Будьте моей вдовой

– Даже не спрашивай, – мрачно сказала я. – И нет, погромы не планируются. Я буду хорошей девочкой, обещаю.

Бай-дзэ покачал головой.

– Очень на это надеюсь. Второй этаж только отремонтировали, завтра будем белить первый. Сама понимаешь, разрушения нам ни к чему. Но если всё плохо и нужна помощь, просто скажи. Я вызову знакомых ёкаев, с которыми мы по вечерам любим пропустить стаканчик-другой, и они оперативно решат вопрос лишнего ухажёра.

– Лишнего? – переспросила я, решив, что ослышалась.

Бай-дзэ пожал тем, что заменяло ему плечи.

– А думаешь, ещё пригодится? Тогда, конечно, повременим. Но всё же держи на примете. Ребята всегда готовы помочь.

Я тепло улыбнулась, прижав папку к груди.

– Бай-дзэ, ты само очарование.

Консьерж засмущался и махнул когтистой лапой, которой запросто мог перешибить позвоночник.

– Всегда пожалуйста, прекрасная ши-хотори.

* * *

Я смотрела на себя в зеркало.

Зеркало смотрело на меня.

– Сегодня что-то не очень, детка, – наконец-то цокнуло оно, и по гладкой поверхности пошла рябь. А потом заплясали разноцветные искры, вырисовывая причудливые фигурки.

– Хамишь, парниша, – предупредила я. – Тебя не за этим сюда принесли.

– А зачем? – тут же поинтересовалось зеркало.

Я закатила глаза и сложила руки на груди. Нет, оно, конечно, понятно, что с утра мало кто выглядит как богиня секса и счастья, но… Можно хотя бы об этом говорить как-то помягче?

До сих пор не знаю, кто тогда дёрнул меня зайти в лавку антиквара, отрыть там изрядно поцарапанное зеркало, отвалить кучу денег, потому что оно миленькое, и утащить в дом.

Потом оказалось, что зеркало под завязку наполнено чжу и имеет собственного духа. Дух представился как Кагами, сообщил, что голоден и что сиськи у меня ничего.

Я в первый миг потеряла дар речи. Даже не знала, на что обидеться первым делом: что меня надурили в лавке, что зеркало намерено жрать или что мой роскошный бюст назвали «ничего».

– За делом, – напомнила я. – У нас несколько часов, надо привести себя в приличный вид до того, как явится мой жених.

– Жених такой себе, – тут же припечатал Кагами. – Вот ни капли не удивлюсь, если не по жен…

– Не удивишься – и то счастье, – перебила я, убирая волосы при помощи повязки. – Так, сейчас у нас макияж. Неброско, но красиво.

– Красиво? Это после вчерашней сливовой настойки с тётушкой Ашей?

– Уймись, чудовище. Ты просто завидуешь, что тебе не досталось.

Кагами насупился, тем самым подтверждая сказанное. Но поить зеркального духа я решусь только тогда, когда буду торчать дома, не собираясь никуда выходить. Всё дело в том, что он умудрился поселиться во всех зеркалах сразу. Поэтому увидеть в отражении вместо себя, например, пурпурного осьминога с десятью глазами и рогами я как-то не слишком готова.

– Лоб, круги под глазами, правая щека и скула, – буркнул он. – Сюда обращаем внимание в первую очередь.

– Золотце, – улыбнулась я и послала воздушный поцелуй.

Кагами что-то фыркнул, но явно стал благодушнее. Он умеет ловко подчёркивать проблемные местечки, которые я сама не замечаю. Поэтому, не теряя времени, принялась устранять недостатки.

Госпожа Бет-Шалом и правда вчера разошлась, наготовив угощений на целую толпу, хотя пришла я одна. А вот услышав мою историю об Алоне Ноахе, схватилась за сердце и сказала, что ей надо срочно полечиться. Но в одиночку лечиться нельзя. Поэтому мне пришлось помочь.

Алон хотел… не так много. И ещё меньше я рассказала тётушке Аше. Молчать как рыба об лёд не было смысла, ибо бывших разведчиков-обонятелей не бывает, и она не отстала бы, не получив информацию.

В укороченной версии дело обстояло так: появился молодой, красивый и обеспеченный мужчина. Сделал предложение. Я подумала и согласилась… сходить к нотариусу, чтобы заключить брачный контракт.

Откуда он взялся? Понятия не имею, эти мужчины то появляются, то исчезают… разве за всеми уследишь? Пришёл? Хорошо. Ушёл? Катись под горочку, солнышко.

Не то чтобы тётушка Аша поверила, но в то же время подловить меня было особо не на чём. Ноах действительно свалился как снег на голову.

А вот то, что было дальше…

Дальше было сказано: «Вы выходите за меня замуж, Марджари. Радуетесь. Потом я умираю. И вы страдаете. Потом радуетесь наследству. Но при этом очень внимательно следите, чтобы радость не перекрывала страдания. Иначе мои родители могут что-то заподозрить».

На самом деле уже после «я умираю» можно было много чего заподозрить. Однако я не стала задавать лишних вопросов. Как ши-хотори я прекрасно понимала, что Алон Ноах собирается исчезнуть. Как и куда – оглашать не собирается.

При этом заверил, что никаких тёмных делишек за ним не водится, и мне никаких обвинений предъявить не смогут. В подтверждение поднял руку, и фамильный перстень вспыхнул зелёным огнём его чар.

Кстати, родители меня тоже интересовали. Пришлось вытрясти, как возможно получение наследства при живых батюшке и матушке. Алон ответил, что тут как раз всё просто. Чтобы простимулировать его остепениться и жениться, отец составил документы так, что Алон Ноах официально получает свою долю, едва вступит в брак.

Быстро закончив утренний марафет, я уложила волнистые чёрные волосы в ракушку, надела строгое чёрное платье, туфли на шпильках и прихватила сумочку. Вроде и ничего такого, и в то же время стоит только правильно сесть и закинуть ногу на ногу, как любой мужской взгляд будет устремлён именно в нужном направлении.

– А ничего так, – одобрил Кагами. – Мне нравится. Только ты там с ним не целуйся.

– Мы идём к нотариусу, – напомнила я.

– Вот с нотариусом и не целуйся, – не смутился он.

– И тебе не треснуть, радость моя.

После чего наложила чары защиты на вход в квартиру и выскочила в коридор. Женщина, конечно, должна опаздывать, но не тогда, когда от этого зависит её благосостояние.

– Удачи, Марджари! – донёсся голос Бай-дзэ. – Пусть всё пройдёт отлично!

Глава 3. Свадьба и немного свекрови

Церемония навевала скуку.

Храм выбрали на окраине Шавасаки неподалёку от границы с Джапоной. Видимо, Алон рассудил, что туда зевакам добираться дольше, чем в центр.

Сочетались браком сразу по тлен-авивской и джапонской традициям. Жрец храма, облачённый в оранжево-белые одежды, зачитал слова клятвы и зажёг ароматические палочки. Мы отпили рисового вина из хрупких рюмочек-напёрстков, после чего со звоном разбили их о пол. Произнесли клятву вслед за жрецом, обменялись кольцами и целомудренным поцелуем, передающим чжу.