Семь летучих пассажиров

– Лучше скажите, куда он мог подеваться.

– Да этот зонтик, он у него в штанах, – терпеливо объяснял всем дядя Георгий. – Обыкновенные хитро пошитые трюковые брюки!

…Так было здорово, жалко, что папа не возвращался. А мы ему с дядей Георгием заняли место. Договорились ведь, что придёт…

– Ап! – жонглировал фокусник появившимися на его волшебном столе зажжённой сигарой, тросточкой и цилиндром. Один за другим они в воздухе испарялись.

Он всё терял, даже настоящую курицу! И всё исчезало в его руках! А под скатертью в который раз образовалось какое-то вздутие.

– Ф-фокус – хокус!!! – объявил иллюзионист и… сдёрнул покрывало.

На столе у фокусника в капроновом чулке стояла и с отрешённостью смотрела на зрителей… голова моего папы.

Я сразу его узнала, потому что, надев чулок, он стал вылитый дядя Ваня.

– Папа, – говорю я.

– Да, как ни странно! – говорит дядя Георгий.

Голова вращала глазами, подмаргивала и улыбалась.

– Ап! – сказал фокусник и накрыл её скатертью. – Сим-салабим абракадабра! – сказал он, и стол опустел. Я встала. Дядя Георгий схватил меня за куртку.

– Не бойся, – шепчет. – С ним ничего! Он, скрючившись, сидит под столом.

– Но под столом-то его нет! – говорю я.

А дядя Георгий:

– Там он, в мешке, прозрачный!..

– Мира и счастья вам, дорогие друзья! – сказал фокусник, подхватил свой стол и, изобразив звук уходящего поезда, уехал за кулисы.

Бешеные аплодисменты потрясли клуб санатория «Прибой». Но выходил ли на поклон фокусник – я не знаю. Клубным двором, вверх по лестнице без перил, длинным коридором мимо захлопнутых и распахнутых дверей, я бежала искать папу.

Конечно, я понимала, фокус есть фокус. Но как-то неприятно вертелось в уме это фокусниково: «…всё, что нам дорого!.. можно – хоп! – и потерять!» Нет, я понимаю, имелся в виду зонт. Сигара, курица!.. Не папа же в самом деле! И всё-таки сию минуту мне надо было увидеть его – ЦЕЛИКОМ!

Подбегаю к «артистической», а из-за двери:

– Кр-рах!

– Бац!

– Кр-рум! – какие-то страшные удары.

Мне стало совсем не по себе. Толкаю дверь и вижу: в тесной комнате, заставленной ширмами, ящиками, клетками с курицей и голубями, сидят и большими булыжниками колют и поедают грецкие орехи мой папа, фокусник и культорг.

– Я вам всю музыку испортил, – говорил папа. – Не выдержал. Исчез раньше времени!..

– Что вы, Валерий Борисович! – успокаивал папу фокусник, выбирая орешек из скорлупы. – Вы ассистировали, как зверь. С лёту, без репетиций! Вот бы мне с кем поработать на пару!..

– Обоих, обоих благодарю! – бормотал культорг. – Лекция! Иллюзион! Аншлаг! Бесподобно!.. – и приглашал папу с фокусником в ресторан.

А фокусник приглашал в гости в Ялту!..

А папа – к нам домой!..

А фокусник рассказывал, что когда он приехал первый раз в Москву, его поразило обилие ворон, и что не сосна, а ёлка на Новый год!..

Поздно вечером я и папа шли к себе по берегу на край города. Над горизонтом после заката осталась белая полоса, от этого он казался приподнятым, как настроение у нас с папой.

– Он говорит: «Валерий Борисович! Спасите! Мой ассистент уехал по ошибке в Батуми!» А я ему: «Вы соображаете? Я только что… серьёзную лекцию!..» Стали сажать туда культорга, а он, представляешь? Не помещается! Я говорю: «Давайте мне маску!» А он мне: «Где же я её возьму? Мой ассистент работал в натуре». И тут я вспомнил: дяди-Ванин чулок! Думаю – была не была, в чулке никто ничего не заподозрит!..

Папа рассказывал, улыбался, взмахивал руками и не замечал, что давно уже шлёпает в ботинках по морю.

И мне так приятно было шагать по его следам.

Он был такой воздушный

На уроке географии нам объясняли погоду. Ну и географ Борис Матвеевич спрашивает:

– Кто знает, с помощью чего определяется высота облаков и сила ветра? Я говорю:

– С помощью шара-пилота!

– Молодец, Шишкина! – говорит Борис Матвеевич. – А кстати, откуда тебе известно?

Я говорю:

– Мне сказал мамин друг Тит Акимыч. Он полярник. Дрейфует на льдине и запускает шары.

Наши зашевелились.

– Из Арктики? Или Антарктиды? – спрашивает Борис Матвеевич.

– Северный полюс! – говорю я.

– Арктика! «Кухня погоды»! – воскликнул Борис Матвеевич. – Вот бы такого человека позвать к нам на урок.

– Нет, – говорю. – Тит Акимыч был в отпуске и жил у нас дома. А теперь улетел. В Карское море на остров Большевик.

И тут Прохорова со второй парты говорит:

– Ну и врать здорова! Никакой у них полярник не жил!

Наши зашумели.

– Что вы, Шишкину не знаете? – сказала Прохорова. – Она всю жизнь врёт.