Риск, засада, пистолет

– Вы меня еще не знаете, но вы меня узнаете! Вы знали меня с хорошей стороны, а теперь узнаете с плохой стороны! – весело пропела Вера.

– Слушай, Вера, ты уверена, что надо было ее так доставать? – голос Алины звучал жалобно. – Она же теперь Игорю дышать не даст, со света сживет.

– Все нормально. – Ничто не могло испортить Верке удовольствия. – Он привычный, и жить будет, и дышать. Тем более у него есть к кому пойти поплакаться.

– Не люблю я скандалов, – виновато вздохнула Алина.

– Да ты у нас вообще душа-человек! – объявила Вера. – Танька, ты знаешь, почему она со своим талантом прозябает в неизвестности? Потому что сама она свои картины ни продать, ни выставить не умеет, а доверить кому-нибудь боится.

– Вера, перестань, – перебила ее погрустневшая сразу художница, – ты же знаешь, я на эту тему не разговариваю. Лучше я пойду Петечку поищу, куда он там пропал?

Алина попрощалась и скользнула в толпу, незаметно собравшуюся в зале. Мы проводили ее взглядом, потом я вопросительно посмотрела на Веру.

– Да я сама подробностей толком не знаю, – Вера пожала плечами. – Но она действительно жутко стеснительная, и такое простое дело, как отнести пару картин в салон на выставку-продажу, для нее… ну я не знаю, что-то вроде полета в космос. А два года назад одна сердобольная подруга решила ей помочь в этом деле. Она взяла картины и отнесла на продажу. Цветочки, естественно, ушли в тот же день, подруга получила деньги и поделила их, по своему разумению, очень даже честно, половину Алинке – за работу, половину себе – за хлопоты. Такая вот история.

– Молодец подруга! – не сдержалась я. – Честная девочка, могла ведь и девяносто процентов забрать.

– А она не хуже придумала. Она эти картины под своим именем сдала.

– Ничего себе!

– Вот-вот. Алиночке нашей это тоже показалось немного странным. Так что подругу эту она отлучила от студии и больше с ней не общается. Но разговоры на эту тему поддерживать отказывается. А картины по-прежнему стоят у нее в мастерской, и видят их только единицы, которым Алина еще доверяет.

– Да-а… – Рассказ Веры произвел на меня впечатление. – Это же надо, быть гениальной художницей и при этом в житейских делах такой…

– Кошелкой, – услужливо подсказала Вера. – Радость моя, а ты никогда не слыхала, что гениальность всегда однобока. Все мозги у нее на рисовалку пошли, а на нормальную жизнь ничего не осталось. Нам с тобой крупно повезло хоть в том, что мы не гении и можем жить по-человечески. Ладно, мы все-таки на выставку пришли. На людей уже посмотрели, давай, что ли, на скульптуры тоже посмотрим?

Через два дня мое настроение не только не улучшилось, оно упало ниже нулевой отметки. И что самое неприятное, винить мне, кроме себя самой, было некого. Я сидела в кресле, разглядывая свой сотовый телефон и пытаясь понять, замолчал он навеки или есть надежда его реанимировать. Но моих познаний в электронике было явно недостаточно для этого. То есть, что произошло, я понимала. Вследствие не предусмотренного конструкцией механического воздействия трубка телефона треснула, и он перестал выполнять свои функции переговорного устройства.

Грубо говоря, сегодня утром я села на свой мобильник и сломала его. Когда я была еще маленькой, мама мне очень часто говорила: «Всегда убирай вещи на место!» Когда я выросла, она продолжала говорить мне то же самое и с тем же успехом. Так что я вчера вечером бросила свой сотовый в кресло и забыла. А сегодня, после завтрака, решила выпить кофейку, приятно расслабившись в кресле, да со свежей газетой… Сами по себе ощущения человека, который садится на трубку сотового, довольно далеки от приятных, но когда при этом раздается подозрительный треск и выясняется, что ты осталась без мобильного средства связи!..

Телефон у меня дома, конечно, есть, хороший, с автоответчиком, с определителем номера. Но я же по роду своей деятельности дома не сижу! Мобильник для меня не роскошь, это средство производства!

Без всякой надежды я потрясла его, потыкала кнопочки, подергала антенну. Глухо. Главное, не так было бы обидно, если бы мой верный телефон пострадал от бандитской пули, от каких-нибудь вражьих происков. Но вот так глупо, пошло и вульгарно сесть на него! Даже никому не пожалуешься – засмеют.

Теперь надо решить: попробовать починить или сразу выбросить и купить новый? Выбрасывать жалко, привыкла я уже к нему. Только вот где их чинят? Что-то я не слышала нигде о мастерских по ремонту сотовых телефонов. Очевидно, все равно придется ехать в магазин. А там, разумеется, выяснится, что самым разумным вариантом является покупка нового, суперсовременной конструкции мобильника. И продается он сегодня со скидкой. И только сегодня, по случаю дня рождения любимой собаки хозяина фирмы, к нему прилагается что-то совершенно бесплатно…

Вот бы сейчас раздался звонок в дверь и пришел бы телефонный мастер! Мечтать никто не запретит. Он бы взял в руки мой несчастный раздавленный мобильничек, укоризненно покачал бы головой, а потом сделал бы что-нибудь такое своими волшебными руками, и все сразу само собой исправилось бы!

В дверь позвонили. Но вряд ли это был телефонный мастер. Резкий, требовательный звонок мне не понравился. Люди, разбирающиеся в сотовых телефонах, так не звонят. И я пошла в коридор, не сомневаясь, что, кто бы там ни стоял за дверью, он пришел не для того, чтобы решать мои проблемы, скорее это мне сейчас придется взвалить на себя тяжкий груз чужих проблем.

Когда мы с Верой после выставки распрощались, то обе были искренне уверены, что следующая наша встреча произойдет еще лет через пять и так же случайно. Поэтому, открыв дверь и увидев ее напряженное лицо, я довольно глупо ляпнула:

– Ты чего?

– Чего-чего, – пробурчала Вера, проходя мимо меня в комнату. – Клиента тебе привела.

Тут я сообразила, что следом за ней протискивается тот самый Игорь Маслов с выставки. Самое странное, что он именно протискивался, хотя в моей довольно просторной прихожей места было достаточно даже для его крупной фигуры. Он, очевидно, и был клиентом.

– Прошу садиться, – официальным тоном сказала я. Раз пришел клиент, то и отношения с ним должны быть рабочими. – Чем могу быть полезна?

Вера зыркнула глазами по сторонам, уверенно направилась к самому удобному в моем доме креслу и опустилась в него, артистично демонстрируя ножки. Напрасно демонстрировала, оценить ее ножки было некому – меня ее внешние достоинства не интересовали, к тому же мои ножки ничуть не хуже, а Игорь, оставшийся стоять посреди комнаты, явно находился в состоянии тихой истерики и вообще слабо реагировал на окружающее. Я внимательно посмотрела на своего предполагаемого клиента. Собственно, он и на выставке не показался мне мужчиной моей мечты, но сегодня выглядел просто скверно. Бороденка, и так не отличавшаяся ухоженностью, торчала во все стороны, как старая дворницкая метла, пухлое лицо покрыли неровные красные пятна, волосы выглядели так, будто у него вырвали клок-другой. Он и на бегемота-то не был сейчас похож: только что-то большое, рыхлое и совершенно бесформенное. Внезапно он поднял руки, по-бабьи схватил себя за щеки и закачался, жалобно подвывая. Я вопросительно посмотрела на Веру.

– Игоря ограбили, – сварливо сказала она. – С выставки украли гвоздь программы. Ну, помнишь, я тебе говорила, самую ценную статуэтку, из частной коллекции.

– «Талию»! – ахнула я.

Игорь встрепенулся и, молитвенно сложив ладошки перед грудью, обратился ко мне с маловразумительным лепетом, в котором я разобрала только «честным словом клялся» и «на коленях ползал». На этих словах его, видимо, заклинило, и он рухнул на колени передо мной. Я, правда, не поняла, это он хотел продемонстрировать наглядно, как он вымаливал «Талию», или решил, что в этой позиции ему будет легче договориться со мной. Пришлось рявкнуть на него и пригрозить выгнать, если он не сядет на стул и внятно не ответит на мои вопросы.

Неуверенно поглядев на Веру, которая поддержала меня, добавив пару довольно злобных замечаний, Игорь резво вскочил с пола и послушно устроился на стуле, аккуратно сложив руки на коленях. Ну просто зайчик!

– Итак, – я старалась говорить четко и без эмоций, как учитель, объясняющий условие задачи. – Из вашей галереи с выставки похищена довольно ценная статуэтка работы Осипова, изображающая одну из муз, а конкретно Талию.

Игорь горестно закатил глаза и кивнул. Вера молча достала сигарету и щелкнула зажигалкой.

– «Талию» на время выставки вам предоставили из частной коллекции…

– У меня все бумаги оформлены. – Игорь аж подпрыгивал от усердия, но встать со стула не решился. – В нашем деле все должно быть аккуратно до мелочей… Страховка оплачена, все квитанции я сохранил… Кому она нужна, эта страховка! Я же клялся, честное слово давал – две недели, и я возвращаю «Талию» хозяину, – он схватился руками за волосы, но выдергивать их пока не стал. – Мне же дальше с людьми работать, кто же мне что даст, если у меня экспонаты пропадают!

– А я тебе говорю, что это твоя Людмила постаралась. – Жесткий тон Веры совершенно не вязался с ее расслабленным видом. Дамочка полулежала в кресле, в руке сигарета, глаза полузакрыты. – Она на это вполне способна.

– Но, Верочка, это совершенно, абсолютно невозможно! Она ни вчера, ни сегодня даже не заходила в галерею! И потом, сама подумай, зачем ей это нужно?

– А кто тебе угрожал, что устроит такую гадость, которую ты на всю жизнь запомнишь? Кто говорил, что ты еще слезами умоешься, не она, что ли! – огрызнулась Вера. – У нее хватит ума всю выставку утащить.

– Но ее же не было! – плачущим голосом завопил Игорь. – Она не приходила в галерею и не могла взять «Талию».

– Можно подумать…

– А ну кончайте галдеть! – Мне тоже пришлось несколько повысить голос, иначе эта парочка меня бы просто не услышала. – Значит, вы хотите нанять меня, чтобы я до закрытия выставки нашла украденную статуэтку…

Поскольку я не сводила глаз с Игоря, он молча закивал, преданно глядя мне в глаза. Интересно, насколько он платежеспособен. Несмотря на Веркину протекцию, бесплатно работать я не стану.

– Мой тариф двести долларов в день.

– Ого! – В голосе Веры отчетливо прозвучало уважение.

– Если вы согласны… – снова обратилась я к Игорю и остолбенела. Он вскочил и торопливо вытряхивал на стол содержимое бумажника. Стодолларовые и пятисотрублевые банкноты уже образовали в центре стола впечатляющую кучку. Беззвучно шевеля губами, он стал выворачивать карманы. Вместе с каким-то бумажным мусором, скрепками и начатым пакетиком жвачки на стол полетели купюры помельче. Наконец Игорь выгреб горсть мелочи, с недоумением на нее посмотрел и торопливо высыпал в общую кучу. Все это он стал тщательно сгребать в мою сторону с уверениями, что «на все согласен»!

– Все, что есть, – бормотал он. – Отдам все, что есть, только найдите «Талию».

Я примерно оценила стоимость этой кучи и покачала головой. Да, не слабо живут владельцы выставочных галерей, если, выходя поутру из дома, кидают в карман пару штук баксов на мелкие расходы! Могла бы и увеличить гонорар, вполне выдержал бы. Ладно, пусть пока будет так, посмотрим, как дело пойдет. Набрала из кучи десять тысяч пятисотрублевками.

– Это мой аванс. Если мне потребуются еще деньги, я вам сообщу.

– Я понимаю, я понимаю, – торопливо соглашался Игорь.

– По окончании работы я выпишу счет, с учетом всех расходов, и вы расплатитесь. А теперь убирайте свои сокровища с моего стола. Раз я берусь за дело, то прежде всего мне нужна от вас точная и полная информация. Рассказывайте всю правду, ничего не утаивая…