Любовь и море

Пока он оставил о себе только приятные ощущения. Я почувствовала себя молодой женщиной, способной нравиться, и это было здорово. Но в то же время было какое-то недоумение, связанное с конкретным человеком. Почему-то хотелось спросить: «Как же так?..»

Глава 2

Кругосветное плавание. В предвкушении новых впечатлений. Жизнь протекает очень интересно. Женщина в центре пристального внимания. Потребность в любви. Праздник Нептуна. Первое предупреждение судьбы. Празднование дня рождения в Индийском океане. Жажда близости. Великолепная осень

И вот второй рейс. Лето 1985-года. Выходим фактически в кругосветное путешествие. Уходим из Ленинграда, возвращаемся во Владивосток. Настраиваемся на 9-месячный рейс. За это время можно зачать и родить ребенка. Если есть, конечно, желание. Слава богу, желаний таких пока нет, настроение прекрасное, вся в предвкушении новых впечатлений. Несем научные вахты в Балтийском море. По роду деятельности приходится общаться с главным инженером, и постепенно каждая встреча с ним создает прекрасное настроение. Хочется петь, кружиться, веселиться. Чувствую, что и он радуется нашим встречам.

Получили разрешение на заход в Гамбург и идем туда Кильским каналом. Июнь месяц, тепло, берега утопают в зелени. На входе Кильского канала памятник немцам, погибшим от руки Маринеску. Идем по шлюзам, до берега рукой подать, иногда кажется, что меньше полуметра. Бегаем по палубе от борта к борту с фотоаппаратом. Через Киль много великолепных мостов, таких длинных, что кажется, они идут от горизонта до горизонта. Вдоль берега канала тянутся белоснежные пляжи, велосипедные дорожки. По каналу рядом с нами проплывают иностранные суда, лайнеры, разнообразные яхты. На яхтах красивые люди в ярких одеждах радостно машут нам. По выходе из канала через шлюз попадаем в Эльбу. По Эльбе идем часов пять. До берегов далеко, но за два часа до Гамбурга на холмистых зеленых берегах появились прекрасные белоснежные виллы. Перед входом в Гамбург нас приветствовали с берега на русском языке: «Добро пожаловать в Гамбург». Приятно и необычно.

Встали в десяти минутах ходьбы от центра. Одно из самых величественных зданий Гамбурга – ратуша. Описать ее невозможно. Красивый собор – огромный, длинный, весь украшен скульптурами и другими лепными украшениями. Перед ратушей большая площадь, на ней памятник Гейне. Скорбная, понурая фигура со скошенным лбом. Почему так его изобразил скульптор – непонятно. Видимо, это аллегория. На площади красивые фонари, рядом проточные озера – три подряд. За последним начинается район посольств. Все посольства разные, глаз не оторвать. Здесь можно ходить целый день, рассматривая великолепные строения. Первое озеро выходит прямо на ратушную площадь. Здесь прекрасное место отдыха, на набережной полно ресторанов, кафе. Очень характерным для Гамбурга является памятник Бисмарку. Он стоит на высоком постаменте, нависая над городом. Высота самой фигуры – 16 м. Фигура Бисмарка обозревается практически со всех точек города.

В городе много соборов Святого Петра. Мимо собора Катерины мы обычно ходили в польские магазины проторенной дорожкой. Собор Святого Михаила обычно посещают моряки, так как Михаил покровительствует мореплавателям. Район старого Гамбурга – это Северная Венеция. Каналы, мостики, кварталы красных кирпичных домов с зелеными крышами. Все мостики различаются друг от друга. Решетки, как правило, ажурные. Старая часть города разительно отличается от современной.

Многие, кто был в Гамбурге, обязательно ходили на улицу развлечений Рипербан. Она резко оживляется с началом темноты. Много магазинов, кабаре, варьете. На улицах стоят зазывалы. Это довольно-таки странные личности, как правило, полуголые, крашеные, разряженные. На самих улицах грязно, много бумажек и непонятного мусора. В других районах города идеальная чистота. В витринах много фотографий скабрезного содержания. Но отличительной особенностью района «красных фонарей» является то, что за стеклами витрин часто находятся живые женщины. Одни завлекают мужчин, другие занимаются спокойно своими делами, как будто там живут.

У нас была экскурсия, организованная фирмой «Транснаутик», обслуживающей корабли. В основном был показан Гамбург как мощный порт, и он действительно впечатляет. Такой концентрации сооружений по приему товаров из разных стран мало где есть. Гамбург занимает первое место в мире по приему, хранению и пересылке фруктов. В портовых сооружениях представлены компании Франции, Китая, Японии и т. д. Нас провезли по самому большому мосту Гамбурга. Это мощная развязка транспортных магистралей высоко над городом. Пешеходных дорожек на этом мосту нет. Держится он на пилонах. Затем мы осмотрели район посольских особняков, погуляли вдоль озер, посетили рабочий район Альтоны. В Гамбурге большой приток рабочей силы из других стран, особенно из Турции. Вообще у немцев существует проблема низкой рождаемости коренного населения, и есть опасение, что со временем турки заполонят весь Гамбург.

И вот мы уже в Северном море. Идем в точку работ за Полярным кругом. Солнце заходит за горизонт в час ночи. В одиннадцать часов вечера можно читать и писать в каюте без электричества. Полярный день. Холодает. Моряки пугают нас встречей с айсбергами. Исландия осталась позади, покачивает. Вошли в Норвежское море. Утром случился пожар в трубе. Погасили в течение десяти минут. Холодно, всего шесть градусов тепла, но тихо. Небо голубое, море синее. Тянется бесконечный полярный день. Работаем и одновременно ловим рыбу. На днях капитан устроил женщинам экспедиции прием в честь праздника речного и морского флота. Угощал нас смирновской водкой, коньяком, шоколадом, фруктами и другими яствами. Танцевали, беседовали до трех часов ночи.

13 июня повернули на юг. Жизнь протекает очень интересно. Много гуляем, играем в пинг-понг, чувствуем пристальное внимание к себе со стороны капитана. Каждый день после обеда пьем чай в компании главного инженера. Я обучила его игре в настольный теннис, и он оказался достойным учеником. Я обыгрываю почти всех мужчин на корабле, кроме одного молодого матроса. Но главному я чуть-чуть поддаюсь, чтобы не отбить у него интерес к игре. С каждым днем он играет все лучше и лучше и, главное, очень самозабвенно, отдает игре все силы, и дальнейшее покажет, что таков он во всем.

Иногда после игры захожу к нему в каюту попить воды или чая. Очень часто после спортивных сражений нас охватывает ощущение единения. Нам хорошо вместе. У обоих блестят глаза, и некоторые начинают это замечать. Но мною постепенно начинает овладевать настойчивая мысль, почему он не делает никаких попыток сблизиться со мной. Я, правда, далеко не заглядываю, мне просто хочется, чтобы он меня поцеловал. Ведь в прошлом рейсе мы же целовались. Неужели он все забыл? Позднее выяснится, что он помнит все до последней мелочи. Но он сильный и может все свои чувства загнать глубоко внутрь и виду не показывать. Тем не менее я понимаю, что уже настроена на любовь, хотя бы платоническую.

Идем на юг уже пятый день. Штормит. Прошли банку Ампер, сильно потеплело, и в каютах включили кондиционеры. Подошли к Сеуте, встали на рейде. С борта корабля впечатление такое, что город довольно-таки тусклый, весь из серо-желтого камня. Набережная не впечатляет. Вышли в город. По дороге под мостом увидели два тента, под которыми жили две семьи с детьми – бездомные. Тогда это нас сильно поразило. На центральных улицах города красиво и оживленно. Много рекламы. В первый же день мы решили искупаться. Пошли не на внутренний пляж (Средиземное море), а на внешний (Атлантический океан). Спустились с горы, вокруг – никого. Кругом галька, достаточно острая, но вода чистейшая. Пляж дикий, а, может быть, это и не пляж вовсе, так как раздевалок нет. Переоделись, не глядя друг на друга, и – в воду. И о ужас! Вода ледяная, градусов семнадцать-восемнадцать. С трудом окунулась три раза. Но зато после такого купания – форменное блаженство. Через день пошли на внутренний пляж. Здесь были лагуны с песком и галькой, над побережьем нависли черные скалы. Вода теплейшая. Но само купание удовлетворения не принесло. Грязно, народу много, переодеться опять-таки негде. Галька острая, а в воде много камней, на которых сидят морские ежи. Если задеть их ногой, острые иголки впиваются в тело. Занозы надо удалять, иначе они будут нарывать.

Второй день нашего пребывания в Сеуте оказался религиозным праздником. В храмах идут службы, а мы пошли в кинотеатр и посмотрели фильм «Калигула» – про римского императора, который пришел к власти, удушив своего отца. В мировой истории он прославился своей жестокостью и развратом. Два часа практически просидела с закрытыми глазами. Словами выразить невозможно, что это за фильм. Это что-то ужасное, чему нет определения. По-моему, это плод больного воображения режиссера. Мы оказались совершенно не готовы к восприятию подобных фильмов. Выйдя из кинотеатра, мы долго шли молча, не глядя друг на друга. Разговаривать не хотелось, на душе было муторно. А ведь мы были достаточно взрослые люди, прожившие более трех десятков лет. Моложе, как правило, в рейсы не брали. Гуляя по улицам, мы постепенно пришли в себя. Увидели много фонтанов, меняющих формы струй с определенной периодичностью. На центральных улицах чистота, а чуть отойдешь в сторону – грязь такая, что становится неприятно. По улицам ходят красивые стройные испанки, марокканки. Последние ходят в капюшонах, длинных одеждах типа стеганых халатов, рты закрыты белыми платками. В городе много солдат. У них на талии повязаны шерстяные платки синего цвета.

Гуляли в городском парке, что расположен на горе. Кругом красивые цветы. В клетках сидят попугаи самой разнообразной окраски и разных размеров. В водоемах плавают лебеди. Экзотика. Наверх поднимается лестница, по ее бокам за загородкой свободно бегают кабаны, косули, олени и другая живность.

Начало августа. Зашли в порт Саид за водой. Жара, загораем, играем в пинг-понг. Жизнь как в раю. С набережной Саида доносятся завывания муллы. Арабы, которые сели на наш корабль как сопровождающие, расстелили платки и стали молиться. К кораблю начали подплывать утлые лодчонки. Арабы, сидящие в них, стали криками что-то предлагать на обмен. Для нас происходящее было непонятно, но матросы явно засуетились. Им это было не впервой.

Когда стемнело, набережная окрасилась разноцветными огнями и прожекторами маяков. С борта виден постамент разрушенного памятника основателю Суэцкого канала. Неожиданно увидели дельфина, который шел в кильватерной струе проходящего мимо корабля. Это странное явление, поскольку вода здесь была сомнительной чистоты. Саид – порт очень крупный. Мы насмотрелись здесь на самые разнообразные корабли. Особенно поразил семипалубный итальянский корабль «Анжела Лотта». На него пассажиров сажали прямо из шлюпки на ходу. Все это время и далее, когда шли по Суэцкому каналу, было очень хорошее настроение. Для нас все было интересно.

Настроение определялось не только видом берегов и хорошей погодой, а также тем, что были прикосновения, будоражащие кровь, когда мы передавали по сто раз бинокль из рук в руки. Бегали от борта к борту, обменивались впечатлениями и тайными взглядами. В наши отношения неожиданно вмешался капитан. Он на судне царь и бог. А он еще и молодой, красивый, чернявый и любитель спортивных игр. Я никогда не стремилась к общению с ним, и он это заметил. Самолюбие у него было бешеным. Ведь для многих общение с ним – большая честь. И женщина у него была из экипажа. Все это знали: на корабле, как в деревне, ничего не скроешь. Я неоднократно сталкивалась с ним во время игры в настольный теннис. Играли мы на равных, но иногда он даже проигрывал, из-за этого очень переживал. Наши игры привлекали много зрителей. Нечасто капитана побеждает женщина! Какой удар по самолюбию! Зрители в основном болели за меня. На местном чемпионате мы играли пять партий за первое место. Три из них он проиграл. Капитан с трудом пережил этот момент, но великодушно пообещал исполнить любое мое желание за победу. У меня никаких желаний в его адрес не было, и это подзадорило его еще больше. Он стал настаивать на том, чтобы отметить это событие. Конечно, на корабле все тайное становится явным. Меня предупредили, что он дал слово капитана, что завоюет меня. И началась атака.

Я заранее знала о всех его намерениях, так как меня всегда предупреждали люди из его окружения. Начались всевозможные предложения, от которых я отказывалась. В гости к нему мы, женщины экспедиции, ходили вместе. Но главное – у меня уже была тайная симпатия и капитан был мне неинтересен.

Вошли в Суэцкий канал. Справа Африка, слева Аравийский полуостров. Это пустыня с грудами искореженного железа на всем протяжении Суэцкого канала. На слиянии двух каналов – Нильского и Суэцкого – стоит город Эль-Исмаэль. Очень зеленый – оазис в пустыне. Большое количество минаретов, прекрасные пляжи с желтым песком. В этом месте канал разливается в большое соленое озеро. На озере много красивых яхт. Посреди канала – горькое озеро, которое разлилось, как море, от горизонта до горизонта. Здесь караваны судов, идущие навстречу друг другу, пережидают. В караванах по 21 кораблю. В конце канала – Суэц. Это город с очень красивым пригородом. Он возник на фоне гор в легкой дымке. Его хорошо было наблюдать в бинокль. Как только мы прошли мимо, оказались в Красном море. По всему Суэцкому каналу полно военных сооружений, действующих фортов. Некоторые пушки направлены в сторону канала. Какие-то проволочные заграждения, разрушенные хибары, стены которых изрешечены пулями или осколками снарядов. Вдоль Суэца идет железная дорога. Вагончики серые, запыленные, пустые. Народ на берегу одет кто в чем – в арабских, европейских, военных одеждах, рыбачат, строят, ковыряются в земле. Осталось в памяти от Суэцкого канала яркая зелень воды и желтый песок по обоим берегам. Все это время, несмотря на приподнятое настроение, меня мучает одна мысль: почему он ни разу не сделал попытки поцеловать меня, хотя мы гуляем вечерами по палубам почти каждый день. Эта мысль становится навязчивой. Я мучаю этим вопросом свою соседку по каюте, и она успокаивает меня как может. Главная ее мысль, что он очень серьезный и ответственный человек. Для него этот шаг очень много значит. И хотя ему с трудом удается скрыть свою симпатию ко мне, он не может на него решиться. За его плечами судьба двух сыновей, и он четко понимает, чем рискует. На легкие, ни к чему не обязывающие отношения он не способен. И вот однажды после гуляния по ночной палубе, когда мы наблюдали за южными звездами, приятно болтали обо всем, расставаясь, я попросила его поцеловать меня. Он смутился, прижал меня к себе на секундочку, поцеловал в лоб и быстро отстранил. Я была обескуражена и расстроена.

Суэцкий канал остался в памяти весь в блеске белого солнца, как сочетание желтого, белого и зеленого цветов, и кругом много-много красивых иностранных кораблей. Длина канала порядка 160 км, ширина по зеркалу воды до 350 м, глубина по фарватеру 125–130 м. Построил его в 1854 году французский дипломат и предприниматель Ф. Лессепс. И вот уже больше 100 лет этот канал выручает многих мореплавателей.

Идем по Красному морю. В воздухе сплошной туман. Это песчаная буря из Нубийской пустыни дошла до нас. На фоне серой воды сверкающие голубые блики. Дышать тяжело. Ночью в темноте огромные низкие звезды, если смотреть вниз на струи, вспенивающиеся от носа корабля, то можно увидеть много крупных и мелких огненных шаров, вспыхивающих ярким светом и как будто прожектора пронизывающих толщу воды. Это светится планктон. В южных морях это почти везде, но в Красном море это особенно ярко. Моряки говорят, что если повезет, то можно увидеть огненного дельфина, светящегося в пене морской пучины. Но это явление редкое.

Выходим в Индийский океан. Стараемся разглядеть на небе Южный Крест. На палубе парная, дышать нечем. Солнце сквозь серую дымку смотрится серебряным шаром. В море появились дельфины – мелкие, болотно-серого цвета, и более крупные – с розовыми животами. Они идут на воздушной подушке впереди корабля, периодически подпрыгивая вверх. Маленькая черепашка удачно пересекла курс корабля. Стала появляться различная живность. 35 градусов воздуха и 31 градус воды. Серая мгла и голубые блики на воде днем. Но вот прошли Аденский залив, и дышать стало легче. По сравнению с Красным морем стало намного холодней. Качка восемь баллов. Море бушует, но полно крупных летающих рыбок. В Индийском океане качка 5–6 баллов – обычное явление летом за счет пассатов.

А мы уже пять дней как в Индийском океане, и жизнь на корабле идет своим чередом. Помимо работы – спорт, прогулки, чаепития, вечера отдыха. На судне существует ансамбль, который украшает своим репертуаром вечера отдыха. Вечера – это целое политическое мероприятие, женщины обязаны присутствовать на них. Это в определенной степени разрядка среди суровых будней моряков, которые оторваны от дома в течение нескольких месяцев, и первый помощник за этим следит. И танцевать ты должна с любым, кто тебя приглашает. Нельзя никого обижать. Чтобы обезопасить себя от нежелательных партнеров, я выбрала для танцев одного научного сотрудника из экспедиции. Его звали Виктором. Это очень скромный, симпатичный, умный мужчина. С ним я танцевала чаще всего, а из экипажа – с главным инженером. Но с последним я осторожничала, так как первый помощник всегда присутствовал на вечерах и иногда нежелательная информация шла на родной берег, после чего в рейс можно было не попасть. Получилось само собой, что по вечерам я гуляла вокруг трубы на шлюпочной палубе, а с Виктором и его приятелями мы проводили время после кино. Слушали музыку, пили чай, играли в карты. Мы из одного института, и было полно тем для обсуждения, в том числе и по работе. Игра в карты затянула нас своей азартностью, тем более что мы с моей подружкой были полные профаны в подобных играх. У нас был приемничек, который ловил заграничную музыку, и иногда мы танцевали под нее. Наши вечера затягивались далеко за полночь. А потом и праздники стали отмечать вместе, и со временем так подружились, что на подходе к Коломбо не могло быть и речи, чтобы мы ходили в заходах в разных группах. Мое внутреннее состояние я не могу объяснить до сих пор: в это время мне сразу нравились двое мужчин. Из экспедиции мой партнер по танцам и из экипажа – главный инженер корабля. Оба интересные, высокие, умные. Одна из моих приятельниц по экспедиции удивлялась, как это я смогла привлечь одновременно двух лучших мужчин корабля. Я не знаю, на суше такого не было никогда. У меня была хорошая семья, и на других мужчин я не смотрела. Да и все мое время было занято очень интересной работой, семьей и ребенком. Психолог, наверное, смог бы это объяснить необычными обстоятельствами, в которые я попала и которые раскрыли во мне такие стороны, о которых я не подозревала. С Виктором мне было легко и просто. Он был готов сделать для меня все, что мне угодно. А общение было достаточно тесным, так как мы были в одном отряде. На берег ходили так называемыми «тройками», иначе не разрешалось. С главным инженером все было по-другому. Я каждый раз при общении будто прыгала в ледяную воду. Он притягивал меня к себе и в последний момент отталкивал. Я тянулась к нему, как к яркой звезде в южном небе, но достать не могла.

И вот заход в Коломбо. Первый день экскурсия по городу с заездом в зоопарк. В стране фактически идет война между тамилами и сингалами. Удивительно, что нам вообще разрешили заход. Разногласия внутри страны носят правовой характер. Центральные улицы Коломбо с многоэтажными учреждениями, гостиницами, богатыми виллами. На улицах, прилегающих к центральным, одни халупы и грязь. Самое приятное место в Коломбо – это набережная, одетая в гранит. На берегу желтый песок, за ним зеленый луг, пальмы и далее – гостиницы европейского типа. Мощный океанский прилив разбивается о гранит. Выше набережной и луга стоит памятник Соломону Бандаранаике – премьер-министру Шри-Ланка. Зоопарк очень экзотичен. В темных помещениях посмотрели рыб разной формы и окраски. Они плавали в огромных аквариумах, мимо которых идут посетители. Подсветка, кораллы, струи кислорода создают фантастическую картину. Затем посмотрели змей, после чего перешли к обезьянам. Каких только их не было, от самых маленьких до горилл. В закрытых вольерах порхали бабочки самой невероятной окраски. Очень поразили нас женщины Коломбо. Все загорелые, хорошо сложенные, с удовольствием позируют при фотографировании. Одеты в разноцветные сари. Еще обращает на себя внимание огромное количество нищих, калек, попрошаек. Во время дежурства на корабле познакомилась с одним сингалом, который тоже стоял на вахте. Мы разговаривали на английском языке, и, хотя мой язык оставляет желать лучшего, он меня понимал. Он говорил, что судить о стране по Коломбо невозможно. Нужно съездить в древнюю столицу буддистов, в город Канди. К сожалению, для нас такая поездка была невозможна, как и поездка по всей стране. Он рассказал немного о себе, как живет его семья. Было ему двадцать восемь лет, и он считал нас ровесниками. Они плохо ориентируются в возрасте белых людей. Сами же выглядят намного старше своих лет. Я объяснила ему, что у меня дочь девятнадцати лет, учится в институте. Он с трудом поверил, был изумлен.

Воскресный день порадовал нас праздником. Набережная была расцвечена воздушными бумажными змеями, которых запускали сотни людей. Похоже, это у них национальное развлечение. Кругом лотки со сладостями, вертящиеся игрушки. Женщины нарядны и красивы. Такого обилия красок в одежде я не видела нигде. И так непосредственно все развлекались, что стало даже завидно.

На следующий день мы, заблудившись, попали в какую-то обитель, которая была отгорожена от мирской суеты забором со скульптурами религиозного содержания. Из любопытства вошли вовнутрь. Храм типа индийской пагоды, очень красивый, яркий. За стеклянными витринами были скульптуры священных животных. Во внутреннем дворике индусы разделывали на продажу кокосы и ананасы. Священник готовился к службе, пудрил себе лицо и наносил на лоб точку. На территории обители много сарайчиков, где копошились занятые своими делами люди. Немного понаблюдали внутреннюю жизнь этой обители. Все это время, что мы ходили по Коломбо, мы были в составе нашей карточной компании, и я ощущала рядом с собой Виктора. А как-то при переходе улицы он взял меня за руку и больше не отпускал, а мне и не хотелось ее выпускать. С этого момента установился какой-то новый контакт между нами. Центр моего внимания переместился на Виктора, но главный инженер по-прежнему оставался в поле моего зрения, хотя никаких активных знаков внимания с его стороны не было. И постепенно мне стало казаться, что я начала влюбляться в Виктора. На самом деле это, наверное, была не любовь, а потребность в любви, так как мы были уже оторваны от дома несколько месяцев.

Вообще народ Коломбо живет очень бедно. Нищета и грязь кругом. Питейные заведения такие, что страшно зайти. Фрукты и овощи сплошь и рядом лежат прямо на асфальте. Впервые попробовала кокосы. Купили вино и вечером попировали. По пути к нашим кораблям проходим биржи труда. Там собирается толпа безработных. Многие одеты в национальные одежды – это белые юбки, обернутые вокруг бедер. Много людей спит под пальмами. Много контрольно-пропускных пунктов с вооруженной охраной. На выходе из порта достраивается огромный памятник, купол на высоких сваях – символ буддизма. Есть несколько районов, огороженных колючей проволокой. Полицейские четко дали нам понять, что приближаться к ней не стоит. Там что-то наподобие лепрозория. На улицах и так полно больных людей, покрытых какими-то язвами. Вообще экзотики в Коломбо оказалось сколько угодно: пальмы, кокосы, океан, великолепные отели и лачуги, хуже не придумаешь. Наряду с этим – золотые будды, богатые красочные пагоды, красивые индианки. Заход оказался очень необычным.

К этому моменту времени я оказалась в центре внимания трех, можно сказать, самых лучших мужчин на корабле: капитана (по определению первого человека), главного инженера – умного, тонкого, интеллигентного, и самого лучшего члена экспедиции… С главным нити симпатии связывают нас еще с прошлого рейса, с последним нас объединяет совместная работа, и лишь капитан непонятно каким образом оказался в этом списке. Почему так получилось, объяснить не могу. Ведь я далеко не красавица, хотя и симпатичная. Поведение у меня довольно-таки скромное, никогда никому не навязываюсь. Правда, спортивная и азартная, и эти моменты оказались определяющими в условиях экспедиции. Ну и, конечно, то, что я кандидат наук, привлекало ко мне внимание. Еще хочется отметить, что мы, женщины из экспедиции, в течение двух недель, после того как вступили на борт корабля, коренным образом меняемся: исчезает тревога в глазах, необходимость торопиться успеть все сделать дома и на работе, да и внимание окружающих мужчин, которым в обычной жизни мы не избалованы. А вокруг – такая красота, что действует на людей даже технического склада ума. Что касается меня, наверное, я была открыта навстречу новым чувствам, несмотря на замужество. Капитан, конечно, не в счет, здесь было только его самолюбие. А с двумя другими все намного сложней. Главный инженер не заметил влияния Виктора на меня. Он был абсолютно уверен, что нашу, быть может, для других незаметную, чувственную связь не может ничто и никто поколебать. Поэтому наши платонические, но романтические отношения продолжались. И я не могла ни с того ни с сего прекратить наши ежедневные прогулки по шлюпочной палубе. Они стали как бы ритуалом нашего времяпрепровождения, без них было уже невозможно. Но в то же время при наших ночных развлечениях в карточной компании вчетвером мы уже не менялись парами во время танцев, все теснее прижимались друг к другу, и время от времени Виктор позволял себе поцелуй в волосы, лоб или в щеку. А я уже не дергалась, не отворачивалась – мне было приятно. Да, приятно, и я ничего не могла с собой поделать, хотя однажды во время разговора со старпомом получила от него намек, что пора бы мне разобраться со своими мужчинами, т. е. определиться. Мне стало ясно, что за мной наблюдают и выбор мой им непонятен. Но он действительно был непонятен и для меня самой.