Плевое дело

Выйдя из машины, он стал разминать затекшие конечности посредством приседаний и потягиваний. Казалось, я его в этот момент интересовала мало. Но так только казалось. На самом деле, совершая свои гимнастические манипуляции, он искоса наблюдал за мной.

Провоцирует к побегу, что ли? Так это глупо. Надо было тогда дать такую команду своим дружкам-архаровцам. Те же, вовсе ничего не подозревая о намерениях своего «бригадира», стерегли меня на совесть.

Сосед слева вновь извлек на свет божий свой «магнум» и, сунув его мне под ребра, вывел меня из машины. Его товарищ, сидевший рядом с водителем, тоже вынырнул наружу и взял меня на прицел. Я узнала его. Это был как раз тот парень, которого я, возможно, лишила будущего потомства. Не знаю, затаил ли он на меня зло, но рвение к моей охране проявлял завидное.

Только водитель «Опеля» остался безучастным к моей персоне. Ни на кого не глядя, он, как только все пассажиры освободили салон, закурил сигарету и направил «Опель» в сторону гаража. «Копейка» последовала за ним. Крикун из нее не вылез, а только мазнул очередным, полным ненависти взглядом по моей персоне. Машины скрылись за стеной особняка.

К чести хозяина, я невольно залюбовалась ухоженной территорией вокруг особняка. Травка аккуратно подстрижена, цветочки благоухают, все везде намыто, надраено и сияет чистотой и блеском. Вот это я понимаю, хозяин так хозяин. Не придерешься.

– Чего встала? – услышала я грозный рык над самым ухом.

Это наш друг Стакан, закончив свои упражнения, присоединился к нам.

– Любуюсь, – честно призналась я.

– Не хрена тут любоваться. Это тебе не выставка Пикассо.

Не может быть. Я была искренне поражена. Стакан слышал о таком великом художнике, как Пикассо. Хотя, может, того художника Стакан вовсе не знал, просто где-то услышал слово, оно ему понравилось, вот и употребляет при случаях. Однако метко употребляет, по делу, можно сказать.

Беседовать с ним на тему искусства я не стала и покорно двинулась к крыльцу. Мои провожатые шли следом. Сам Стакан немного сзади. Хочет показать, что он нам не ровня.

На лестнице, ведущей на второй этаж, Стакан нас все-таки обогнал и, пройдя через широкую залу, скрылся в одной из комнат. Спустя несколько секунд мои провожатые ввели в эту комнату и меня.

Обстановка комнаты впечатляла. Вся мебель со вкусом подобрана. Кресло и диван обтянуты дорогостоящей кожей, на полу ковры, в которых буквально утопают ноги, на окнах тяжелые гардины под цвет мебели.

Разглядывая интерьер, я не сразу обратила внимание на атлетически сложенного мужчину, стриженного под ежика и с испанской бородкой конкистадора. Он сидел в кресле у окна и с изумлением рассматривал мою персону, возникшую на пороге.

– Кто это? – вполголоса спросил он.

Вопрос адресовывался не мне, а стоявшему сбоку от кресла Стакану, поэтому я вежливо промолчала. Стакан же, напротив, наклонился к уху хозяина и что-то активно зашептал. Его шептания длились довольно долго, и я заскучала. Обернувшись назад, я заметила, что один из моих сопровожатых ретировался, а владелец «магнума», положив верную пушку себе на колени, уселся на стул у двери.

Наконец совещание между Стаканом и его шефом закончилось, и Карат, а я уже нисколько не сомневалась, что это он, снова поднял глаза на меня.

– Как же зовут вас, милая леди? – помолчав, спросил он.

Джентльмен, чего там говорить.

– Татьяна, – ответила я.

– Очень приятно. А меня можете звать просто Александр.

– А почему не Карат? – полюбопытствовала я.

Мой визави нахмурился и строго зыркнул на Стакана. Тот, в свою очередь, потупил глаза и с большим интересом стал разглядывать носки своих ботинок.

– Можно вопрос? – Я решила отвлечь Александра от невеселых мыслей на тему болтливости подчиненных.

– Какой?

– Почему такая странная кличка – Карат? Камешки драгоценные любите?

– Нет, – ответил он, – Карат – это сокращенное от Каратиста. Преуспел я, знаете ли, в этом виде спорта.

– Понятно, – кивнула я. – Можно закурить?

– Курите, – разрешил он. – И присаживайтесь на диван.

После этих слов он вновь посмотрел на Стакана и спросил так, как будто меня здесь в комнате вовсе и не было:

– Ее разоружили, надеюсь?

– Конечно, шеф, – заверил Стакан.

Если бы они, придурки, могли знать, что основное мое оружие – владение рукопашным боем, они не считали бы меня разоруженной.

– Давайте поговорим, – предложил Карат, как только мы оба закурили.

– Давайте.

– Что вы делали на квартире Рябого? – огорошил он меня первым же вопросом.

– Какого еще Рябого?

– Я имею в виду Костю Конева.

Только теперь я наконец-то узнала фамилию Ларисиного дружка, которого я нашла мертвым час назад. Но почему Рябой? Нет, я, конечно, не вглядывалась в его лицо, там было и без того на что смотреть, но рябым он вроде бы не был. Одно для меня стало сразу ясным. Костя имел кличку Рябой и был как-то связан с бандой Карата.

– Костя – мой двоюродный брат, – как ни в чем не бывало соврала я. – Давно собиралась его навестить, да все времени не находила.

– Не надо пудрить мне мозги, – Карат в одночасье превратился из джентльмена в обыкновенного грубияна.

– Я вас не понимаю.

– Какой, к черту, брат? С чего вдруг вы пошли навещать брата с пушкой за пазухой?

– Говорят, Костя пил. Мало ли что.

– Он не пил, – сделал новое открытие Карат. – Он наркоман.

– Ну тоже не очень приятно, – я не подала виду, что удивлена. – Кто его знает, что может выкинуть наркоман, когда он под кайфом? Даже если это твой двоюродный брат.

Александр-Карат покачал головой.

– Значит, не хотим говорить начистоту? Не хотим по-хорошему? В прятки будем играть? Да?

– В прятки? Здесь? – Я решила, что самое время прикинуться дурой.

– Послушайте, Татьяна, я пока с вами добрый, но могу быть и злым. Давайте лучше мирно поладим. Вы мне расскажете все как на духу, и разойдемся как в море корабли.