Перерыв на убийство

– Герман Ильич был руководителем Андрюшиной дипломной работы. Сын часто бывал в гостях у него дома, Майеры несколько раз оставляли его у себя ночевать. Я спрашивала Андрея: «Сынок, тебе комфортно у них?» Он отвечал, что вполне, что Герман Ильич очень интересный собеседник и они до ночи обсуждают с ним глобальные проблемы экологии – озоновые дыры, изменение климата. После университета Андрей собирался поступать в аспирантуру, но, знаете, так и не собрался, пошел работать в городской комитет по охране окружающей среды. Там был конкурс, но Андрей всех обошел. Вскоре он стал встречаться с Сашенькой, и имя Германа все реже и реже звучало в нашем доме. К этому времени наша Наденька вышла замуж, родила дочку… Собственно, вам, Танечка, это, наверное, совсем не интересно.

Меня действительно больше интересовал Андрей, а не его старшая сестра, поэтому я спросила:

– Насколько я поняла, Эльза – вторая жена вашего сына, так?

– Да, первая – Сашенька. – При упоминании об этой женщине губы Ольги Дмитриевны растянулись в улыбке. – Мне эта девушка сразу понравилась. Такая симпатичная, приветливая. Когда сын познакомил меня с ней, Саша еще в медучилище училась. Потом она в ожоговый центр на работу устроилась, они с Андрюшей подали заявление в загс. Свадьба у них в ноябре была. Как сейчас день их бракосочетания помню! Осень в том году затяжная была, погода стояла теплая, деревья все в золоте. Такие фотографии красивые получились… Я вам сейчас их покажу.

Ольга Дмитриевна отправилась за фотографиями. Пролистав свадебный альбом, я обратила внимание, что жених с невестой не выглядели очень уж счастливыми. Возможно, фотограф их сильно утомил, заставляя принимать театральные позы.

– Замечательные фото, – польстила я своей собеседнице, возвращая ей альбом.

– Саша очень быстро забеременела и родила мальчика, его назвали в честь деда Арнольдом. Он хоть и семимесячным родился, но стал быстро догонять в росте и весе. Все было хорошо, пока Александра не вышла из декрета на работу. Андрей стал ее безумно ревновать. Она работала в основном в ночную смену, и сын места себе не находил, постоянно звонил ей, а иной раз даже брал такси и ехал посреди ночи в Тарасов, в больницу. Я даже как-то пошутила, спросив сына, что бы он делал, если бы у нас мост на ночь разводили, как в Петербурге. Лучше бы я его об этом не спрашивала. Сын стал упрекать меня в том, что я должна была отговорить Сашу выходить на работу, а я не сделала этого. А как я могла ее отговорить? Я ведь в их жизнь старалась не лезть.

– Думаю, Саше очень повезло со свекровью, – опять-таки польстила я Ольге Дмитриевне.

– Да, у меня до сих пор с Сашенькой хорошие отношения, хоть она и вышла замуж во второй раз. Так на чем я остановилась? – моя собеседница задумалась. – Вспомнила! Андрей по ночам ездил в Тарасовский ожоговый центр, но охрана не пускала его в отделение, и он возвращался. Иногда сразу, иногда под утро. Дома начались скандалы, а однажды я вернулась с работы домой и поняла, что Саша забрала сына и уехала к своим родителям. Они в Тарасове жили. Я надеялась, что Андрей одумается, поедет к ней, извинится за свое поведение и привезет свою семью обратно. Время шло, Сашенька с Арнольдиком не возвращались. Через месяц сын сказал мне, что жена ему изменила и он намерен с ней развестись. Я поговорила с Александрой по телефону, она сказала, что не изменяла моему сыну, но так устала от его беспочвенных упреков, подозрений и проверок, что не намерена больше жить с ним. Все мои усилия спасти семью оказались тщетными. Я смотрела на Андрея и видела, что ему, как это ни странно, нравится роль обманутого мужа. Он жаловался мне на судьбу и, кажется, получал от этого нытья удовольствие.

– Как скоро после развода он женился на Эльзе? – поинтересовалась я.

– Нескоро, – Ольга Дмитриевна мотнула головой из стороны в сторону. – Примерно через год после развода Андрей познакомился с Кристиной, журналисткой. Я несколько раз видела эту девушку. Она была очень вульгарной – сильно красилась, носила просто неприличное мини. Про татуировку на шее я даже говорить не хочу. У меня просто в голове не укладывается, как молодая женщина могла обезобразить свое тело подобным образом! Кристина совершенно не шла со мной на контакт. Я была для нее пустым местом. Когда она приходила к нам, они с Андреем сразу закрывались в его комнате, а я сидела в своей с громко включенным телевизором, боясь лишний раз выйти оттуда. Мне хватило одного раза, когда я столкнулась с Кристиной в коридоре. Она была практически голой, в одних трусах, которые таковыми и назвать сложно. И главное, ее совершенно наша встреча не смутила. Для нее было нормально расхаживать по квартире в голом виде, демонстрируя свою обнаженную грудь и татуировку. Но Андрей был от Кристины без ума! Мой сын старался незамедлительно выполнять любую ее прихоть. Однажды он среди ночи куда-то сорвался, оставив эту девицу здесь. Вернулся он через час с бутылкой дорогого шампанского и ананасом. Уж не знаю, где он все это взял среди ночи.

– В ресторане, наверное, – предположила я.

– Возможно, я не спрашивала. Я вообще не хотела говорить об этой… – Ольга Дмитриевна вдруг осеклась. То ли она не осмелилась выразить одним словом все, что думает о Кристине, то ли не смогла найти подходящее слово. – Я понимала, что она не пара Андрею, но ничего не могла с этим поделать. Их отношения длились чуть больше месяца, а потом эта девица бросила моего сына. Я сначала обрадовалась, но зря. Как Андрюша страдал! Это были уже не показные переживания, как после расставания с Сашенькой, а настоящие. Сын приходил с работы, закрывался в своей комнате и, вы не поверите, Таня, плакал. Я звала его ужинать, он говорил, что не хочет, и сидел у себя до поздней ночи. А потом, думая, что я уже сплю, он шел на кухню и хватал какие-то куски из холодильника. Дальше – хуже. Андрей стал выпивать. Иногда уже приходил домой под хмельком, а в другой раз с бутылкой коньяка. И опять закрывался в своей комнате и потягивал коньяк без всякой закуски. Он спивался, и я ничего с этим не могла поделать. Мы отдалились с Андреем друг от друга, как никогда. Можно было подумать, что это я виновата в их разрыве. Да я слова худого ей ни разу не сказала, хотя могла бы! Однажды я устала смотреть на то, как сын изводит себя, и ушла к Наденьке. Ее муж тогда был в длительной командировке, а ей одной с двумя дочками было сложно управляться.

– Как Андрей отреагировал на ваш уход? – спросила я, но не потому, что меня это сильно волновало, хотелось показать Ольге Дмитриевне, что я слежу за развитием событий.

– Через неделю сын позвонил мне, извинился и спросил, надолго ли я у Нади останусь. Я поняла, он хочет, чтобы я вернулась домой, но я возвратилась обратно только через неделю, когда зять приехал из командировки. Андрей за это время каким-то образом смог нормализовать свое состояние, перестал пить, прибрался в квартире, чего раньше никогда не делал. Мне казалось, что он больше никогда ни в кого не влюбится и ни на ком не женится. Но я ошиблась, в его жизни неожиданно появилась Эльза. – Ольга Дмитриевна произнесла это имя так, будто оно было ругательным. – Надо сказать, что сын уже лет пять как не посещал собрания немцев Поволжья, да и с Германом Ильичом после окончания вуза дороги разошлись. Так вот, с Эльзой Андрея свела большая трагедия. Герман Ильич и его жена погибли в автомобильной аварии, а их дочь сильно пострадала. Она даже не смогла присутствовать на похоронах родителей, потому что лежала в больнице. Я знала, что Андрюша навещал ее там, но думала, что это всего лишь жест вежливости – морально поддержать дочь своего научного руководителя. А потом сын привел ее домой и представил мне как свою жену. Не скрою от вас, Таня, я была в шоке. Вы меня понимаете?

Конечно, Эльза не была эталонной красавицей, но и не настолько уродливой, чтобы шокировать своей внешностью. Обычно про таких женщин говорят, что они обладают ярко выраженной индивидуальностью. Скорее всего она была старше Андрея, но максимум на пять лет, что тоже в принципе не является чем-то из ряда вон выходящим. После бурного романа с ненавистной Кристиной и тяжелого расставания с ней Ольга Дмитриевна должна была радоваться, что ее сын наконец-то снова созрел для создания семьи. Или она хотела, чтобы он вернулся к первой жене и ребенку?

Не дождавшись моих комментариев, Ольга Дмитриевна продолжила:

– Каждая мать желает для своих детей лучшей доли. Уж не знаю, почему у Андрея не сложилась жизнь с Сашенькой. Лично я в ее измены не верю. Просто Андрей никогда не лежал в больницах, ему сложно понять, что у ночных медсестер совсем нет времени на всякие шуры-муры. Пока Арнольдик был еще маленький и не ходил в садик, Саша не могла в дневную смену работать. Надо было еще немного потерпеть, но Андрей не смог. Они даже ради сына не сумели сохранить семью. Хорошо, что Сашенька не запрещает мне общаться с внуком. А вот с Эльзой мы совершенно чужие.

– Простите, Ольга Дмитриевна, но я так и не поняла, чем именно Эльза вас шокировала, – мои слова вызвали недоумение на лице собеседницы. – Да, она, конечно, далеко не красавица и скупа на эмоции… Вас расстроило то, что она увезла Андрея за границу?

– Танечка, милая, об этих планах я узнала несколько позже. То, что Эльза страшненькая, выше Андрея на полголовы и старше его на четыре года, с этим еще можно было смириться, но вот с ее… инвалидностью – не просто. В результате той жуткой аварии, в которой погибли Герман Ильич и его жена, Эльза стала инвалидом. Ей ампутировали часть ноги. У нее протез стопы. Разве вы это не знаете? – удивилась Ольга Дмитриевна, и я мотнула головой из стороны в сторону, подтверждая, что слышу об этом в первый раз. – Да, сейчас можно это и не заметить. Она все время ходит в брюках и почти не хромает. В Германии Эльзе сделали очень хороший протез, плюс она прошла там несколько курсов реабилитации. Но тогда мой сын назвал своей законной женой калеку на костылях. Он знал, что я буду против этого брака, поэтому расписался с ней втихаря. Я не могла понять, да и сейчас не понимаю, почему именно мой сын стал ее мужем. Когда она была здорова, он не обращал на нее никакого внимания. Значит, вы, Татьяна, ничего не знали о ее инвалидности?

– Нет, мы общались с Эльзой в гостиничном номере, и она все время сидела за столом.

Откровенно говоря, в процессе общения с фрау Штоль я обратила внимание на некоторые странности в ее поведении. При своем волевом характере она посетовала на то, что не может обивать пороги кабинетов. Да и спуститься на первый этаж гостиницы, где стоял банкомат, чтобы снять наличные, для нее тоже было проблемой. Она не встала из-за стола даже для того, чтобы проводить меня. Оказывается, все дело было в ее инвалидности. Моя клиентка старалась не перегружать себя физически, а также не хотела, чтобы я узнала о ее протезе ноги. Тем не менее Эльза не могла не понимать, что ее свекровь, с которой я собралась встречаться, обязательно обо всем расскажет. Или на то и был расчет? Самой говорить об этом сложно, проще возложить информационную миссию на кого-то другого.

– Любая другая на месте Эльзы могла бы пропасть, а она взяла в кулак всю свою волю и не впала в отчаяние. Я видела, что ей очень тяжело, но она никогда не позволяла себе вызывать к себе жалость. Как это ни странно, но Эльза была идеальной женой для моего сына, – продолжила свои откровения Ольга Дмитриевна, не на шутку удивив меня этим признанием. – Она дала ему то, что не смог дать никто – ни Сашенька, ни Кристина, ни я, ни Наденька. Мы все хотели его переделать, а Эльза воспринимала Андрея таким, какой он есть. Она была для него не только женой, но и матерью, старшей сестрой и даже другом. Она ставила во главу угла его интересы, желания, привычки, настроение. Все вертелось вокруг его персоны. Конечно, Эльза все решала сама, но говорила: «Надо спросить у Андрея… Как скажет Андрюша… Мой муж это не одобрит».

– Мудро, – заметила я.

– Моему сыну это очень нравилось, – продолжила Ольга Дмитриевна не без ревности. – Рядом с ней Андрей стал избавляться от своих детских комплексов, он старался быть ей опорой. Возможно, я смогла бы проникнуться к своей второй невестке теплыми чувствами, но не успела, так как не часто ее видела. Андрей сразу же переехал жить к ней в Тарасов. После смерти родителей Эльзе досталась трехкомнатная квартира. Только я смирилась с женитьбой сына, как он, фигурально выражаясь, снова ударил меня обухом по голове, поставив перед фактом – мы с женой переезжаем на постоянное место жительства в Германию, все документы уже готовы, покупатели на квартиру найдены. Я понимала, что это прихоть Эльзы. В Кельне уже несколько лет жил ее родной дядя, он успел обзавестись там собственным бизнесом. Вот он и позвал к себе племянницу, ближе которой у него никого не было. Вскоре Генрих, брат Германа, умер от онкологического заболевания. Думаю, приглашая Эльзу к себе, он уже знал, что долго не протянет. Она унаследовала не только его дом, но и бизнес.

– Что это за бизнес? – поинтересовалась я.

– Канцтоварный магазин. Эльза по образованию бухгалтер, и дядя еще при жизни доверил ей финансы своей фирмы. А мой сын подключился к бизнесу уже после его кончины. По словам Эльзы, Андрей оказался хорошим руководителем. Думаю, так и было. Сын приехал, и я поняла, что он наконец повзрослел, перестал искать поводы для мелочных обид, научился брать на себя ответственность. Я смотрела на него и радовалась, что в его жизни наконец все наладилось.

– Скажите, а чем Андрей занимался в Тарасове?

– Сначала мы с ним съездили на такси на одно кладбище, где похоронен его отец, потом он поехал на другое, тарасовское, к родителям Эльзы. Я не смогла его сопровождать, у меня давление резко упало. На следующий день Андрей гулял по городу, много фотографировал, чтобы показать Эльзе, как изменился Тарасов. А затем он стал наносить визиты своим старым знакомым. Андрей уходил утром, а возвращался вечером, а однажды не вернулся. Я сразу почувствовала неладное, – на глазах моей собеседницы выступили слезы.

– Ольга Дмитриевна, а сын говорил вам о том, с кем встречался, как проходили эти встречи, а главное – какие планы у него были на тот день… на двадцатое июня. Почему он вдруг оказался в Трущелихе?

– Я не знаю, что заставило его поехать в этот дачный поселок. Никогда не слышала, чтобы у кого-то из его знакомых была там дача. Разве что кто-то из бывших сотрудников Андрея приобрел в Трущелихе загородный дом за последние три года. Мой сын говорил, что он собирался встретиться со своими прежними коллегами и в первую очередь с Сергеем Захаровым. Это его давний приятель, они еще в институте вместе учились, потом работали в комитете, правда в разных отделах. Конечно, за все это время между ними не раз кошка пробегала, но ближе товарища у моего сына все равно не было.

– А из-за чего они ссорились? – поинтересовалась я.

– Обычно из-за разных мелочей. Но в последний раз повод был, можно сказать, серьезный. Сергей занял у моего сына достаточно крупную сумму, а отдать Андрею деньги до того, как он уехал в Германию, не смог. Собственно, они и договаривались, что Захаров выплатит всю сумму в течение года, но Андрюше деньги понадобились раньше, этот переезд требовал немалых трат.

– Понимаю.

– Так вот, Сергей зашел к Андрею за два дня до его отъезда, отдал некоторую сумму, а остальное пообещал перечислить ему на карту. Мой сын согласился. Эльза услышала этот разговор, позвала Андрея и выразила предположение, что Сергей даже не думает погашать долг полностью. Сын послушал ее, вернулся в гостиную, где ждал его приятель, и потребовал вернуть все деньги за оставшиеся два дня. Захаров сказал ему: «Ты стал подкаблучником своей хромоножки». Андрея это, как вы понимаете, Таня, не могло не задеть, и ребята подрались. Они могли бы здорово покалечить друг друга, но вмешалась Эльза, огрев Сергея своим костылем. Тот ушел раздавленный морально и физически. Одну часть этой истории я узнала от Андрея, а вторую – от Захарова. Сергей пришел ко мне через несколько месяцев после отъезда Андрея с Эльзой в Германию и принес оставшуюся часть долга, сказав, что у него и в мыслях не было прикарманить эту сумму. Не зная никаких германских реквизитов, Сережа попросил меня каким-то образом отослать сыну деньги. Я связалась с Андрюшей по телефону, он сказал, чтобы я оставила эти деньги себе, потому что по европейским меркам это смешная сумма и мне она нужнее, чем ему. Мне те деньги действительно пригодились, я на них сделала ремонт в квартире.

– Обида на Захарова тем не менее могла остаться, – заметила я, – ведь он оскорбил его жену.

– Сережа признался мне, что очень сожалеет о сказанном. Просто слетело с языка. Я сказала, что любую ситуацию можно исправить, и дала ему номер телефона Андрея. Сын потом говорил мне, что Захаров ему звонил, извинялся. Конфликт был улажен. Сын встречался с ним и сказал, что они неплохо пообщались. Подробностей не рассказывал, но я думаю, что их встреча носила дружеский характер. Андрей выглядел спокойно, ничто не указывало на то, что они выясняли отношения, ссорились.

– Понятно. С кем он еще встречался?

– К Наде заходил, к своей сестре, он ведь младшую племянницу не видел, она родилась, когда Андрей уже полтора года жил в Кельне. К Саше тоже ходил, хотел с сыном пообщаться, но Арнольдика не застал, он отдыхал в детском лагере, – Ольга Дмитриевна поджала губы, и я поняла, что она мне что-то недоговаривает.

– Как ваш сын пообщался с первой женой? – уточнила я.

Моя собеседница, до этого охотно рассказывавшая обо всем подряд, медлила с ответом на этот вопрос. Я не торопила. Несколько минут она боролась с собой, а потом все-таки проговорилась:

– Вот с Сашенькой Андрей действительно поссорился. Мой сын отправился к ней без предупреждения, но с двумя пакетами подарков для сына – там и одежда была, и планшет, и радиоуправляемая игрушка. С Сашей они встретились во дворе дома. Она гуляла со своей маленькой дочкой от второго брака. – Ольга Дмитриевна сделала небольшую паузу. – Александра сказала, что Арнольда нет в городе. Подарки для него она не только отказалась принять, так еще и потребовала, чтобы Андрей отказался от сына, предоставив возможность ее нынешнему мужу усыновить Арнольдика, дать ему свою фамилию и отчество. Сын вернулся домой в бешенстве и сказал, что отсудит у Сашки сына и увезет его в Германию.

– Вы полагаете, это действительно входило в его планы или это был просто эмоциональный всплеск?

– Не знаю, – развела руками Ольга Дмитриевна. – Во всяком случае, в моем лице он не нашел поддержки. Хотите – верьте мне, хотите – нет, но я отругала за это сына. Я ведь часто общаюсь здесь со своим внуком. А если сын его увез бы в Германию, когда бы я еще его увидела? Еще неизвестно, как Эльза на это отреагировала бы. Не думаю, что ей нужен чужой ребенок. Может, она своего еще родила бы… Да и Саша тоже хороша! Как можно требовать от родного отца отказаться от собственного ребенка? Тем более Арнольдик уже не маленький и он знает, что Анатолий ему не родной отец. Я потом звонила Александре, хотела обсудить эту ситуацию, но она не отвечала на мои звонки, сбрасывала их. Когда с Андреем это случилось, я, признаюсь вам, Танечка, даже забыла, что Саше надо сообщить о похоронах. Но Надя, оказывается, к ней накануне заехала и рассказала, что Андрюши больше нет. Она тоже поддерживала отношения и с Сашей, и со своим племянником.

– Александра присутствовала на похоронах?

– Да, но на кладбище не ездила, пришла, выразила нам свои соболезнования, постояла минут десять у гроба и ушла, сказав, что оставила дочку с соседкой, но ей надо поскорее вернуться, чтобы покормить ее. Малышке всего четыре месяца.

– Ясно.

– Утром, когда я видела Андрея в последний раз живым, мы как раз о Саше и говорили, точнее, о судьбе Арнольдика. Сын сказал, что ему будет лучше в Германии, что там его ждут большие перспективы.

– То есть Андрей снова собирался встретиться со своей первой женой и попытаться уговорить ее отпустить Арнольда с ним в Германию?

– Нет, не думаю, что он именно в тот день собирался к Саше. Сын сказал, что Арнольдик скоро вернется из лагеря, и тогда он сам его спросит, хочет ли он поехать с ним в Кельн. И потом я не уверена, что он успел согласовать это с Эльзой. Без ее согласия Андрюша не стал бы вплотную заниматься этим вопросом.