Семейный кодекс Санта Барбары

– Егоза какая, все ей быстрее давай! Ты что спрашивала, как нашли его? Известно как. Гуляли мы с Малышкой по саду, по парку, ежели по-твоему, – тут он погладил болонку, а она лизнула его руку. – Аккурат восемь годков мы с Малышкой вдвоем живем, как хозяйка наша померла. Малышка рано просыпается, часиков в пять утра. Я-то еще кемарил. Слышу, Малышня заурчала. Глаза открыл, смотрю, она у моей подушки сидит на задних лапах и смотрит на меня: вставай, мол, пошли. Оделся я, вышли мы. Гуляем, значит, в городском саду – и от дома близко, и воздух чистый. Дошли до центральной аллеи, я ее с поводка спустил, пускай, думаю, побегает на свободе. Малышка и побежала. А потом как залает! Выскочила из кустов и прямо на меня, видать, сильно испугалась. И ну давай метаться от кустов ко мне. Я ее успокаиваю: «Ты что, маленькая, чего испугалась, тихо, тихо». Пошел я за ней, глядь, в кустах он и лежит. Тут Малышка лаять перестала, прижалась ко мне и глядит так жалобно!

– Скажите, а рядом кто-нибудь был?

– И-и, милая, да кто же в такую рань там будет? Мы с Малышкой самые первые выходим, – гордо заметил старичок. – Потом другие собачники подтягиваются.

– Значит, в то время в парке, кроме вас, никого не было? – уточнила я.

– За весь сад не скажу, не знаю, а вот у кустов, где он лежал, точно никого.

– Поликарп Никодимович, вы можете меня проводить туда?

– А чего ж не проводить? Можно, конечно. А ты, милая, кто ж такая будешь, что все выспрашиваешь и выспрашиваешь?

– Я занимаюсь расследованием.

– Из полиции, значит. Давай пойдем, покажу, где Малышка его нашла.

Мы дошли до городского парка и вскоре оказались на том самом месте, о котором говорил дед. Примятые кусты, несколько поломанных веток, трава вокруг утоптана.

– Вот здесь он, сердечный, и лежал, – важно кивнул старик.

– Спасибо вам, Поликарп Никодимович.

– Да не за что, труд-то невелик. Ты вот что, дочка. Ты найди, кто такое сотворил. Разве можно так с людьми-то. – Дед махнул рукой и притянул к себе за поводок болонку. – Пошли мы, и так загулялись.

Он ушел, а я стала более внимательно изучать место преступления. Но ничего более-менее интересного не нашла. Правильно, прошла ведь целая неделя. Все давно подмели, подчистили, убрали и вывезли.

– А здесь, между прочим, одного старикана замочили, – сказал кто-то у меня за спиной.

Я обернулась и увидела бомжа. Скорее всего, он стал им не так давно, потому что еще не успел совсем опуститься. Средних лет, довольно упитанный, одежда давно не стиранная, но не рваная. Стрижка, кстати, вполне приличная, чувствуется рука профессионального парикмахера. Правда, мужик давно не брился, зарос до безобразия.

– Доброго здоровья! Витек, – отрекомендовался он.

– Татьяна, – кивнула я.

– А я здесь недавно, – подтвердил он мое предположение. – Супружница меня выгнала. Говорит, завязывай с бутылкой, иди работай. Ха! Я и пошел, еще лучше себе бабу нашел, Брунгильдой звать.

– Как-как?!

– Брун-гиль-да! – по слогам произнес Витек. – Ее так Профессор назвал. Уж больно боевая.

Если боевая, тогда действительно очень подходит имя героини древнегерманского эпоса. Но что-то мы отвлеклись.

– Слушай, Витек, ты что-то говорил об убийстве. А когда это было?

– Уже несколько дней прошло.

– Ты сам, что ли, видел?

– Чего?

– Как чего? Говоришь, убийство произошло?

– Ну?

– Так я и спрашиваю: сам видел, как убивают?

– Неа, нам Профессор рассказывал. Он видал.

– Профессор – это кто?

– Он у нас за главного. Старшой, значит. Он такой умный, все знает! Он, это, раньше детишек в школе учил. Вот.

– Подожди. Что он рассказывал вам об убийстве?

– Ха, так я тебе и выложил задарма! Гони бабло.

– Да ты врешь, наверное. Сейчас все и сочинил. Профессора какого-то приплел.

– Я вру? Это я-то вру? – возмутился Витек.

– Чего орешь-то? Всегда такой правдивый?

– Да я. Щас… Моя Брунгильда…

– Ладно, давай без твоей Брунгильды обойдемся. Вот. – Я вытащила из сумочки портмоне и выразительно посмотрела на бомжа. – Давай, начинай.

– Один мужик, он, значит, помоложе был, огрел старика палкой по башке, а потом давай его ногами бить.

– А за что он его так? Ваш Профессор ничего об этом не сказал?

– А что-то они там не поделили. Бабки этот старик молодому передавал, целую пачку, вот и… Может, мало бабок было.

Я отдала ему сотенную купюру.

– Слушай, а могу я с вашим Профессором поговорить?

– Неа, не можешь.

– Почему?

– А помер он.

– Когда?

– А на другой день. Васька на помойку ходил и увидал его… Ой, сейчас будет! – Он испуганно посмотрел на что-то за моей спиной.

– Эт ты че? – Передо мной откуда ни возьмись нарисовалась тщедушная особа женского пола, одетая в живописное тряпье. – Мужика моего отбить удумала? – Голос у нее был хотя и пропитый, но прямо-таки громовой.