром тебя занесло-то…

– Павел Петрович, я много времени не отниму. Мне бы хотелось кое-что узнать по делу о самоубийстве на улице Разина.

Ушаков нахмурился, вздохнул, сложил руки в замок и уставился на меня.

– А в чем дело-то? Какое-нибудь частное расследование заказали?

– Самое интересное, что нет. Просто это была моя подруга.

– Да? – удивленно поднял брови Ушаков. – Ну у тебя и подруги…

– В жизни всякое бывает, сами знаете. – Я решила немного обидеться. – Разве она в чем-нибудь провинилась перед законом?

Ушаков почесал щеку, еще раз вздохнул и, глядя в сторону, сказал:

– Нет, вроде бы как выходит, что там самоубийство.

– Так вы, значит, в курсе этого дела? – спросила я и присела на стул напротив Ушакова.

– А как же! – на этот раз решил обидеться Ушаков. – Ты что, нас за лохов, как говорится, держишь? Если Заводское РОВД, то самое последнее в городе, что ли?

– Нет, я ничего такого не имела в виду, извините, Павел Петрович.

– Вот то-то, – шутливо погрозил он мне пальцем. – А что ты хочешь конкретно узнать-то?

– Понимаете, эту самую подругу я не видела уже несколько лет. А вчера узнала, что она развелась с мужем и приехала в город…

– У кого узнала? – неожиданно резко прервал он меня.

– От нашей общей подруги…

– Они общались между собой?

– Наверное… А что?

– И как зовут подругу?

– Я вам это обязательно скажу. Попозже… Или вам нужно прямо сейчас?

– Нет, пока необязательно. Продолжай.

– Ну, узнала я ее адрес, отправилась сегодня по нему, а там меня ошарашили новостью, что Ирина покончила с собой три дня назад. Но мне очень сложно это представить. Она была совершенно не похожа на человека, который способен сделать такое. К тому же и мотивы мне совершенно неизвестны. Так что я интересуюсь этим делом, что называется, в порядке личной инициативы, и никакого другого интереса у меня нет. Клиента тоже нет.

– Что личная инициатива – это хорошо, – философски заметил Ушаков. – А что интереса нет – наверное, тоже хорошо, – неожиданно закончил он.

– Так, может быть, по старой памяти, дадите ознакомиться с делом?

– А что знакомиться-то? – равнодушно проговорил Ушаков.

Он порылся на столе, достал кожаную папку, открыл ее и начал читать:

– Труп был обнаружен в ванной комнате висящим на веревке, прикрепленной к крюку, используемому обычно для вывешивания белья. Далее… – Майор сделал паузу, пробежав глазами по тексту. – Ну, тут идут анатомические подробности, – он вздохнул. – Действия производились в присутствии понятых – адреса, фамилии… Опознание трупа было произведено знакомыми покойной. Подпись – старший оперативной группы капитан Николаев. Вот и все…

Ушаков захлопнул папку и поднял на меня глаза.

– Может быть, все-таки дадите почитать? – кивнула я на папку. – И расскажете, что вы там накопали? Может быть, какие-то друзья всплывут, знакомые. Поговорить с ними, узнать, как она жила последнее время…

– Да плохо она жила, Таня, плохо, можно даже сказать, аморально, – снова тяжело вздохнул майор. – Только всего я тебе сказать не могу. Сама понимаешь, следствие все же идет, поэтому информация закрыта. Хотя все там, по-моему, ясно – самоубийство. У нас есть свидетель, который говорит о том, что твоя подруга была, к сожалению, слишком эмоционально неустойчивой. Любовь какая-то у нее была, красивая, да вот оказалась несчастливой. А женщины – они ведь существа такие странные! Ну, ты, наверное, и сама это знаешь.

Ушаков посмотрел на меня исподлобья и едва заметно усмехнулся.

– Или к мужикам относятся как к дойной корове – деньги, мол, давай, и все, никакой любви им не надо. Или уж если влюбятся, так хоть всех святых выноси. Пойдут, понимаешь, на все… Вплоть до преступления. Вот у меня в прошлом году случай один был…

– Но здесь же… – прервала я его.

– Правильно, а здесь дошло до самоубийства. Разница, между прочим, небольшая. Это тоже, кстати сказать, преступление. Если не перед законом, то перед богом… – Майор перекрестился, вместо иконы выбрав сейф, стоявший рядом с его столом.

– А что за свидетель, про которого вы говорили? Как его имя? – не унималась я.

Ушаков вдруг нахмурился и, повертев в руках авторучку, спросил:

– Зачем тебе это все? По крайней мере, сейчас? Мы разберемся, а потом, когда закроем дело, то я все тебе сообщу. Из-за хорошего отношения к тебе. Или, как ты говоришь, по старой памяти.

– Павел Петрович!

– Что Павел Петрович? – повысил голос Ушаков. – Мы здесь тоже, кстати говоря, работаем. Между прочим, в более жестких условиях и за меньшую плату, в отличие от вас, частных детективов. Кто его знает, может, там действительно не самоубийство, а может быть, этот самый тип, которого она любила, ее прикончил. Пока следствие не закончено, я и этого не исключаю. Нет, Танечка, мы сами разберемся. А потом встретимся с тобой за чашкой чая…

Ушаков ударил руками по столу, как бы давая мне понять, что разговор по принципиальному вопросу окончен, и с не лучшим для меня результатом.

– Хорошо, Павел Петрович… Убедил ты меня насчет самоубийства. А теперь послушай меня, – я неожиданно перешла с ним на «ты». – Вот эту интересную вещицу я обнаружила в квартире своей подруги.

И положила перед ним полиэтиленовый пакетик с белым порошком. Ушаков хмуро смотрел на пакетик где-то с полминуты, потом поднял на меня глаза.

– И еще, – добавила я. – Сегодня при выходе из подъезда, где она проживала, на меня напали. Еле-еле сумела уйти.

Ушаков нахмурился пуще прежнего и уставился в стол.

– Приметы нападавших помнишь? – мрачно спросил он.