Практика на Лысой горе

– Не знаю. Муторно – и все тут. Виталька уж и так, и этак пытался развеселить, только мимо все. Идет какая-то пакость на нас.

– Надо было в провидцы идти, – мрачно отозвалась я, вставая и разравнивая юбку. – Если уж они молчат, то кто нам поверит?

– Но в прошлый же раз, – начала было она и тут же осеклась.

Я вздохнула. Неприятный разговор, лучше его не продолжать. Но и факты бессмысленно отрицать. Ее предчувствие беды месяц назад не подвело. Поэтому очень хотелось, чтобы в этот раз Таня все же обманулась.

– Что предлагаешь сделать? – спросила она, бестолково крутя кинжал в руках.

– Пока молчать, – пожала я плечами. – К тому же мы понятия не имеем, как поведет себя этот новенький. Вдруг сразу к Вию поскачет?

– Я не боюсь Вия, – мрачно отозвалась Таня, – ты же прекрасно это знаешь.

Возразить было нечего. Я засунула книжку на полку, едва не уронив контурные карты энергетики. Тьфу, гадость какая. Терпеть их не могу! Танька ухватила с блюдца яблоко и со смаком в него вгрызлась.

– Ты же прекрасно понимаешь, что тихо после произошедшего не будет, – сказала она.

– Это да, – пробормотала я и вдруг замерла от озарившей мысли: – Тань, а вдруг он не в курсе вообще?

Багрищенко даже поперхнулась и закашлялась. Пришлось сесть рядом и похлопать ее по спине.

– Динка, ты чего?

– Слушай… – Я помедлила, пришедшая мысль казалась уж совсем нелепой, но и отрицать было нельзя: – А если Чугайстрин не знает, что у нас произошло?

Танька скептически изогнула бровь и покачала головой. Потом снова хрустнула яблоком.

– Бред, не может быть. Или, думаешь, Вий может кинуть его в омут с головой?

Я пожала плечами:

– Не знаю, честно. Только есть ощущение, что что-то с ним не так. Ты обращала внимание, как он двигается?

Танька на секунду задумалась, но потом кивнула:

– Да. Хорошо выходит. И реакция получше многих будет. Когда мы чучело сожгли, помнишь, как отпрыгнул в сторону?

– Угу-у-у-у, – протянула я и вздохнула. – Жалко только ауру его не прощупать. Препод же… Фиг подкопаешься…

Таня поморщилась и отложила огрызок:

– У них защита будь здоров. Хотя… есть вариант. Не исключено, что за этим смазливым личиком спрятано что-то интересное.

Я деликатно промолчала. Возможно. Ну, почти блондин, волосы носит длинные, черты лица ближе к миловидным. Глаза огромные, зеленые, как Васькин амулет из нефрита. Одевается по-молодежному, но ведь это не так странно – ему не более двадцати пяти. Конечно, он ни в какое сравнение с Кириллом Сергеевичем не идет, но все же…

– Надо будет на факультативку напроситься к нему, что ли, – задумчиво произнесла Танька.

– Зачем? – оторопела я.

– Дурища, – хмыкнула она, – один на один, да еще на дополнительном занятии каждый препод будет выкладываться больше. А, следовательно, сумеет и неосторожно раскрыться. Хоть чуть-чуть. А мне много не надо.

– Сама дурища, – обиделась я, – к тому же… ты ж отличница, где логика что-то подтягивать?

– Скажу, что запуталась в… в… – Танька сама задумалась, ибо прикидываться дурой в ее таланты явно не входило. – Ладно, придумаю что-то. Хорошим девочкам препод всегда поможет.

Я фыркнула, но ответить не успела – затрезвонил мобильный. Ухватив сумку, принялась суматошно рыться, пытаясь отыскать проклятую трубку.

– Если это Васька – убью, – тихо пообещала я.

Таня хихикнула.

Однако, увидев на экране имя звонившего, так и замерла, ни в силах сказать ни слова.

***

К Чугайстрину мы пошли вместе. Танька хоть и храбрилась, но все же была в странно-задумчивом состоянии, поэтому я увязалась следом. Было страшно и до жути любопытно одновременно.

Наши шаги гулко отражались от стен, сверху сурово взирали с портретов светила злыдневского факультета. Знала бы, что Таня пойдет через это крыло – отговорила б. Лишний раз встречаться с Васькой не хотелось. Все же страшно поссорились намедни и…

Неожиданно из-за угла вывернул высокий парень в темной одежде.

– Опаньки, какие девочки! – протянул он и довольно ухмыльнулся.

Неприятный тип. Венька Кормильцев с четвертого курса, злыдень. Еще хуже моего брата, потому что стремится сделать гадость холодно и расчетливо, испытывая при этом огромное удовольствие. Васька хоть лупит сгоряча, часто не думая о последствиях. А тут – нет. Даже когда стоишь рядом с Кормильцевым – холодно и мерзко, будто вдруг в болото шлепнулась.

– Изыди, – не меняя выражения лица, сообщила Танька.

Мы попытались обойти его, но Венька лишь раскинул руки, словно хотел обнять обоих. Оно и неудивительно – по сравнению с этой дылдой мы что два воробушка.

– Королева моего сердца, за что же так? – ухмылка Веньки стала больше похожа на оскал. В карих глазах блеснуло что-то очень нехорошее. Ни для кого не было секретом, что четверокурсник запал на первокурсницу, которая его и за человека не считала.

– Мы спешим, – хмуро вставила я, – нас куратор ждет.

Чуть приукрасила этим «нас», но Кормильцеву этого знать не положено. Венька положил руку Тане на плечо и хмыкнул:

– Надо же. Продолжаешь, что ли, красавица? Одного мало было? Или у тебя такое хоб…

Танька сбросила его руку и ударила коленом между ног. Венька охнул и согнулся. Распускать руки – это он зря. Багрищенко прикосновения терпеть не может и… не терпит.

– Отстань, придурок! – рявкнула она и, ухватив меня за руку, потянула за собой.

Я еле успевала перебирать ногами, невольно вжав голову в плечи: кто знает, что этому идиоту придет в голову?

Ругательства за спиной как-то резко смолкли. Я попыталась обернуться, но стальная хватка Багрищенко давала понять, что этого лучше не делать.

– Сам виноват, – прошипела Танька, – ненавижу его. С сентября проходу не дает.

Кто-то глухо зарычал. Руки вмиг похолодели. Танька замерла, я хрипло выдохнула: рычание… нечеловеческое, жуткое.