Исполнитель опасных желаний

– Да, я уже оценила. Очень красиво! – честно ответила я.

– Это наша хозяйка так захотела. Говорит, надоели эти розовые стены, надо придумать что-то более интересное и свежее и желательно ручной работы. Вот так в нашей женской обители появился вот такой… эм-м… замечательный художник. – Светка блестящими глазами посмотрела на Элана.

– И за какое время вы это нарисовали? – спросила я, обращаясь к Элану.

– Сегодня девятый день.

– Поразительно, правда?! – воскликнула Светка. – Ладно, Танюша, пойдем. Эланчик, ты уже все? Может, тебе чай или кофе сделать?

– Нет, спасибо, – сухо ответил он, как и прежде еле шевеля губами.

– Ну, пойдем, Танюш. – Светка взяла меня за руку и повела в недра своего салона.

А я даже не успела сказать ничего определенного Элану, он так и не услышал четкого ответа, согласна ли я на его предложение выпить с ним чашечку кофе. Вот надо было сразу соглашаться, а не выпендриваться.

За те секунды, пока Светка вела меня за собой, я ощущала на себе взгляд пронизывающих черных глаз.

Так как у Светки было свободного времени почти более двух часов, мы успели не только освежить мою стрижку, – а делов-то там было всего на минут десять – подровнять концы и расчесать, – но и посидеть у нее в подсобке и немного поболтать.

Мы пили чай с кексами, точнее, чай пила я, ибо кофе был только растворимый, а я такой категорически не приемлю.

– Скажи, Татьян, как тебе Эланчик? – спросила Светка, прихлебывая свой напиток под названием «три в одном». И как можно пить такую гадость?

– Эланчик-тараканчик!

– Почему тараканчик? – Светка аж чуть не поперхнулась.

– Да это я так, в рифму, – отмахнулась я. – Довольно милый парень.

– Да он просто очаровашка! – Светка откусила от кекса и продолжила с набитым ртом: – Мы тут все на него заглядываемся. И так и сяк к нему, некоторые даже стали из дома ему свою стряпню приносить. «Элан, я тебе блинчиков принесла… Эланчик, не хочешь со мной чаю попить, я вчера сама эклеры сделала». Ой, смех!.. А Надька, маникюрщица, сдуру назвала его Элаша… – Светка проглотила кекс и громко рассмеялась. – Знаешь, что он ей сказал? Причем так на полном серьезе.

– Что?

– «Не называй меня так больше. Я Элан!»

– Это нормально. Знаешь, мне тоже не очень нравилось, когда один мой ухажер называл меня Танчик.

– Танчик! – Светка снова рассмеялась. – Это, видимо, ласково от слова «танк». Нет, ты у нас, конечно, боевая подруга, но до танка явно не дотягиваешь.

Я тоже откусила хороший кусок от кекса, прожевала, отхлебнула противного чая и поинтересовалась:

– И что, смог кто-нибудь из ваших женских особей достучаться до сердца художника?

Светка томно вздохнула:

– Нет, Татьян. Он абсолютно ко всем равнодушен и очень сух. Возможно, у него кто-то есть, не знаю… А ты, смотрю, тоже обратила на него внимание, стоит такая, глаза блестят.

– Скорее, наоборот, – скромно ответила я.

– Что «наоборот»? – не поняла подруга.

– Это он обратил на меня внимание.

– Танюш, ты не перестаешь меня удивлять! – Светка с обожанием посмотрела на меня.

– Ничего удивительного, – скромно ответила я и поправила свой белокурый локон.

– Слушай, да это круто! – не унималась подруга.

– В чем крутость?

– В том, что ты ему, видимо, понравилась. И что, он спросил у тебя номер телефона или пригласил на свидание? – Светку прямо раздирало любопытство.

– Нет, номер не оставил, а на свидание… хотя я бы не назвала это свиданием, но на чашечку кофе пригласил.

– Танька, ты не шутишь?

– Нет. А что в этом такого удивительного?

– Да ничего… И ты согласилась?

– Если бы ты вышла в фойе минут на пять позже, то, возможно, и согласилась бы. Все как раз к этому и шло. Он уже почти добил меня, а мне нужно было еще как раз минут пять, чтобы поломаться и согласиться.

– Танюш, ты не расстраивайся, – Светка даже ободряюще похлопала меня по плечу, словно я по ее вине упустила свое единственное счастье. – Слушай, он завтра еще будет, может, ты снова придешь к нам в салон, ну, например, сделать маникюр? На крайний случай я могу сама дать ему твой телефон.

Вот это уже совсем никуда не годится. Надо остудить свою подругу.

– Светик, угомонись! Не надо никому ничего давать, и завтра я не приду в ваш салон. И давай оставим эту тему и этого художника в покое. Я сейчас выйду из салона и уже забуду о его существовании.

Но как бы не так.

Каково было мое удивление, когда, выйдя из салона, я увидела стоящего метрах в пяти Элана. Он стоял, прислонившись к дереву, и приветливо махнул мне рукой…

Стоит ли описывать, как мы пили кофе? Думаю, не стоит. В моей истории это будет лишним. Скажу только, что на следующий день он предложил мне погулять. А после прогулки, так, между прочим, пригласил к себе посмотреть его последние работы.

Видимо, этим незамысловатым приемом пользуются все художники. Заманить интересующую его девушку в свою обитель под предлогом посмотреть картины. Хотя предлог можно найти всегда. Но в этом случае отказать практически невозможно, к тому же я и сама была не против.

Квартира, в которой жил Элан, находилась на последнем этаже девятиэтажного дома недалеко от центра города. Как я поняла впоследствии, это была съемная квартира. Одну – большую – комнату он отвел под работу. А вторая, меньших размеров, служила спальней. В комнате, отведенной под мастерскую, на стене всюду были развешаны картины разной тематики, принадлежавшие, судя по всему, кисти хозяина. Весь подоконник был заставлен цветами в обычных и разрисованных горшках. Видимо, к ним тоже была приложена рука художника.

Хозяин квартиры пригласил меня на кухню выпить кофе и тут же проворно занялся его сервировкой. Кофе у него был молотый, что было несомненным плюсом. И пока он колдовал у плиты над этим священным напитком, я невольно залюбовалась красотой этого молодого мужчины. Среднего роста, крепко сложенный, сильные руки, но при этом не грубые, как у обычного работяги, а утонченные и ухоженные, что вполне соответствует его роду деятельности. В нем все было гармонично и пропорционально. Ровная спина, развернутые плечи, изящный поворот головы, тонкая талия, узкий таз и… накачанные ягодицы. В этом парне явно смешались гены восточных или кавказских кровей. Темные жесткие волосы, аккуратная средней длины борода, высокие скулы, темные большие глаза, черные ресницы… Эдакий метис, полукровка.

– Татьяна, мне кажется или ты меня внимательно рассматриваешь? – казалось, занятый приготовлением кофе, он совсем не обращает на меня внимания, однако я ошиблась.

– Каюсь, не удержалась, – рассмеялась я.

А после кофе он стал демонстрировать свои картины и, откровенно говоря, дуть мне в уши. А я, наивно моргая своими длинными ресницами и иногда удивленно вздыхая, позволяла ему это делать. И, если честно, мне самой было очень интересно. Ведь по картинам можно лучше понять внутренний мир человека.

– Смотри, Татьяна, эту картину я не просто так написал, – с воодушевлением начал Элан и показал одну из своих работ. – Все в ней взаимосвязано, и каждая мелкая деталь что-то значит. Например, маяк ассоциируется у меня с пронзительным одиночеством, а вот этот желтый цветок в синей вазе навевает кое-какие забытые воспоминания. Что-то типа нежных романтических строк из лирической поэзии, прочитанных еще в детстве… А картина, изображающая христианский храм, дышит покоем и одновременно чем-то неуловимо торжественным, он словно наполнен воздухом… – Элан красноречиво распинался, вдохновленный тем, что я внимательно его слушаю.