Кобра. Аска из клана змей

Мисаки наконец-то отошла от стены и положила мне руку на плечо.

– Не бойся, мы же с Харукой ни слова другим, сама знаешь.

То есть еще и Харука так думает?

– Да с чего вы взяли?

– Ты ж рассказывала в начале этого года.

Фиаско.

Такого я не ожидала. Аска была влюблена в Коджи? Плетунья и все, кто там рядом, спасите и сохраните. Надеюсь, он был не в курсе. Иначе к имеющимся проблемам у меня добавятся новые. Амурные связи мне нужны так же, как рыбке зонтик.

– Язык бы подрезать, – пробормотала я. – В следующий раз тресни меня веером, когда я надумаю откровенничать.

Мисаки округлила глаза, однако прежде чем она успела что-то спросить, я выпалила:

– Что ты видела во дворе?

Она открыла было рот, чтобы ответить, но в этот момент в комнату заглянула Харука.

– Эй, сони, слышали, у учителя Эйшу в мастерской произошел взрыв.

– Все живы? – машинально спросила я.

Харука кивнула.

– Да, ученицы что-то не так сделали с печью, бахнула изнутри, но в этот момент Эйшу как раз вышел, поэтому досталось только выплавленным изделиям.

Мисаки покачала головой. Она любила работать с металлом, напитывая его рёку, и создавать занятные вещицы. Пока что девушки работали с мелочевкой, но лезвия ножей у нее выходили отличные, чем Мисаки страшно гордилась. Однажды она призналась, что мечтает стать Мастером Клинков – создавать оружие, которое будет усиливаться при помощи ее рёку и даже выполнять кое-какие команды.

Поверить в это было сложно, однако я уже давно поняла, что империя Тайоганори полна сюрпризов.

– Жалко, – все же сказала я, сообразив, что тишина затянулась.

Харука ничего не ответила и задумчиво осмотрела комнату, словно что-то почувствовала. Однако ничего не говорило о присутствии змеи, поэтому переживать не стоило.

– Аска, только я тебя прошу…

Я посмотрела на Харуку.

– Что? – уточнила озадаченно.

Вроде бы ничего не должно было спалить, Мисаки тоже молчит. А…

– Мастерская требует ремонта, – с нажимом произнесла Харука. – Очень тебя прошу: никуда не вляпайся, чтобы тебя не отправили разгребать и ее.

– Очень умно, – буркнула я, искренне оскорбившись и плюхнувшись на свою кровать.

Взяла первую попавшуюся книгу. История. Цуми с ней, почитаю дальше, а то тут прямо подозревают во всех грехах сразу. Мне, между прочим, хватило склада.

Мисаки села рядом.

– Не обижайся, Харука не имела в виду ничего такого.

– Нет, имела! – возмутилась та.

Я с интересом посмотрела на нее поверх книги. А ну-ка…

От Харуки разве что молнии не летели.

– Аска, ты вляпываешься просто везде. Везде! Пока что тебе относительно все сходит с рук, но подумай, что будет, когда сюда нагрянут смотрители? Они-то точно церемониться не станут! Ты вообще думала, что случится, если тебя заберут?

– Что? – спросила я.

И тут же пригнулась, ибо в меня швырнули кистями для каллиграфии.

– Дура!

Я успела прикрыть голову, кисточки стукнули по рукам.

– Харука! – возмутилась Мисаки.

– Вот и объясни ей сама, – рявкнула та и выскочила из комнаты.

Некоторое время мы сидели в тишине. Потом я кашлянула и осторожно уточнила:

– А кто такие смотрители?

* * *

Смотрители – это плохо.

Именно это я поняла из рассказа Мисаки. Это люди, которые уполномочены императором. На что именно – цуми разберет. Их задача – доставлять к великому Кса-Карану тех и то, что может послужить империи Тайоганори. При этом если с предметами, открытиями и животными можно разобраться, не интересуясь их мнением, то… с людьми сложнее. Правда, это уже проблемы людей. Никто не собирается выяснять, хочешь ты быть на службе императора или нет. Ты просто начинаешь служить. Тех же, кто не желал этого, потом нигде не могли найти.

Слушая Мисаки, я хмурилась. Вероятно, служители попросту избавлялись от тех, кто мог быть угрозой власти. Вряд ли их брали за ручку и отводили на вершину горы, чтобы там оставить медитировать и вести отшельнический образ жизни.

Периодически смотрители наведываются в школы, смотрят на учеников. Если у кого-то пробивается сильный дар, неважно в какой сфере, его забирают. Учителя тихо ненавидят такие визиты, так как ничего не могут сделать. Они не хотят отдавать учеников, однако неподчинением рискуют навлечь на себя гнев императора.

Я размышляла об этом, сидя на крыше здания, где мы жили с девчонками. Сон не шел, поэтому я быстро оделась, прихватила бумагу, кисть, чернильницу и выскользнула в тайное местечко, где можно было уединиться. Если ты никому не мешаешь, никто ругать не станет. А что потом будешь клевать носом на уроке и стукнешься лбом о парту – уже твои проблемы.

Однако я понимала, что раз уж не спится, то надо заняться другим делом. Например, потренироваться в каллиграфии, заодно напитывая кандзи своей реку. Мисаки я могу говорить что угодно, но разобраться, как вышло, что вылезла змея, просто необходимо. К тому же сама я прекрасно понимала: пришла она на мой зов.

От луны и звезд было маловато света, но и на этом спасибо. Сейчас дело не в красоте, а в механике движений. Учительница Тэхико говорила, что Мастера Кандзи могут даже не смотреть на то, что пишут. Они знают наизусть каждую линию, потому и не отвлекаются, когда чертят иероглифы. Только вот Мастеров осталось мало, раньше их было полно в кланах Шенгай и Икэда, но сейчас все изменилось. Остались простейшие знания, например, как наполнить рёку текст в письме, чтобы он не стирался или исчез через время. Можно сделать так, что иероглиф даст свет, чтобы прочесть написанное. Таким мелочам спокойно обучали в школе Годзэн. У кого-то получалось лучше, у кого-то – хуже. Каллиграфия у меня проблем не вызывала.

Я села в позу лотоса и глубоко вдохнула свежий ночной воздух. Взяла в руки кисть, покрутила в пальцах. Тэхико еще говорила, что для тренировок использовали воду. Да-да, простую воду, в которую макали кисть. Рисовали ею кандзи, и, пока доделывали последнюю черту, все в итоге исчезало. А потом снова рисовали. И так до тех пор, пока иероглиф не начинал светиться чистой рёку. Именно такие кандзи были сильнее других.

Так… Я макнула кисть в чернила, провела линию. Криво! Ц-ц-цуми тебя за хвост! И тут же невольно усмехнулась. Надо же, как прилепилось местное ругательство. Но как точно оно выражает эмоциональное состояние!