Танго Мотылька

Уже почти покинув палату, я вспомнила, что не уточнила информацию для Петра. Пришлось вернуться и провести еще несколько минут в компании Никиты.

– Вам поможет описание грабителя, то, что я смог вспомнить? – спросил Никита, когда я уже стояла в дверях.

– Неплохо знать о своих противниках хоть что-то, – пожала плечами я. И покинула палату, оставив Никиту в одиночестве.

Если ограбление и пропажа девушки связаны, как предполагал Никита, я вполне могу в процессе расследования встретиться с обозначенным злоумышленником. Конечно, неплохо иметь о нем хоть какое-нибудь, пусть самое поверхностное представление.

И снова я смогла уйти не дальше следующей палаты, когда меня посетила еще одна блестящая мысль. Я вернулась. Во второй раз.

И возвращалась, кипя гневом на саму себя. Могла бы догадаться раньше. Таня Иванова, соберись, пожалуйста, не позорь свои будущие седины.

– Никита Максимович, мне нужны ключи от вашей квартиры, – выпалила я с порога.

Никита удивленно уставился на меня.

– Они лежат на тумбочке, – смог произнести он, как только справился с первым потрясением. Похоже, он вспомнил, что я детектив, которому он платит немалые деньги.

Я подошла к тумбочке, оглядела ее. Обнаружив ключи, я повернулась к Никите. Он лежал, неудобно задрав голову, и наблюдал за мной. Я хотела было напомнить ему, что ему нельзя двигать головой, но решила, что проще будет самой передвинуться. Я переместилась туда, где ему было бы не так неудобно на меня смотреть.

– Адрес мне тоже не помешал бы, – улыбнулась я.

– Советская, 49, квартира 22, ключ от подъездной двери на связке.

Я кивнула и направилась к выходу.

– Татьяна Александровна.

Я обернулась. Никита смотрел на меня так смущенно, что, казалось, сейчас алая герань на окне завянет от зависти.

– Там, на одной площадке со мной…

– Тетя-монстр… – я улыбнулась. Завсегдатаи реалити-шоу «за глазком» портили жизнь не одному миллиону порядочных граждан. У меня была своя тетя-монстр, но после некоторых событий мы пришли с ней к разумному компромиссу. Теперь моя тетя Видя (от слова «вижу») наблюдает за тем, что происходит с дверью моей квартиры и исправно докладывает мне о происшествиях. Так же она старается держать меня в курсе всех свободно плавающих сведениях обо мне (то есть сплетнях) и играет немалую роль в перенаправлении общественного размышления подальше от моей персоны. В общем, с тех пор, как мы нашли общий язык, тетя Видя стала неоценимым помощником. И мне не так много пришлось за это заплатить. По воскресеньям я заходила к ней на чай и рассказывала о своих приключениях секретного правительственного агента. Тетя Саша охала и ахала по поводу страшно трудной жизни славной девочки (меня) и потчевала меня чудными ватрушками, такими, какие только она умеет готовить. В этом и состоял наш компромисс. Мы заботились друг о друге в меру своих возможностей, ну, или использовали друг друга в меру своей испорченности, кому как больше нравится. Главное, что мы обе были довольны сложившейся ситуацией.

– Тетя Соня чудесная бабулька, но она очень озабочена тем, что я ни с кем не встречаюсь, – выдавил наконец из себя Никита Максимович, прерывая мои вкусные воспоминания.

Я хотела было ляпнуть что-то нелицеприятное, но в последний момент прикусила язык.

– Она наверняка увидит вас, не могли бы вы… – Никита вконец сконфузился и сник.

– Что я должна сделать, Никита Максимович? Пока я на вас работаю, я могу делать все, что идет вам на пользу, в пределах законов, разумеется. Можете не стесняться в просьбах.

– Не могли бы вы… – Никита нервно сглотнул. – Не могли бы вы позволить ей сделать определенные выводы из вашего посещения моей квартиры? – на одном дыхании произнес он.

Я отдала должное постановке вопроса. От меня не требовалось лгать, нужно было только в определенный момент прикусить язык и промолчать.

Я улыбнулась, Никита неправильно понял и покраснел. А я подумала о том, что он, как и я, не хочет доводить престарелую соседку до инфаркта. Я же говорю, рыцарь. Это еще больше расположило меня к нему. Как-будто можно расположить еще больше….

– Дело в том, что она знакома с моей бабушкой… ну, вы понимаете… Она считает своим долгом приглядывать за мной.

– Понятно. – Я поджала губы, чтоб сдержать ухмылку. – Приглядывать и докладывать.

– Нет, ну правда, если вам не тяжело… Просто она вас все равно заметит, а мне не хотелось бы потом объяснять бабушке ваш визит в пустую квартиру. Ну, или скажите, что вы жена моего друга. Только не правду, пожалуйста.

– О том, что вы в больнице, можно говорить?

– Учитывая то, что мы немыслимо шумели, и потом милиция… Думаю, да, об этом говорить можно, и даже нужно… но…

– Но осторожно. Я вас поняла, Никита Максимович. Сделаю все в лучшем виде.

Я кивнула. Для пущей убедительности.

Он еще раз умоляюще на меня посмотрел.

– Я же говорю, что в лучшем виде. Вам не придется потом краснеть и, заикаясь, придумывать оправдания.

Никита Максимович сверкнул радостной улыбкой, от которой сладко засосало под ложечкой.

Этот мужчина явно недооценивает силы своего взгляда и улыбки тоже. Я еле устояла на ногах, коленки привычно подкосились, а из глубин моего естества взметнулась очень возбужденная женская суть. Кто-то должен ему сказать, что нельзя так улыбаться женщинам.

Кто? Ты? Спросил внутренний голос.

Нет, я не найду в себе сил, грустно ответила я сама себе.

– Я сделаю все, что в моих силах, чтобы не вызвать у вашей тети Сони излишнего любопытства или далеко идущих выводов, – услышала я свой голос и поймала еще одну радостную улыбку.

– Спасибо.

После этого я поспешила ретироваться, чтобы не наделать глупостей под руководством взметнувшихся низменных инстинктов. Да уж, пылкая страсть явно не поможет в раскрытии этого дела.

Кое-как, на полусогнутых ногах я добралась до своей машины. Забравшись в ее привычные недра, я нервно покурила, пытаясь обуздать свои чисто женские порывы.

Чтобы добраться до Советской, мне нужно было прокатиться через полгорода.

Я позвонила Петру и продиктовала все сведения, которые ему нужны были, полагая, что чем раньше он возьмется за дело, тем раньше его закончит.

Потом еще посидела, переваривая ту непонятную историю, что приключилась со мной в палате Никиты Максимовича. Такой передозировки гормонов я не припомню с тех пор, как мне исполнилось лет семнадцать.

Как так получилось, что по истечении десяти лет я стала так перед ними беззащитна?

Может, мимо нашего булыжника, под названием Земля, пролетает какая-то странная комета, с непредсказуемыми последствиями?

Да, скорее всего, именно этим все и объясняется.

Или, может, я была плохой девочкой в прошлом году, и Санта решил меня наказать.

Мерзкий Санта. И комета тоже.

Я резко сорвала машину с места и покатила по указанному мне адресу.