Между нами только ночь

А ночь. Горы темные, диковатые, дорога – никакая.

Я говорю… в общем, я уже ничего не говорю.

Он уехал и через четыре часа привез мне жилет.

“Иришенька, солнце мое, моя любовь!

Всё-таки удивительная вещь: как можно не видеться с человеком несколько месяцев – и всё время думать о нем и мечтать, вспоминая счастливый день, когда мы отправились на поиски японского жилета, который я с тех пор никогда не снимаю – ни в жару, ни в холода.

Надо ж было такому случиться, что прошлой ночью, умаявшись ездой по горному серпантину, я рухнула в постель, положив его под голову, а наутро забыла забрать из-под подушки. Мы далеко уехали оттуда, но шофер Мариус, увидев, как я огорчилась, в ночь-полночь вернулся и мне его привез. Вот он, снова у меня, как золотой кусочек той нашей встречи. И как обещание – новой!

Обнимаю тебя – родная моя, любимая, скоро увидимся, жди меня, кушай понемножку, держись, твои Марина, Луна и священная буковая роща, которую я тебе вчера обещала”.

“Как же я тебя люблю, Мариша! – она мне ответила. – Очень жду! Береги наш жилет!”

Ночью приснилось, что мы с ней стоим на берегу озера в мокрой от росы траве, как лошади, положив головы друг другу на плечи. На высокой скале напротив горел обращенный к нам сияющий крест. А совсем рядом, почти задевая верхушку округлым боком, застыла луна – такая огромная, что видно было все ее горы и впадины.

Утром от Олега пришло письмо.

“Ира по-прежнему очень слабая. Боли, слава Богу, нет. Пытаемся начать ее кормить. Очень надеемся, что за три-четыре дня ей полегчает. В хоспис пока решили не везти – чтобы не сломить.

Есть ли необходимость ехать именно в Израиль – вопрос серьезный и открытый. Они написали, что готовы принять ее на консультацию, но результатом может быть и отказ от лечения и возврат домой. Ты представляешь, каково будет ей это услышать. Сегодня в Израиле консилиум, должны ответить: возьмутся? И за сколько.

Пока пытаюсь ее здесь поставить на ноги…”

“Иришик мой дорогой! Поднимаясь всё выше и выше в горы, глядя в эти бездны, что удивительно для Карпат, не ожидала от них такого, – я думаю: куда же нас, елки-палки, занесло? И будет ли отдых усталым членам?

Полюбуйся, отправились с Лёней на восхождение с тележкой на колесиках, не подозревая, что сейчас перед нами вырастет вертикальная гора на час подъема, мокрая, скользкая после трехдневного ливня глиняная тропа…

Через пять шагов от колесиков пришлось отказаться.

А еще через пятьдесят – на чистом старинном наречии трансильванском – я предложила ее, эту гору, обойти.

– Ни шагу назад! Обратной дороги нет! – вскричал Лёня, древний аксакал – среди молодых и натренированных румынских шерпов.

Но я решительно повернула караван назад.

Видела бы ты, с каким облегчением все спустились вниз!

Так с годами к нам приходит не только немочь, но и мудрость.

Правда, не ко всем…)”

И снова короткий драгоценный ответ:

“Вперед, только вперед (не всегда это значит всё выше и выше)!

В наши лета чаще помогают обходные даосские пути.

Мысленно в вашей сумочке: Ириша”.

“Самый лучший подарок – твое письмо!

Ты кушаешь? Ура!

Тогда слушай дальше.

Оказывается, на свете есть удивительные Закатные горы. Они так и называются – Апусень – место, где опускается солнце. Кстати, тут же оно и восходит – еще прекраснее прежнего! Мы остановились по соседству с самым во всей окрестности старым деревянным храмом XV века, шла очень красивая служба – как они пели! Я тихо подпевала им – чтоб и моя тоже песенка вливалась в Большое Вселенское Ухо, и моя маленькая просьба о Тебе была услышана…

…А вот Луна явилась в церковь Санта-Мария Орлия помолиться о спасении Земли.

И той стало полегче…”

“Марина! – это Олег. – Ире лучше, что нам очень нужно сейчас – в воскресенье мы летим в Израиль, нас там ждут на консультацию и лечение.

К сожалению, результаты нового МРТ показывают, что опухоли в голове ведут себя агрессивно. Но шансы есть. И есть уверенность в них.

(Завтра Ире прочту твое письмо и покажу фотки.)”

“Слушай дальше. По дороге в Бухарест мы заехали к Живым Камням. Есть такое загадочное место в Трансильвании, где живут реликтовые камни, похожие на яйца динозавров – их называют ТРАВАНТЫ. Очень древние, говорят, что они растут после дождя, самостоятельно передвигаются с места на место и даже размножаются – почкованием! Во всяком случае, они очень теплые и действительно – будто органическая материя – такое впечатление.

Ничего этого не зная про них, Лёня придумал на снимке поливать их из лейки, якобы он садовник в этом саду камней, растит камни. И правда, когда он их поливал, они прямо на глазах начинали шевелиться и вздыматься, как фаллические восточные храмы, при этом от них исходила настолько могучая энергия, хоть там часами медитируй.

Шлю тебе целительную энергию этих волшебных мест,

Лови ее, вбирай в себя и выздоравливай!”

Вечером прилетели в Москву, а утром я примчалась в аэропорт и увидела ее за ограждением, где проходило собеседование улетающих в Тель-Авив с израильской службой безопасности.

Ирка сидела в кресле на колесах, красивая как всегда, в бирюзовой худи с капюшоном, в сабо, вязаных носочках, с причудливой тростью деревянной и с большой картонной коробкой, в ней лежала ее знаменитая подушка. (“Итак, – она когда-то расписывала ее своим родителям, – я сделала еще один шажок к этому самому здоровью и купила себе ортопедическую подушку с валиком под шею. Сделана она из специального пористого материала, который под давлением принимает обтекаемую форму шеи и головы. Уже две ночи сплю на этой подушке! Ощущение непередаваемое. Все мышцы шеи пряменькие, разнеженные и расслабленные, в сон вплываешь как по маслу. Я даже спать стала раньше ложиться, поскольку не могу дождаться, чтобы поскорее до моей чудесной подушки добраться. Как только накоплю чуть-чуть денег, обязательно мамочке такую куплю. Ну а потом уже и отцу, он ведь у нас богатырь, богатырей будем пристраивать к хвосту очереди…”)

Каким-то образом со своим зрением туманным она увидела меня в толпе. Сначала, конечно, Олега, потом старого друга Диму, Женю и вдруг поняла, что с ними я стою, ну, правда, я размахивала руками, подпрыгивала и всячески давала Ирке понять, мол, я прикатила, успела, прискакала, – она так вглядывалась старательно в нашу компанию, пока меня узрела, вдохнула: “Ах!” и заплакала.

– Нельзя ей волноваться, – забеспокоился Олег.

И побежал скорей угощать ее булочкой с корицей и ванилью.

– Булочка пошла, – с нежностью и умилением обсуждали это дело Дима с Женей. Еще они ей купили в самолет жевательную резинку “тропические фрукты”, вот именно такую она попросила, никакую другую.

Потом ее вывез на кресле служащий сопровождения и деликатно отошел в сторонку, пока мы все ее обнимали и целовали.

Тут она мне сказала:

– Это должна быть книга, слышишь? Под названием: “Как мы Ирку от смерти спасали”. Ты, летописец наших побед и поражений, сделаешь предисловие. Она будет такая – …лабиринты жизни – и… Свет!..

– Конечно! – сказала я.

(Дима рассказывал, тридцать лет назад в Коктебеле он шагал по набережной с большого, надо сказать, похмелья и впервые увидев Иру, мрачно к ней подрулил и сказал: