Змеедева и Тургун-варвар

Я постучала.

– Заходи! – послышался голос, но нельзя было определить: женский или мужской, старческий или молодой.

Толкнув жалобно скрипнувшую дверь, я шагнула вовнутрь. И тут же закашлялась от густого сладковатого запаха благовоний. Вокруг клубился сизый дым, даже не разобрать, что в нескольких сантиметрах впереди.

– Обувь сними, – насмешливо сказали откуда-то справа, и я поняла, что голос принадлежит мужчине. Но возраст не определила.

Из клубов дыма вдруг, медленно извиваясь, появились две змеи. Я вскрикнула.

– Тш-ш-ш, – раздалось почти у самого уха. – Здесь все свои, не бойся.

Сверкнула темно-зеленая чешуя, и вдруг головы змей разделились на пять частей. Спустя миг до меня дошло, что эти головы – всего лишь руки, а пять частей – пальцы. Но руки… Вытянутые ладони, по-мужски сильные, но в то же время не грубые; кончики пальцев заостренные, ногти – что камешки – черные-черные, как безлунная ночь. Кисти необычайно гибкие, не грех спутать с живым существом. Кожа не кажется дряблой и старческой, а темно-зеленые чешуйки – это всего лишь искусный рисунок. Но в то же время смотреть на них было жутковато.

Амулет и кувшинчик у меня мягко отобрали. Решив, что стоит последовать совету Хейдры о послушании, я уважительно поклонилась и быстро сбросила сандалии, оставив их возле порога. Сделала шаг вперед и невольно охнула. Пол дома оказался засыпан травой и, если не ошибаюсь, измельченной корой дерева. В босые ступни тут же впились маленькие иголочки – не причиняя боли, а скорее щекоча.

– Долго решалась прийти сюда, змеедева? – шепнул дым, раскатился клубами по стенам, обволакивая их, коснулся меня, заставляя вздрогнуть.

Голова закружилась, внутри все сжалось от какого-то странного предвкушения. Я хотела увидеть шамана, отделить дым благовоний от живого существа. Пусть и не живет по человеческим законам, но лицо-то у него есть!

– Ну… не очень, – призналась я. – Но не каждый день идешь… к шаману.

Его смех вызвал улыбку. Красивый голос, и смеется так, что заслушаешься. Захотелось прикрыть глаза и представить Эрму среди людей двадцать первого века. Почему-то показалось, что это правильно и так должно быть. Однако расслабляться не стоило.

– Садись, – сказал он.

Я, загипнотизированная движениями рук-змей, медленно опустилась на пол. За спиной что-то громко хлопнуло. Ойкнув, резко обернулась. Тихий смех прозвучал вновь.

– Ты не закрыла дверь, Лада, – мягко произнес шаман. – Напустишь холода, как мне потом согреться?

Сказано это было таким тоном, что я почувствовала, как стало жарко, а щеки залило румянцем. Но не сумела удержаться от реплики:

– Неужто никто не позаботится о шамане всего племени, который в столь почтенном возрасте?

Дым резко рассеялся, на меня смотрели внимательные тёмные глаза. Затаив дыхание, я уставилась на изумительно правильный овал лица. Высокий лоб, чуть крючковатый нос, красивые губы. Волосы, черные, с серебристыми прядями седины, мягкими волнами спускались на плечи и спину. Узкая лента из змеиной кожи придерживала непокорные пряди. В глазах бушевало пламя – страшное, завораживающее. Словно кто-то взял ночь и бросил ее в костер, а она разлила свою тьму, окрасив пламя чернотой.

«Не стар, – осознала я, – может ему за сорок – не больше. Только тоненькие лучики морщин в уголках глаз».

Дым на миг рассеялся, открывая сухощавое жилистое тело, сплошь укрытое змеящимися татуировками. Совсем не такое, как у Грехта, но все равно ясно, что обладает невероятной силой. Нечеловеческой. Чужой. И, кажется, что еще раз приоткроет губы – и выскользнет раздвоенный змеиный язык.

Я мотнула головой, прогоняя наваждение. Дым снова окутал шамана, но глаза пронзительно смотрели на меня.

– У тебя есть вопросы. Задавай же.

В голосе – приказ. И пусть сказано почти шепотом, по коже пробежали мурашки.

– Что меня ожидает? – спросила непослушными губами.

В голове вспыхнула паника: боже, я ж не это хотела спросить! Совсем-совсем не это!

– Много-о-о-о чего, – растягивая слова, произнес Эрму. – Расслабься, я тебя не съем.

Моих волос неожиданно что-то коснулось. Я замерла, забыв как дышать. И хоть Эрму по-прежнему смотрел на меня, чувствовала, что руки-змеи стягивают ленту с косы, расплетают тяжелые пряди, скользят по ним, лаская.

Но как? Понимала, что не может этого быть, слишком далеко он сидит. Только прикосновения не исчезали, а взгляд все удерживал, обжигая раскаленной тьмой.

– Ты красивая, – шепот прошелестел над самым ухом, сухие губы коснулись мочки. – Много мужчин будет тебя желать.

Внизу живота стало горячо, ладони взмокли. Я сжала ладони в кулаки, стараясь удержать соскальзывающее куда-то в бездонную пропасть сознание.

Руки-змеи гладили волосы – от макушки до самых кончиков; заостренные пальцы сжимали пряди и тут же выпускали, накручивали спиралями. Мускусно-сладкий дым окутывал с ног до головы. Слышался мерный ритм, словно кто-то играл на маленьких барабанчиках. Играл искусно, попадая в такт с ударами моего сердца. Я прикрыла глаза, шумно вздохнула.

– Кого ты хочешь, змеедева? – шепнул Эрму, обжигая дыханием шею и плечо. – Созданного из солнечного света сына Асдейха или безумца, рожденного югом, гордого и несгибаемого, дикого, словно зверь?

Что-то зашуршало внизу, коснулось моих ног. Страх обездвижил, почему-то казалось, что так может скользить по рассыпанным травам только хвост. Длинный, мощный, покрытый чешуей. Такой, что может выдержать вес мужчины, превратив в сказочного нага.

– А может, хозяина ночи, чьи руки по локоть в крови, но сокровищницы полны золота и бриллиантов? Или властелина Ашша-дер-Шарсы, появляющегося только после того, как пролита кровь женщины? Кого ты хочешь, Лада? Кого?!

Глава 5. Нападение на деревню

Голос шамана все шипел-шуршал, клубы дыма танцевали какой-то чуждый, невероятный танец. Перед глазами плыло, воздуха не хватало. Дышать стало тяжко, так и хотелось рвануть завязки на груди. Но оставшаяся на краю сознания мысль о приличиях давала понять, что этого делать нельзя.

В ушах зашумело, удары барабанчиков стали громче и яростнее, голос шамана утонул в них. Сердце бешено колотилось в груди.

– Открой глаза и смотри, – шепнул Эрму на ухо, – смотри.

Не смея повернуться, я открыла глаза.

Дым начал рассеиваться, открывая взору невероятную картину. Из огромного, отполированного медного щита на меня смотрела изящная белокожая девушка. Черные густые волосы едва придерживались золотой диадемой с кроваво-красными камнями. От обруча диадемы спускались тонкие золотые цепочки, поблескивая в каскаде волос. Карие глаза смотрели серьезно и сосредоточенно, пухлые губы упрямо сжались. Веки были подведены сурьмой, что придавало сходство с египетской красавицей. На шее девушки – широкое ожерелье из золотой проволоки и дивных крупных рубинов. Оно приковывало внимание, но совершенно не прикрывало ее обнаженную грудь с гранатовыми сосками. На бедрах – пояс, усыпанный драгоценностями, вместо юбки – множество длинных нитей, на которые нанизаны коралловые бусины. Одно движение – и бусины сдвинулись в сторону, открывая крутые бедра и стройные ноги. На запястьях и лодыжках надеты браслеты из желтого металла с маленькими колокольчиками, издававшими нежный звон.

Смотреть на нее – странно. Потому что она – я. Но когда и где я буду в таком наряде?

Я глубоко вдохнула наполненный благовониями воздух и осмотрелась. Круглая комната. Полумрак, несколько масляных ламп едва освещали огромное низкое ложе, застеленное шкурой леопарда. Стены увешаны оружием и диковинными масками. Комната воина и шамана, незнакомое место, в котором я почему-то оказалась. И что тут делаю? Почему так хочется бежать?

Дверь в помещение распахнулась, донесся резкий звук флейты и барабанов, заливистый хохот женщин и низкий говор мужчин. Судя по всему, рядом веселье. Но все мое внимание было приковано к появившемуся на пороге человеку.

Рослый, широкоплечий, со взглядом дикого зверя. Однажды он уже смотрел на меня так. Только тогда я была под защитой змей-амулета. Тургун. Красивые губы изогнулись в улыбке, от которой стало немного не по себе.

– Ну что, змеиная дочь, думаешь все еще сбежать?

Вопрос прозвучал почти ласково, только в темных глазах не было и намека на мягкость. Каким-то шестым чувством я ощутила, что мы с Тургуном еще недавно горячо спорили и так и не пришли ни к какому решению.

– Может, и думаю, – довольно грубо ответила я. И поняла, что не властна над своими словами. Говорила та я, которая находилась в шаманском видении Эрму. – Тебе-то что?

Он медленно подошел ко мне. Внутри все сжалось от страха, я невольно сделала шаг назад, мысленно ругая себя, что заняла столь невыгодное положение. Дальше – только стена, если зажмет – удрать не получится.

Тургун оглядел меня с головы до ног. Оценивающе, казалось, физически можно ощутить его взгляд. Как охотник добычу. Я почувствовала, что невольно заливаюсь румянцем. И тут же прикусила губу до боли, чтобы отвлечься от непрошеных мыслей.

Он наклонился, тяжелые руки легли на плечи, придавливая, не давая шевельнуться. Горячее дыхание опалило скулу.