Семь убийц и одна девушка

– Ты давно работаешь в охране? – задала я вопрос.

– Две недели.

– Ладно, пойдем, сам посмотришь, что произошло, пока ты тут отдыхал на полу, если тебя это интересует.

Картина разрушений в реанимационной палате привела парня в ужас.

– Не может быть… Не может быть, – как заведенный повторял он, словно его заклинило на одной фразе. Но наконец сдвинулся с мертвой точки, и оказалось, что охранник знает и другие слова. – Я все исправлю. Мне только нужны молоток и гвозди.

– Сначала запри входную дверь на задвижку, горе луковое, – посоветовала я.

– Только где мы сейчас найдем стекло, чтобы вставить его в раму? – посетовала сестра. – Столяр придет только утром, а главврач нам голову оторвет.

– Вы ни в чем не виноваты, – сказала я. – Причина всему – криминал. Так что не берите в голову.

Прибыли милиционеры. Кто именно? Да, конечно, товарищ Корнейчук, собственной персоной! Увидев меня, он прямо переменился в лице. То ли обрадовался, то ли, наоборот, пал духом. Пока мы разговаривали, охранник раздобыл в подвале старый стенд из ДСП и стал приделывать кусок плиты к оконному проему.

Я задала лейтенанту вопрос о милицейской охране раненой девушки, но услышала в ответ, что работы много, людей не хватает. Мол, с удовольствием бы, но войдите в положение.

– А мне что прикажете делать? – поинтересовалась я. – Я, кстати, сюда отдыхать приехала. На две недели всего. Прошло только три дня, и тут такая история.

– Вы все правильно говорите, девушка, – кивал головой Корнейчук. – Потерпите до завтра, пожалуйста. Завтра мы что-нибудь придумаем. Сейчас ни начальства, ни людей нет. Только дежурные подразделения выезжают по вызовам. Обещаю, что завтра будет охрана. Хотя бы одного сотрудника, но выделят. Нам бы по горячим следам отыскать тех шалопаев.

– Шалопаев? Вы так называете убийц, которые преследуют приезжую девушку? – усмехнулась я, пораженная формулировкой. – Кстати, одного из них я запомнила очень хорошо, если понадобится опознание, то я всегда готова участвовать в этом благородном начинании.

– Очень хорошо! – всплеснул руками Корнейчук. Еще немного, и он расцеловал бы меня.

Потом лейтенант устало вздохнул, снял головной убор и вытер розовым платком потную шею.

– Кстати, – спросила я, – вам не кажется, что эти ваши шалопаи, как вы их называете, обнаглели до предела? Даже лица своего не скрывают, не боятся, что их опознают при первом же удобном случае.

– Единственное, что могу сказать определенно, – заявил Корнейчук, – это не местные парни. Кто-то из заезжих. Думают, похулиганят и уедут спокойно домой. Но клянусь здоровьем родной бабушки, которой девяносто два года и притом она сама воду из колодца достает, я этого дела так не оставлю. Весь праздник псу под хвост! Мне уже давно пора дома сидеть, за столом! Рюмочку водочки поднять за День независимости!

Ну, в общем, милиция развернулась и ретировалась, оставив меня один на один с раненой девушкой.

– Не хочу вас задерживать, – прошептала Светлана, снова открывая глаза. – Вам тоже надо отдохнуть. Может быть, вернетесь в пансионат?

– Хотелось бы. Но только я не могу бросить тебя. Убийцы могут вернуться в любой момент. Ты хоть понимаешь, что происходит?

– Ничего не понимаю! – Ответ девушки прозвучал вполне искренне.

В комнату заглянул Владимир Андреевич. Он проверил капельницу – та уже была почти пуста, – вытащил иглу из вены Светланы и положил кусок ваты, смоченный в спирте, на локтевой сгиб, попросив поциентку согнуть руку.